Обреченные стать победителями (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 25

В прошлом году двух адепток, стащивших защиту из подсобки у магистра Гарифа, не допустили до испытаний. Теперь они учились на факультете бытовой магии ставить на жилища защиту от комаров и прочих домашних тварей (иногда двуногих). Назидательная история была рассказана Армасом со столь мечтательным видом, словно он мысленно представлял, как весь поток первогодок на уроках магического хозяйствования штопает носки и учится заговаривать швабры… в какой-нибудь другой академии.

***

На следующее утро мы стояли в круглом зале со множеством одинаковых пронумерованных дверей в подземелье Дартмурта. Воздух был холодным и влажным, я ежилась, растирала руки ладонями, хотя больше тряслась от напряжения. Обстановка вообще царила нервная. Народ тихо переговаривался, озирался, а наша команда утонула в тягостном молчании, как сам зал – в полумраке. Замерзшие лампы горели плохо, сильно трещали, гасли, снова разгорались, разливая жидкий желтоватый свет.

В темные времена, когда замок являлся резиденцией королевской семьи, и никто не предполагал, что его перестроят, превратят гостиные в учебные аудитории, а спальни для вельмож в общежития, и начнут учить молодых людей магии, в подземелье держали заключенных. Поговаривали, что по ночам, если посчастливится проникнуть через магические заслонки, можно увидеть призраков. Три смельчака, предпринявшие попытку забраться в квест-комнаты, после занятий драили полы бок о бок с Форстадом и его приятелями. Скорее всего они тоже пытались выполнить тайное задание академического мужского братства и нарвались на смотрителя, а не на ведьму из темной башни.

Ровно в десять утра в подземелье появился Армас в компании Гарифа, преподавателя по боевой магии. За магистрами семенил смотритель, и почему-то появился кастелян в потрепанной мантии, не иначе как решили проверять сохранность реквизита в комнатах после окончания испытания.

– Определяйте номер комнаты, господа адепты, и начинайте испытания, – поприветствовав нас, скомандовал Армас.

Магистр Гариф жестом фокусника выудил из холщового мешочка стеклянный шар размером в кулак и скомандовал:

– Чего глаза таращим, господа адепты? Не стесняемся, подходим!

Всегда считала, что ожидание грома гораздо страшнее самих громовых раскатов, и немедленно двинулась в сторону преподавателей, но остальные пятеро застыли на месте, словно предметы мебели, и не торопились первыми войти в «ворота демонического Рейнсвера».

– Торопишься, Эден? – фыркнул Илай.

– Раньше зайдешь, раньше выйдешь, – буркнула я.

Мы пошли вторыми, без колебаний подвинув по дороге команду Дживса.

– Форстад! – обрадовался магистр Гариф и протянул шар, мол, встряхивай и пусть решит случай. Но Илай в это время вдруг надумал широко зевнуть, прикрыв ладонью рот. Следом за ним немедленно зевнули и кастелян, и смотритель, и сам преподаватель по боевой магии.

– Эден, – не поддавшись всеобщей напасти, рявкнул Армас, – берите шар.

– Доброе утро, – для чего-то пролепетала я и забрала шар ледяными пальцами. Хорошенько встряхнула. Внутри заклубился белесый туман, а после загорелась цифра тринадцать. Я испуганно покосилась на остальных. Команда, похоже, меня ненавидела. Нет, половина из них меня ненавидела в принципе, но после жеребьевки как-то по-особенному выразительно.

– Удачи, – немедленно направили нас к нужной двери.

Словно разрозненные камушки мы покатились к комнате с горящей алым цветом цифрой тринадцать.

– Какой еще номер может выбрать ведьма? – мрачно бубнил Флемминг, шагая рядом. – Только несчастливый.

– В кои веки я с тобой солидарен, Ботаник, – лениво отозвался Илай.

– Зато у ведьм этот номер счастливый, – немедленно огрызнулась я.

– Но мы-то нормальные люди, – парировал он.

– Сомнительное утверждение!

– Не ссорьтесь, – очень веско прогудел Бади, и мы действительно примолкли, но от удивления. Он так редко говорил, что иногда казалось, будто плохо владел человеческой речью.

