КК. Книга 10. Часть 1 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 28

Хорошо, что теперь, когда вокруг снова враждебный лес, кишащий врагами и опасными тварями, его эмоции отступили на второй план. Как по щелчку вернулись собранность и хладнокровие, и Тротт опять настроился на окружающее, отмечая и следы животных на почве и растениях, и запахи, и ход зверей по лесу, и редкие отзвуки передвижения инсектоидов. После нескольких часов ходьбы он издалека почуял запах человеческого жилья и обошел увиденную глазами Жреца деревню по большой дуге. Можно было, конечно, оставить Алину в лесу и попытаться пополнить у землепашцев припасы. Но Макс не стал рисковать. Если в чаще высока вероятность не встретить врагов до самой равнины, то у жилья опасность возрастает многократно. Кто знает, не расположился ли там на отдых один из отрядов, направляющихся к лагерю у порталов?

В любом случае, несмотря на обширность местных лесов, на ночлег придется останавливаться, только найдя подходящее убежище, в котором не достанут инсектоиды и не заметят люди. Не разводить огня, обходясь сушеным мясом, кореньями и сухарями, — благо здесь и растительность была побогаче: редко, но попадались фруктовые низкорослые деревья, больше похожие на кустарники, куда чаще — съедобные растения, а грибы так и вовсе на каждом шагу.

Макс подумал-подумал и под удивленным взглядом принцессы стесал себе острый прут и за полчаса, не сбавляя хода, нанизал на него штук тридцать крепеньких грибов, шарообразных и зеленоватых. Есть их можно было и сырыми, но за пару часов до темноты подвялятся на вечерней жаре и станут еще вкуснее.

Увы, небо быстро затянулось тучами, и начал накрапывать дождь, постепенно усиливаясь. Зашумела папоротниковая листва, забарабанили капли по мхам и траве, покатились над лесом раскаты грома. Принцесса, на ходу подняв лицо к падающим с неба струям, ожесточенно потерла его и счастливо вздохнула, улыбаясь. Она, как и Макс, промокла за несколько минут — несмотря на то, что они прикрывались крыльями, ливень был такой силы, что по волосам бежала вода, одежда прилипла к телу, — но не останавливалась. И он не останавливался. Потому что нужно было найти убежище.

Увидел он его, когда лес, омываемый теплым ливнем, уже почти погрузился в темноту. Глаза принцессы начали мерцать зеленью, а сама она перестала улыбаться и выглядела очень мокрой и несчастной.

— Летите за мной, — приказал Макс, взмывая в воздух.

Алина остановилась, с надеждой завертела головой и вслед за ним взмахнула крыльями. Тротт подлетел к щели в толстом папоротниковом стволе, которая была расположена на высоте пяти человеческих ростов, прямо над перемычкой сегмента ствола. Схватился за края, протиснулся внутрь и с удовлетворением осмотрел абсолютно сухое и теплое древесное укрытие.

В щель проскользнула и принцесса, сделала пару шагов вбок и обессиленно привалилась к стенке, закрыв глаза.

— Вы молодец, — сказал Тротт, избавляясь от сумок.

— Угу, — вздохнула она, не открывая глаз и обнимая себя крыльями. Мокрая одежда холодила тело, а под крыльями было как под одеялом — парко и тепло.

— Сейчас будем есть.

— Угу.

— И спать. Только нужно снять сумки, Алина.

Она подняла руки, не открывая глаз, потянула один из ремней вверх — и он выскользнул из пальцев. Пробормотала что-то недовольное и снова попыталась. Безуспешно.

Макс пока распаковывал свою поклажу — сумка-одеяло изнутри была сухой, и запасная сорочка, как и остальные вещи, осталась нетронутой дождем. Выложил на пол мешок с сухарями и мясом, поставил рядом флягу, расстелил одеяло и перевел взгляд на принцессу. Она так и не сумела снять сумки и теперь сидела у стенки на корточках, откинув голову и устало наблюдая за ним. Снаружи по папоротнику лупил ливень, еще, кажется, усилившись.

— Будете так спать? — проговорил Тротт, направляясь к ней.

— Угу, — снова пробурчала она, с трудом хватаясь за протянутую руку и вставая. Смирно подняла руки, подождала, пока он снимет с нее поклажу, и со стоном потянулась, поморщившись.

— Можете пожаловаться, — предложил Макс, отодвигаясь.

