Крамаджен (СИ) - "White Pawn" - Страница 75

— Допустим, они справятся с деревнями и селами, — сказал Кэрал. — Но как быть с большими городами?

— Там будет сложнее и работы у них будет больше. Не забывай, что каждая жертва этрэйби — это новая особь этой расы. Они будут размножаться, и чем больше они будут поглощать, тем больше будет их численность. Представляешь, Кэрал — целые города и деревни, наполненные этими оборотнями, которые все так же исправно делают свои дела, общаются, ложатся спать — и все это только для того, чтобы не быть заподозренными в странном поведении и раскрытыми раньше времени. Единственное, в чем их можно заподозрить на данный момент — это отсутствие среди них подростков и детей.

— Этрэйби способны поглощать только тех, кто соответствует их размерам.

— Да, именно так. В остальном же выявить их присутствие довольно сложно, даже животные не могут учуять их. Самое главное сейчас — чтобы никто из них не прокололся.

— И что же будет дальше?..

— Для начала — Меркан, и северные земли империи, в том числе и кое-какие из центральных. Они будут переработаны этрэйби полностью.

— Полностью? — переспросил Кэрал.

— Да. Мне потребуется огромная армия для противостояния с домом Мэлвисов.

— Это рискованный, но смелый план, — заметил Кэрал.

— Шансы на победу велики, — улыбнулась Дей. — Империя не подозревает об угрозе, которая будет расти с каждый днем. Так и должно быть как можно дольше. Идем, Кэрал, хватит и нам торчать здесь…

Еретичка отвернулась и зашагала прочь по склону холма, в сторону, где на блеклой траве небольшого луга пасся эрф. Кэрал не сразу сдвинулся со своего места, глядя в спину уходящей Дей и думая над тем, что он только что увидел и услышал.

«Этрэйби. Вымершая раса оборотней, поглощающих облик и память своих жертв».

Он вскинул правую руку и посмотрел на нее. Перстень, как и всегда, покоился под материей перчатки, но Кэрал чувствовал его безудержную мощь и неисчерпаемые силы, питающие его самого. С тех самых пор, как он надел его, жизнь стала напоминать какой-то бесконечный сон.

Тот самый сон, который то и дело ныряет из сказочного блаженства в пучину ужаса. Граница между ними размылась еще в то время, когда княжич, сомневающийся в собственном благоразумии, сидел в темной комнате над открытой книгой перед бутылкой вина.

Кэрал закрыл глаза и шагнул вслед за Еретичкой. Если судьбе угодно, чтобы его жизнь была тесно связана с этой странной женщиной, принадлежащей расе бессмертных существ — он не будет протестовать. Собиратель душ по-прежнему указывал на него с небес, но Кэрал знал, что рядом с Дей потерпеть поражение он не сможет никогда.

Черные зазубрины гор, виднеющиеся впереди сквозь еще густую предутреннюю дымку, были хорошо видны лишь на относительно близком расстоянии. Тайга Лагонна заканчивалась здесь, и холодная пустыня вздыбливалась крупными скалами и валунами, обрывалась вниз глубокими ущельями и провалами. Горный массив, видимый из-за нагромождения скал, был хребтом Изморози. Он начинал расти именно отсюда, широкой чуть изогнутой стеной уводя на запад. До хребта еще было прилично, несколько километров по голым скалам и каменистым уступам и цель волонтеров, прибывших в этот край, была уже совсем близко.

«Сколько здесь еще таких гнезд? Десять? Двадцать? Праматерь, спаси и убереги…»

Млес чувствовал, как от долгого пребывания в столь неудобной и непривычной позе у него немеют конечности. Его походный плащ стелился по камням вокруг и позади него, и могло показаться, будто льнущий к холодным скалам вольнонаемник желает слиться с ними.

«Кто-то из них пошевелился?»

Млес быстро поднял глаза на спрятавшихся чуть впереди него Иванта и Энгу: он не проморгал сигнал? Нет, его товарищи так же не шевелились. Ивант сидел, прижав к груди древко глефы, и на его лице расслабленное выражение казалось вымученным и жалким. Энга, почти что лежащая на острых камнях, смотрела из-за скалистого уступа перед собой вперед, в туманные предрассветные сумерки. До слуха Млеса донеслось резкое короткое скрежетание, похожий на птичий крик и громкий треск коротких жестких крыльев. Он поежился и стиснул пальцы на луке, прижимая задник стрелы к тетиве.

