Крамаджен (СИ) - "White Pawn" - Страница 90

Грохот начал стихать, оставляя за собой лишь полную тишину, и вместе с этим ослепительный белый свет в его сознании начал меркнуть, уступая место полной тьме. Млес, окунувшийся в этот океан пустоты, был поражен этим состоянием полного покоя.

«Я?..»

Мысль, родившаяся в этой первозданной пустоте, в которую он окунулся — или которая теперь пребывала в нем — прокатилась оглушительным эхом.

«Я жив?»

Млес не мог сказать точно. Пока что он мог чувствовать свое сердцебиение. Бешеное биение сердца было единственным звуком, который он слышал. Да, он пока жив. Разлом убивает не сразу.

«Быть может, он не убивает вообще?.. Те, кто попадал в разлом… Они просто не могли вернуться назад?»

Малоутешительно. Что же, теперь он проведет остаток вечности в этой тьме? Млес прислушался, и сквозь тупые удары пульса сумел услышать новые звуки.

«Что это?»

Они очень напоминали ему тот же самый рокот разлома, но звучал как-то иначе. Приглушенный звук доносился до слуха Млеса с каким-то странным искажением, звуча словно бы сквозь подушку. Млес почувствовал, что он быстро приближается к источнику звука — или же источник звука стремительно надвигается на него. Млес попытался пошевелиться, но ничего не получилось. Он не чувствовал своего тела в этой студенистой, вязкой тьме.

«Это еще один разлом?»

В этот же миг вселенная вокруг него начала обретать краски и новые звуки, мелко содрогаясь, пробуждаясь перед Млесом, разворачиваясь и наполняя собой окружающее пространство. Млес бешено заморгал, оцепенев на месте.

Он находился на узком каменном уступе в огромной пещере, по своей форме больше напоминающей циклопических размеров колодец. Пространство вокруг было залито мягким, бледно-голубым сиянием, исходящим откуда-то сверху. Его обдувал теплый ветерок. Каменная площадка под его ногами была всего лишь в несколько метров в поперечнике, ее чуть наклоненная в сторону поверхность была усыпана серым песком, настолько мелким, что его можно было принять за пепел. На поверхности этого «пепла» тут и там виднелись маленькие разноцветные камешки. Внизу, за пределами площадки не было ничего, а до монолитных стен, по скромным прикидкам, было не меньше сотни метров. Млес поднял взгляд и запоздалый ужас медленно заструился по его коже, проникая внутрь, глубоко и уверенно запуская корни в его душу. Эта «шахта» уводила на многие километры вверх, где слабо светились сразу несколько объектов, медленно двигающихся по своим замысловатым орбитам и оттуда к нему спускалось нечто, чьи очертания хорошо были видны на фоне этих странных солнц.

Млес попытался вздохнуть, но не смог. Его легкие не поднялись, равно как и руки не поднялись к горлу, чтобы совершить чисто инстинктивное действие. Млес не мог шевелиться, даже его лицо, как ему казалось, оставалось безучастной маской, не искаженное от того страха, который он сейчас испытывал. Более того, его голова словно бы враз избавилась от всяких мыслей, и это лишь подпитывало страх. Он мог лишь смотреть, как сверху к нему плавно спускается нечто невообразимо уродливое.

В этот же миг, как только взгляд Млеса наткнулся на создание, в его голове родилось нечто, что можно было бы назвать чужим голосом. Ему было трудно судить об этом сейчас, когда единственное, о чем он мечтал, был глоток кислорода. Но без сомнений, Млес почувствовал, как его кто-то зовет, не называя по имени и не произнося ни слова. Немой зов исходил от спускающегося к нему существа, с огромной головой и тонкими руками, растущими из тщедушного тела. Оно было огромно, раз в пять больше обычного человека, что никак не вязалось с плавностью и неторопливостью его полета. Млес с ужасом смотрел на короткое тело с атрофированными короткими ножками, и на бессильно свисающие вниз костлявые длиннющие руки, без всяких ладоней перерастающие в длинные и тонкие пальцы — по два на каждой руке — с прозрачными полуметровыми когтями. На огромной голове было нечто, что заменяло существу лицо — длинные и глубокие поперечные складки и темные пигментные пятна, и именно это повергало в окончательный животный ужас. У существа была омерзительно светлая кожа, мертвенно-бледная, словно чуть отсыревшая бумага. На тонкой и короткой шее существа был единственный элемент одежды: круглый ошейник, с которого вниз в большом количестве свисало нечто, что можно было принять за шланги или же канаты черного цвета. Они были первыми, что Млесу удалось разглядеть лучше всего, так как существо приближалось сверху вниз. Он увидел, что все эти канаты разной длины, и все заканчиваются какими-то странными металлическими наконечниками с множеством тупых жал на каждом.

