Выбери любимый жанр

Звезды падают в небо - Эльденберт Марина - Страница 15


Изменить размер шрифта:

15

— Я не знаю ни одного случая, когда пламя прорвалось бы через таэрран. В истории Надорги был случай, когда правитель запечатал таэрран своего первенца, сына — заговорщика. Парня бросили в подземелье, но спустя несколько лет его сила возросла настолько, что печать отца оказалась слабее его пламени.

Я затаила дыхание.

— Однако преодолеть магию таэрран и вырваться из-под нее огонь все равно не мог. Поэтому сжег заговорщика. Изнутри.

Последние слова перебили дыхание окончательно.

Сжег изнутри?

Нет, это же…

— И его отец позволил этому случиться? — хрипло спросила я.

— Все произошло очень быстро. Огонь набирал силу постепенно, день за днем, а потом разом полыхнул. Никто не успел ничего сделать.

— Но он же должен был что-то чувствовать? Идущий изнутри жар или…

— Под таэрран свой огонь не почувствовать. Это печать, магию которой ни одному пламени преодолеть не под силу. — Даармархский пристально на меня посмотрел, и я решила прекратить расспросы.

Тем более что слова «свой огонь не почувствовать» выдернули меня из состояния, близкого к животному страху. Я отошла к поручням мостика, обхватила себя руками. Нет, это точно не мой случай, потому что я действительно ничего не чувствовала под таэрран. Точнее, чувствовала, но когда рядом был Даармархский, его огонь я воспринимала так же ярко, как сейчас…

Чей?!

Эта мысль вытряхнула из меня воздух еще сильнее, чем предыдущая, но оформиться не успела.

— Огонь набирает силу только до полного созревания. Тебе не о чем волноваться, Теарин.

Я обернулась. Даармархский стоял рядом со мной, к штурвалу вернулся капитан.

— Не о чем? — воскликнула я. — Да, пожалуй, мне не о чем волноваться. Кроме того, что я всю жизнь проведу, не чувствуя своего пламени.

Я говорила, но мысли метались взбешенными драконами.

Пламя.

Если оно не мое, тогда чье?! Чье?!

Я же не могу быть…

Иногда не чувствовать гораздо проще.

— Это ТЫ по своему опыту говоришь?! — посмотрела ему в глаза. — Ты хоть раз лишался частицы своего пламени?! Хоть раз становился пустым, без огня, с которым родился?! Ты когда-нибудь такое чувствовал, Витхар?!

— Да. — Дракон спокойно встретил мой взгляд. — Отец несколько раз наказывал меня за проделки. Надевал таэрран.

— На сколько? — спросила я. — На пару часов?

— Самое большее — на полгода. — Ноздри дракона шевельнулись. — За то, что заставил сына прислужницы при всех называть себя дурными словами. Он мне надерзил, и я решил его проучить. Отдал приказ. Отец сказал, что достойный правитель никогда не поступит так со своим подданным, после чего надел на меня таэрран там же, на глазах у всех. После этого в Даармархе было введено наказание за ментальные приказы людям.

Глубоко вздохнула, пытаясь успокоить себя.

Свои мысли.

— Как видишь, я прекрасно понимаю, чего ты лишена. Но рядом со мной ты будешь чувствовать пламя. Столько, сколько пожелаешь.

— Какое неслыханное благородство! — выдохнула я.

Чуть громче, чем рассчитывала, просто потому, что меня уже начинало трясти. Невысказанное даже про себя откровение сейчас пыталось пробиться сквозь череду сменяющих друг друга чувств, эмоций и мыслей. Руки сами собой сжались в кулаки, грудь обожгло.

Снова.

Ноздри дракона шевельнулись, словно он что-то почувствовал.

— Сбавьте тон, местари Ильеррская.

Это и растекающийся по груди огонь относительно привели меня в чувство.

Мне надо сосредоточиться на чем-то другом. На чем-то другом, не настолько остром.

Таэрран.

Даармархский сказал, что отец надел ему таэрран за приказ сыну прислужницы, но…

— Сколько же тебе было лет? — прошептала я. — Сколько тебе было лет, когда ты отдал ему приказ?!

— Шесть.

— Шесть?!

— У меня очень рано проснулся огонь, Теарин. Предположительно из-за того, что произошло с матерью. У первых иртханов огни пробуждались в самом раннем детстве благодаря яркому слиянию с драконами. Ты должна это знать.