— Не буду, — грустно ответила принцесса. И душераздирающе вздохнула.

— Тогда переодевайтесь в сухое, — он кивнул на ее поклажу и сам потянул с себя сорочку. — Если, конечно, вы не хотите сделать мой сон невыносимым, прижимаясь ко мне в мокрой одежде.

Она недоуменно взглянула на него — и вдруг засмеялась, наблюдая мерцающими глазами за тем, как он раздевается. И он улыбнулся в ответ на этот искренний, живой смех.

Затем, переодевшись, они ели грибы, и мясо, и сухари, и Макс даже рискнул развести в котелке огонь и нагреть в хитиновой миске воды, чтобы Алина согрелась. Дождь все не прекращался, но от крохотного огонька в этом странном убежище стало тепло и уютно, и принцесса завороженно смотрела на него, пока он не погас. А Макс смотрел на нее — на лицо в красноватых бликах пламени, на пальцы ног, которые она то и дело поджимала, на руки, которыми она за края держала горячую миску с водой, на мокрые совершенные губы, на края сухой сорочки, едва прикрывающей бедра и колени, — и то и дело заставлял себя отвести взгляд. Потому что снова натыкался на это ее задумчивое и решительное выражение в глазах.

Брачный браслет на запястье покалывал холодом и ощущался так естественно, будто всегда там был.

Принцесса первой забралась под одеяло и затихла там, выжидательно поглядывая на Макса. И он подошел, тоже лег — отвернувшись от нее.

— Лорд Макс? — напряженным шепотом позвала она из-за его спины.

— Спите, ваше высочество, — сухо проговорил он. — Чтобы вы там ни придумали себе, спите.

Она снова затихла, задышала тяжело. Завозилась. Отвернулась. Снова повернулась к нему. Еще раз отвернулась. Что-то прошептала. И опять затихла, тяжело дыша.

Так она долго металась и собиралась с духом — Тротт уже почти задремал, когда девичья ладонь осторожно легла ему на плечо. Пальцы пробежались вниз по руке, к брачному браслету, и замерли.

И Макс тоже замер, открывая глаза. От простого ее движения тело сразу бросило в жар — и все он ощутил: как она прижимается, льнет сзади, как неловко обнимает горячей рукой за талию, скользит по коже, забираясь под сорочку, касаясь живота под пупком.

Он не хотел реагировать — но тело отреагировало. Дрожью мышц, по которым робкой обжигающей лаской проходили пальцы столь желанной ему девушки, трепетом крыльев, сорвавшимся дыханием, мгновенным диким возбуждением.

Принцесса с тихим бормотанием "боги, я вообще не знаю, что делать", потянулась вверх, скользнув грудью по его спине и крыльям, — и Макс почувствовал ее мягкие, нежные губы на шее. Она пробовала его неуверенно, отрываясь и нервно вздыхая, невольно и едва заметно двигая ладонью по его животу, когда прижималась снова, — а он, замерев, смотрел в темноту, не имея сил ее остановить и с ума сходя от невинных, неловких этих движений, которые добавляли остроты происходящему.

Никогда еще с ним не происходило ничего более возбуждающего.

Алина поводила ртом туда-сюда по его плечу, опаляя кожу. Погладила живот и запустила пальцы второй руки в подкрылок, в мягкий и чувствительный пух. Макс едва не застонал — дыхание, уже рваное, зачастило, тело закаменело от попыток отстраниться, не реагировать.

Он мог бы нагрубить ей так, чтобы она больше даже не посмотрела в его сторону. Мог прервать все это одним издевательским замечанием или насмешкой. Мог повернуться и спокойно, ровно, равнодушно повторить все уже сказанное — и это было бы обиднее насмешки.

Но он не хотел больше делать ей больно. И не стал — даже ради нужной цели.

Возможно, это было трусостью. Пониманием, что стоит повернуться — и он не устоит. И поэтому Тротт сдерживался, даже когда она, осмелев, приподнявшись и касаясь его уха губами, настойчиво и упрямо звала шепотом — а ему казалось, что он прямо сейчас взорвется, так сладки были ее застенчивые поцелуи и слова:

— Лорд Макс, лорд Ма-а-акс, лорд Макс.

А потом снова целовала в шею, и ухо, и щеку под звуки шумного дождя. И гладила неловко под сорочкой, то и дело замирая и отнимая руку. И вздыхала тяжело.