Исполин плавно затормозил прямо перед Млесом, и тот смотрел в его ужасающее лицо, состоящее из сплошных морщин и складок. Ни намека на глаза, нос или рот в том виде, в каком он привык видеть.

Тварь медленно, словно бы преодолевая сопротивление воздуха, подняло вверх свои костлявые руки, поджимая по одному пальцу и указывая вторым вверх. Млес почувствовал, что близок к потери сознания, но он не понимал, от чего это случится — от страха или от нехватки воздуха. Он поднял вверх глаза, ожидая, когда существо прикончит его своими когтями, но монстр опустил свои руки так же плавно. Млес успел заметить, как наверху, там, где блуждали целые светила, что-то изменилось, и теперь вниз, ярко освещая круглые стены колодца спускается один из «светляков». Млес услышал уже знакомый звук разлома, который рос с каждым мгновением.

Существо издавало лишь тихие булькающие звуки, словно бы внутри него бродило нечто густое. Млес же начинал чувствовать, как у него темнеет в глазах — легкие разрывались от нехватки кислорода, он по-прежнему не чувствовал свое тело, в миг ставшее деревянным истуканом, едва он успел попасть сюда. Даже деятельность его собственного мозга казалось притупленной, заставляя усомниться в ее наличии. Млес мог видеть лишь бледное уродливое чудовище, парящее перед ним, и падающий вниз разлом, сорвавшийся с «потолка» по воле этого существа.

Млес зажмурился, ослепленный светом приближающегося шара света. Закрыть глаза — это единственное, что он смог сделать, и последнее, что он видел, было лишь падающая на него сфера белого огня, заливающая светом вокруг, в обрамлении лениво изгибающихся фиолетовых лучей. Плавно падающий разлом раскатисто урчал, и в тот миг, когда он приблизился так близко, что Млес мог увидеть его свет даже под закрытыми веками, а сытый раскатистый рокот пронзал всю его сущность, наваждение отпустило его. Млес жадно вдохнул за миг до столкновения, но он глотнул лишь ледяной пустоты.

Мысли кончились. Воображение, которое в должной мере должно было расписать Млесу о тех неведомых местах и далях, куда его отправит белая сфера огня в обрамлении фиолетовых щупалец, кончилось так же. Разлом проглотил его, Млес почувствовал это по уже знакомому трепету волос и одежды, по обжигающе поверхность кожи спазму.

Он с хрипом вдохнул, вытаращив ничего не видящие глаза. Ноги подкосились и он обрушился на колени, исцарапав чем-то жестким лицо и руки, инстинктивно выставив их вперед. Млес, содрогаясь всем телом, опрокинулся на бок и сжался, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Сырая и податливая земля головокружительно пахла влагой, грибами и сгнившими листьями. Его тело непроизвольно содрогалось в конвульсиях.

«Затворник, умоляю, довольно… Я хочу умереть. Я просто хочу умереть»…

— Эй!

Млес вытаращил глаза, не шевелясь, хотя его продолжало трясти. Он не знал, отчего: от пережитого страха или же это были последствия перехода через разлом. Он не желал знать. Он лежал на толстом и мягком сыром ковре из темных, почти что черных листьев, склеившихся за долгое время под собственным весом и от влаги в единое покрывало. Перед ним торчал короткий и толстый стебель какого-то растения, и, скосив глаза, он смог увидеть темно-зеленый, налившийся соком шершавый лист, о который он поцарапался.

«Я брежу», он закрыл глаза, стискивая зубы крепче, но тут же раскрыл их снова, услышав — точнее, почувствовав — торопливые глухие шаги.