Ядовитая тварь была совсем рядом.

Где-то позади на земле остался лежать Тирал, флан которого и наступил на старое гнездо. Им еще повезло, что в норе сидели лишь несколько старых ирчи — если бы гнездо было с полным выводком, который, как правило, составлял несколько десятков этих мерзких насекомых, то у отряда не было бы мало шансов отбить такое внезапное нападение. Полусонные ирчи разлетелись в разные стороны, сами напугавшись появления людей, и только один из них всадил десятисантиметровое жало в бедро вольнонаемника. Когда отряд разбился на группы, бросившись по следу ирчи, Рихгем и врач из Синего Аурспика пытались откачать несчастного Тирала. Млес не знал, жив ли волонтер в эти минуты.

Млес сосредоточился и теперь смотрел только на Энгу. Он должен будет выстрелить только по ее сигналу. Возможно, на столь опасную охоту требовалось отправить арбалетчика а не лучника, но у Млеса по крайней мере будет вторая попытка если он промажет в первый раз. Ивант и Энга постараются прикрыть его, если твари удастся избежать стрел и приблизится совсем близко.

Энга не шевелилась. Это означало, что ирчи все еще показался, или же попасть в него будет затруднительно. Млес тяжело моргнул, чувствуя, что испуг от неожиданного появления насекомых уже прошел настолько, что его начинает клонить в сон. Они почти не спали этой ночью, рассчитывая прибыть к месту вероятного расположения церкви Сцеживающих рано утром. Млес попытался думать о чем-нибудь, что поможет ему не заснуть прямо здесь.

Он вспомнил весь их трехдневный путь, который они проделали от старой железнодорожной станции к этому месту. Пожилая чета, жившая на станции, согласилась присмотреть за раненными в стычке с лу-ла-кис до тех пор, пока основной отряд вольнонаемников не вернется за ними на обратной дороге. После этого двенадцать волонтеров пересекли основную часть тайги, двигаясь вдоль линии побережья моря Аксеана на север. Все это время они держались в стороне от моря, опасаясь, что холодные порывы ветра сильно усугубят им жизнь, и при этом стараясь держаться в стороне от центральной области Лагонна. По пути им не встретилось ни души, хотя Млес предполагал, что по их следу терпеливо идет уже не один еми.

Это было одно из тех путешествий, которые запоминаются на всю жизнь. Вот только запомниться оно как одно из самых страшных.

Вчера, во второй половине дня, когда на пути отряда начали появляться первые скалы, они увидели Спящую деву. Поначалу Млес не сразу понял, что это маячит на горизонте, и лишь чуть позже, когда он разглядел статную фигуру и расправленные широкие крылья, он догадался. Издалека циклопическая статуя напоминала крест, и ее хорошо было видно даже в скверную погоду. Дева служила бы хорошим ориентиром для путников, но с путешественниками в Лагонне было плохо. Древний девяностометровый монумент, созданный из неизвестного людской науке материала, простоял в этой тайге тысячелетия. За это время энисы пытались разгадать, что же это такое на самом деле, но при этом они так и не решились провести детальный анализ и изучение Спящей девы, словно бы испугавшись, что реликвия будет повреждена в ходе подобных работ.

Самих энисов волонтеры не увидели. Наверняка крылатые создания, дежурящие здесь в качестве стражи монумента, следили за ними издалека. Млесу порой казалось, будто он видит какое-то движение в облачном небе, да и другие вольнонаемники часто с подозрением вскидывали головы и озирались.

Приближаться к Спящей деве они не стали. Подобным маневром они могли бы лишь привлечь более пристальное внимание энисов, что вовсе не входило в планы Шигле и Римора. Их путь лежал немного восточнее Спящей девы, и тем же вечером величественный монумент неизвестной женщине-энису скрылся из виду по мере того, как волонтеры продвигались все дальше и дальше.