Особое условие - Вудворт Франциска - Страница 66

Мысленно я уже рассматривала такой вариант еще в Игенборге, но сейчас оказалась морально не готова вновь нестись сломя голову непонятно куда. А мой бизнес? Одно дело — уехать, тщательно подготовив и рассчитав, а совсем иное — бросив все как есть.

— Мне нужно подумать.

— Риналлия, времени в обрез. Сейчас я сослался на твое плохое самочувствие, но Владыка долго ждать не будет. Лучше уехать сейчас, пока он ничего не заподозрил и не подумал о том, что ты хочешь увильнуть.

— А как же ты? Владыка не простит, что ты ослушался приказа и помог мне сбежать.

— Переживу, — отмахнулся брат.

— Не уверена. Владыка умеет наказывать вызвавших его недовольство. А тут ты нарушишь приказ, лишишь его возможности отыграться.

Я перевела обеспокоенный взгляд с Иррилия на невестку.

— Риналлия, ничего страшного. Значит, переедем жить в Асдор, — твердо произнесла Арджана.

— А семейный бизнес, наши родители, ваш дом… Ты же каждую мелочь здесь выбирала, — я обвела рукой столовую.

— Арджана права. Главное — это наша семья, а не вещи.

— Иррилий, я не могу так. Нужно подумать. Извините…

Я встала из-за стола и пошла к себе в комнату.

Как-то я не подумала, что, прося у брата помощи, могу основательно подставить его. Не хотелось нарушать счастье их семьи.

В спальне я открыла окно, впуская наполненный ароматами цветов воздух. Арджана сама делала эскиз сада и высаживала некоторые цветы, еще будучи беременной. Говорила, что это ее успокаивает. Как можно вынудить их бросить дом, который они с любовью обустраивали и с которым связано столько воспоминаний?

Что же делать? Убегу — подставлю близких, останусь — окажусь заложницей политических игр.

Стук в дверь заставил меня обернуться.

— Ты позволишь? — заглянула Арджана.

— Проходи.

Невольно отметила, что невестку изменило материнство. Сделало мягче. Теперь в гардеробе Арджаны появились красивые платья, а раньше она предпочитала любимую военную форму или брючные костюмы, доводя маму до нервного тика.

— Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но Иррилию необходимо кое-что знать.

— Что именно? — спросила я, удивляясь, почему он не пришел сам, а прислал жену.

— Твой помощник рассказал нам про попытку переворота в Игенборге, о твоем похищении. Что тебя насильно выдали замуж, а ты от страха заявила, что являешься женщиной акифа и он собирается взять тебя в жены. Когда заговорщиков поймали, акиф женился на тебе. Извини, я до сих пор не могу понять этот момент. Почему он женился? Для них третий брак имеет важное значение. Его называют выбором сердца. Он настолько сильно хотел отомстить Иррилию?

— Акиф еще до этих событий дал мне понять о своем интересе, но я не могла принять его внимание, нас слишком многое разделяет.

— Хорошо. Тогда скажи, ваш брак подтвержден? Пойми, этот момент важен в будущих переговорах.

— Да, — ответила скупо. Кто бы знал, как тяжело было это признать. Короткое слово — и столько сладко-горьких эмоций в себе несет.

— Риналлия, я знакома с акифом и уверена, что он бы не опустился до насилия. Как так получилось?

На мгновение прикрыла глаза, собираясь с силами. Арджана права! Я сама поддалась чувствам, и в этом очень тяжело признаться.

— Я была готова подарить ему одну ночь, а не всю жизнь! Он знал об этом, но ни слова не сказал о том, что женился на мне, пока я была без сознания. А утром меня назвали третьей женой и выделили покои в гареме.

— Сам акиф тебе нравится? Что ты к нему чувствуешь?

— Арджана, какая разница? У него гарем! Я лучше умру, чем буду делить своего мужчину еще с кем-то. Это ужасно, когда бывшие или нынешние наложницы при мне обсуждают наши отношения и считают, что он от меня устанет и вскоре позовет в свою постель их. А старшая жена выказывает покровительство и относится снисходительно к новому увлечению своего мужа.

— Риналлия, уберем жен, гарем и весь Игенборг с его традициями. Скажи прямо — ты любишь этого мужчину?