Нет.

Конечно же я это знала. И о том, какие аномалии творились с перерожденными, и о том, что сила их была запредельной, гораздо больше, чем сейчас у нас. Знала о том, что они оборачивались в секунды, что у драконят пламя просыпается еще во время созревания в яйце, но…

Нет!

Нет, нет, нет, пожалуйста, нет!

— И когда у тебя проснулся огонь?

— Мать почувствовала его еще до моего рождения.

Перед глазами потемнело.

— Куда мы плывем? — Теперь уже я вцепилась в поручни, чтобы скрыть мелкую дрожь рук.

Мысленно глубоко дыша, унимая втекающее в каждую клеточку пламя.

Вскинув голову, чтобы не позволить чувствам взять верх над разумом и разрушить все.

— На остров, — отозвался дракон, и лишь неимоверным усилием воли я заставила себя сосредоточиться на этих словах.

— Остров?

— Да, отец с матерью случайно нашли его, когда вместе летали над океаном. — Взгляд Даармархского снова смягчился. Он становился таким всякий раз, когда дракон говорил о родителях. — Я был зачат на этом острове, и они посчитали это благословением. В самом сердце острова отстроили дом, и родители уединялись там, когда была такая возможность. В редкие часы отдыха они прилетали туда.

— А ты всех претенденток на него привозил? — Слова сорвались с языка раньше, чем я успела их осознать.

Взгляд Даармархского сначала потемнел, а потом раскалился, отмеченный силой его пламени.

— Думай, что говоришь. Ты единственная, кому я рассказываю об этом месте.

— О, я, вне всякого сомнения, должна быть польщена, но с чего нам туда плыть?!

Вот теперь алое пламя мгновенно вытеснило радужку. Остались только вертикальные зрачки: острые, как лезвия кинжалов.

— Ты совсем ничего не ценишь, Теарин?

— Ценю. — Я кивнула. — Я ценю историю твоих родителей, которые искренне любили друг друга. Это место, этот остров хранит отпечаток их любви. Он создан для тех, кто умеет любить, Витхар. Не для нас.

— Любовь — это слабость, — прорычал дракон. — Мне слабости не нужны.

— Благодаря этой слабости ты появился на свет! — выдохнула я. — И Хеллирия тоже!

— Довольно! — В рычание ворвались хлесткие пламенные плети. — Ты сегодня достаточно испытывала мое терпение.

Я покачала головой.

— Я не сойду с этого корабля, Витхар. Не коснусь даже пальцем той земли. Тебе придется тащить меня туда силой, на глазах у всех. Ты этого хочешь?

Пламя ударило в меня волной — яростной, мощной — настолько сильной, что когда волна скользнула назад, чуть не увлекла за собой то, что билось внутри. Только благодаря урокам отца я удержала искры на пальцах, свела за спиной подрагивающие, горящие от огня и напряжения ладони.

Даармархский развернулся так резко, что его сила зацепила меня шлейфом бушующей мощи. И так же резко скомандовал капитану:

— Поворачивай! Мы возвращаемся.

После чего быстро спустился по лестнице и зашагал по палубе в сторону дальней мачты.

Я же с трудом расплела пальцы, повернулась к морю, оставив за спиной капитана, мачты, Даармархского. Впереди был только океан и раскинувшиеся крылья дракона. Небо и горизонт.

Чувствуя, как корабль меняет курс, я отпустила огонь и приложила ладони к животу в надежде, что ничего не почувствую.

Ничего, пожалуйста.

Совсем ничего.

И вздрогнула, когда изнутри ударило пульсацией пламени.

Пламени маленького драконенка.

ГЛАВА 5

Зингсприд, Аронгара

Доброе утро — это когда ты впервые за последнее время чувствуешь себя по-настоящему выспавшейся. Такой, когда глаза открываются не с помощью распорочек, поддерживающих верхние веки, а сами собой. Широко-широко. И еще шире, когда ты понимаешь, что сзади к тебе прижимается гроутело со всеми гроувыпуклостями, одна из которых упирается тебе прямо в ягодицы.

О-о-очешуеть!

Я рывком высвободилась из объятий этого… и села на постели!

15
Перейти на страницу:
Мир литературы