В тесную квест-комнату, походившую на каменную коробку с деревянными полами, я входила с опаской. Внутри пахло, как на старом пыльном чердаке, набитом ветхой мебелью и сундуками с тряпками. В центре на длинной подставке стояли магические песочные часы. Дверь протяжно скрипнула и закрылась. Мы невольно оглянулись.

– Простите, – подняла руки Тильда, входившая последней.

– Кто первый входил, тот часы и переворачивает, – на ходу придумал дурацкое правило Илай.

Я так сильно нервничала, что даже спорить не стала: сделала пару шагов к подставке и перевернула часы. Песок под стеклом немедленно вспыхнул золотым свечением, первые песчинки посыпались на дно чаши.

– И что? – недоуменно проговорила Матильда.

В следующее мгновение мы утонули в кромешной темноте, словно силой громкого голоса она потушила горевшие в углах лампы. Инстинктивно я щелкнула пальцами, пытаясь высечь магическую искру и распугать густой мрак хотя бы крошечным полупрозрачным светляком, но дар не отозвался.

– Здесь заблокирована магия, – громко произнесла я.

– Знаю, – отозвался Форстад.

– Если знаешь, почему молчишь? – огрызнулась я и вытянула руку, стараясь удержать равновесие, но вдруг уперлась в каменную стену, которой на этом самом месте раньше не было. – А еще здесь стена.

– Об этом я теперь тоже знаю, – простонал он.

– Кто это? – раздался испуганный голос Флемминга.

– Ботаник, хватит меня щупать! – рявкнул Илай.

– Ах! Это всего лишь ты, – вздохнул он. – У меня чуть сердце не остановилось.

В голову пришла странная мысль, что другие не подают голоса. Не провалились же они сквозь землю, вернее, под деревянный пол.

– Тильда, ты где? – позвала я. Надо было бы позвать еще и Марлис, но даже совесть не могла заставить меня волноваться о благополучии лжеподруги.

– Эден, вообще голова не соображает? Мы здесь втроем, – проговорил Форстад.

– Как втроем? – не поняла я и даже оглянулась, впрочем, ничего не увидев. Хорошо, что никогда не боялась темноты, иначе бы грохнулась в обморок или уселась на пол и начала бояться, прикрыв голову ладошками. – А куда делись остальные?

В ответ из-за стены донесся невнятный женский визг. Люди по-разному реагируют на страх, кто-то орет, а кто-то наоборот теряет дар речи, но у меня не возникло сомнений, что кричала Тильда.

– Тихо! – последовал приглушенный приказ голосом Бади и вопль тут же оборвался. – Не бейся в стену, дева!

– А вот и остальные, – резюмировал Илай и постучал в стену. – Вы там?

– Какое счастье, что вы живы! – пронзительным голосом заорала Тильда. – Нас разделили!

– А то мы не заметили… – буркнул Флемминг. Вдруг с его стороны прозвучал подозрительный грохот, а потом сдавленное ругательство.

Глаза постепенно привыкали к темноте, которая больше не казалась непроницаемой. Я повернулась. Показалось, что Ботаник поднимается с пола.

– Что случилось?

– Навернулся, – пробурчал он. – Тут что-то под ноги подставили, рейнсверские паразиты… О! Сундук, оказывается, поставили.

– Посмотри, что там! – в один голос потребовали мы с Форстадом.

– Надеюсь, это фигура речи, – буркнул Ботаник, намекая, что посмотреть невозможно, разве что потрогать. В тишине было слышно, как он натужно пыхтит. Видимо, определять на ощупь удавалось плохо.

– Ты чего там ковыряешься? – не выдержал Илай через целых десять секунд ожидания. Поразительное терпение.

– Ну, если такой зоркий, иди и сам поковыряйся, Форстад! – осадил тот и забормотал:

– Почему крышка не двигается?

– А сундук не заперт? – встрепенулась я. – Давай помогу! Может, там свечи?

– Ага, с огнивом!

Огрызаться я посчитала ниже собственного достоинства. Отлепилась от стены, чтобы помочь раскрыть сундук, но только качнулась в темноту, как налетела на сидящего на полу Ботаника. Он был всего лишь в жалком шаге!

– Эден, не ходи по голове! – прошипел он.

– Извини, – пробормотала я, пытаясь сохранить равновесие, и… опираясь на ту же самую кудрявую голову, выпрямилась.