— Арджана…

— Прямо, Риналлия. Если опустить все это, ты бы осталась с этим мужчиной? — резко и настойчиво потребовала ответа она.

Перед глазами возник Зейд с его волевым лицом, умными, внимательными глазами. Он умел слушать, с ним я не боялась быть собой. Вспомнились красоты Игенборга с величественными вершинами гор, голубыми полями цветов. Шумный город с колышущимся морем людей, что предстал мне с высоты башни. Как он срывал с меня корфу, вытирая слезы. В груди защемило, и с губ само собой слетело:

— Да…

Конечно, я спохватилась и на корню задавила все чувства, тут же добавив:

— Но гарем есть, жены есть, и это та часть жизни, которую я никогда не приму и не смирюсь.

— Я услышала тебя, — кивнула она и ушла. Вот так просто, больше не став ничего спрашивать и выяснять.

Справившись с удивлением, я ощутила в душе покой. Наверное, нужно было еще раз это вслух сказать, чтобы понять, что я все сделала правильно. Я бы не смогла жить той жизнью, которую уготовил мне акиф. Горько, больно, но я сильная и это переживу.

Такой настрой вернул пошатнувшееся спокойствие.

Но я бы точно забеспокоилась, увидев дальнейшие действия невестки. Выйдя от меня, она задумчиво постояла в коридоре, принимая решение, а потом быстрым шагом пошла в детскую.

Там Иррилий укачивал на руках сына, который уже засыпал, теребя пальчиками кружево папиной рубашки. Они обменялись безмолвными взглядами, и Арджана кивнула, давая понять, что поговорила со мной. Когда муж отвернулся к кроватке, она молниеносным жестом забрала кристалл связи, что лежал на низком столике, и тихонько вышла. Пока Иррилий был занят тем, что укладывал ребенка, Арджана уединилась в гостиной и нашла в кристалле сохранившийся контакт акифа. Уверенно нажала на вызов.

Я полила только что посаженную последнюю фризелию и разогнулась, любуясь делом рук своих. Страсть к садоводству привила Арджана. Я как-то неожиданно обнаружила, что ковыряние в земле действительно успокаивает нервы. Вначале помогала ей, а когда вернулась домой, занялась благоустройством нашего сада, и сейчас вокруг дома выросло много новых клумб. Сад стал моей отдушиной. Мама даже больше не лезет ко мне с причитаниями, что порчу себе кожу на руках.

Я все же убедила Иррилия, что мне лучше поехать к Владыке. Там пришлось заново пересказать свою историю и задержаться на некоторое время при дворе. Акиф прислал нашему Лучезарному уведомление, что я стала его третьей женой. Тот ожидаемо ответил, что церемонии по эльфийским обычаям не было, и он не может признать такой союз. Что удивительно, акиф не требовал моего возвращения, а Владыке ответил, что учтет этот факт.

И тишина. Несколько недель мы провели при дворе, но так как никаких сдвигов в этом деле не было, повелитель разрешил нам вернуться домой. Только запретил покидать земли нашего государства. Что было ожидаемо, впрочем.

Некоторое время я жила в поместье Иррилия. Брат кропотливо собирал сведения об Игенборге. Акиф занялся зачисткой после попытки переворота и стал перепроверять всех на благонадежность. Прошла волна казней. Замира, как и говорил акиф, удалилась от мирской жизни в храм. Казалось, Зейд и думать обо мне забыл, занимаясь государственными делами и вводя новшества.

Одним из таких стало разрешение женщинам открывать лицо. Волосы в дань традициям так и оставались покрытыми корфой, но все же. Это произвело фурор. Были и возмущения, но после предыдущих многочисленных казней оспаривать решения своего правителя решались немногие. Поэтому такое судьбоносное решение в жизни женщин прошло сравнительно спокойно.

Если на окраинах женщины еще закрывали лица, то в столице щеголяли с открытыми, а кто не мог полностью перестроиться, прикрывались тончайшими прозрачными вуалями. Но такое новшество, уверена, здорово облегчало жизнь. Особенно при принятии пищи.

Далее шпионы донесли, что акиф занялся масштабной перестройкой дворца. Причины не озвучивались, и все лишь терялись в догадках.