Ринго и Солнечная полиция (ЛП) - Вилгус Ник - Страница 48

– Не только это. Я позвонил в ДСО, и они забрали его обратно в приют. Теперь я могу больше никогда его не увидеть.

– Но разве ты не был его приёмным отцом?

– Я живу в Тупело, Миссисипи. Отцу пришлось судиться с ДСО Миссисипи, чтобы получить опеку и перевезти его сюда, через границу штата.

– Но наверняка...

– Я надеюсь.

– Мы могли бы помолиться об этом, если хочешь.

Томас подумал о своём отце и нахмурился.

– Я на самом деле не особый любитель молитв.

– Я тоже, – призналась монахиня. – Я ненавижу вымаливать что-то у Бога. Это так по-детски. Я думаю, Бог знает, что нам нужно. И всё же время от времени у меня появляется такое чувство, что нужно напоминать Богу об определённых вещах, особенно, когда дело касается детей. Он может быть очень равнодушным. Я вижу очень много детей, которые ложатся спать голодными, и я немного ругаю Бога. Не говори никому этого – меня выгонят из ордена. Но я ничего не могу поделать и думаю, что он может лучше. Особенно с детьми. Они не должны страдать за наши ошибки. Но, конечно же, они страдают, верно?

Томас кивнул. Они определённо страдали.

– Но, может быть, поэтому мы здесь, – добавила она.

– Простите?

– Ты и я. Делаем то, что делаем. Может, мы пытаемся помочь Богу. Мне нравится думать об этом так. Я слышала, он очень занятой. В конце концов, этот парень должен разбираться с эго Дональда Трампа и со всем таким. Он должен полагаться на таких людей, как мы, которые всё сделают. Конечно, мы не всемогущие. Мы не можем взмахнуть своими волшебными палочками и всё устроить. Но здесь или там, возможно, мы можем сделать мелочь или две...

– Мне нравится ход ваших мыслей, сестра Мария.

– Правда? – рассмеялась она. – Большинству людей не нравится. Слышал бы ты, как говорит обо мне настоятельница. Клянусь, иногда они поют "Как нам решить такую проблему, как сестра Мария?", когда меня нет рядом. Или, возможно, они просто издают огромный выдох облегчения.

– Вы совершенно не похожи на моего отца.

– Это хорошо?

– Он огнедышащий, ужасный человек. Священник. Меня так долго проклинали адом, что тяжело представить какой-то другой исход.

– Это немного резко.

– Он немного резковат. Несчастный старик... Я не должен вам этого говорить.

– Должно быть, он у тебя на уме.

– Он считает, что геи, которые хотят усыновлять детей, просто пытаются создать новое поколение геев.

– Или, возможно, они просто пытаются завести семью, как все остальные, – предположила она.

– Никогда не думал, что услышу такое от религиозного человека.

– Ты бы удивился, узнав, какие ужасные мысли приходят мне в голову. Я знаю, что они есть и у настоятельницы. Постоянно.

– Это привело вас сюда – ваша настоятельница?

– В монастыре иногда становится немного душно. Мне нравится выходить побродить. В мире. С реальными людьми. Я думаю, что иногда мы можем быть слишком замкнутыми, живя в наших собственных маленьких мирах, в безопасности и уюте и очень уверенными в себе. Но чем больше я вижу мир, тем меньше я уверена.

– Оу?

Томасу было любопытно.

– Не хочу сильно загружать тебя религией, но Иисус выразил это довольно ясно. Любите друг друга. Он не ставил список условий. Он не уточнял, каких людей можно любить, а каких нельзя. Но я обнаружила, что любить других людей может быть ужасно тяжело, особенно любить людей, которые нам не нравятся. Люди грубые, знаешь ли. Сложные. На днях я рассказывала об этом настоятельнице, и она подумала, что я говорю о ней. И я полагаю, что так и было. Я не могу не думать о том, что, когда я умру, Наш Господь не спросит моего мнения по поводу трёхипостасного единства или о том, что я чувствую насчёт непогрешимости папы или посвящения женщин в духовный сан. Скорее, он захочет узнать, любила ли я людей. По-своему. В своей манере. Судя по моим способностям или положению в жизни. Он захочет знать, любила ли я их так, как любил он. Достаточно, чтобы умереть за них, даже за тех, кто просто глупые дураки. Но это касается только меня.

Томас думал об этом в тишине.

– Я оставлю тебя в покое, – сказала сестра Мария, вставая. – И я поговорю с Богом о тебе и твоём маленьком мальчике. Думаю, иногда его нужно хорошенько подтолкнуть. Если ты любишь этого мальчика – а что-то говорит мне, что любишь; я вижу, что ты очень сильно его любишь – но если ты любишь этого мальчика, уверена, всё сложится хорошо для тех, кто любит Бога и любит других людей. Но я переговорю со Стариком, просто чтобы убедиться. Это не повредит. Береги себя, Томас.

– Вы себя тоже.

Глава 73

– Тэмми? Ненавижу звонить тебе в твои выходные, но нам нужно поговорить.

– Что происходит, мистер Томас?

– Дело в Джереми.

Отдыхая у бассейна, наблюдая, как играют Рэнди и Дуэйн, Томас решил взять быка за рога. Он рассказал Тэмми о рубцах, что он сделал – позвонил в ДСО, попросив вернуть Джереми под опеку штата.

– Я хочу его усыновить, – с нажимом произнёс он.

– Я это знаю, малыш, но теперь это межштатное дело.

– Мне плевать. Он мой мальчик, и я хочу его усыновить.

– Позволь мне сделать несколько звонков. Тебе сейчас придётся разбираться со штатом Алабама, но здесь у тебя уже есть лицензия и сертификат, так что это не должно быть проблемой. Но есть вещи, которые мы должны сделать.

– Я хочу его, Тэмми. Ты понимаешь?

– Я это знаю, и я сделаю всё возможное, чтобы это осуществить.

– Если мне придётся подключить своего адвоката, я это сделаю.

– И это может помочь, но позволь мне первым делом сделать несколько звонков и дать им знать, что ты заинтересован. Если у кого-то и есть право на этого мальчика, так это у тебя, Томас, но не забывай о бабушке. Она тоже может заявить своё право.

– Именно этого я и не хочу слышать.

– Это именно то, что тебе нужно слышать. Я сделаю все возможное. Сейчас там все закрыто, но я позвоню в понедельник. Поверь мне, Томас. Никто не хочет этого для тебя больше, чем я. Как идут дела с Дуэйном?

– Всё нормально, – сказал Томас. – Рэнди действительно привязался к нему – и он привязался к Рэнди. У него было тяжёлое время, конечно, но он разумный ребёнок. Хорошо держит себя в руках. Рэнди, кажется, справляется с ним лучше, чем я, но я был отвлечён, думая о Джереми. Думаю, нам всем просто понадобится чуть больше времени.

– Так всё получается?

– Да. Мне понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что у меня теперь двое детей, а не просто одного...

– Ну, насчёт этого... позволь мне сделать несколько звонков.

– Ладно.

– И, Томас?

– Да?

– Не обнадёживай себя. Мы сделаем все возможное, но всё может получиться не так, как ты хочешь.

– Я знаю.

Томас положил трубку, чувствуя одновременно облегчение и ужас. Тяжесть свалилась с его души.

– Иди сюда, старикан, – крикнул Рэнди, брызгая водой в его сторону.

– Старикан? – повторил Томас, вставая, чтобы снять футболку, и улыбаясь. Он вдруг почувствовал себя полным жизни и счастья. – Я покажу тебе, кто здесь старикан.

Рэнди притворился, что испугался.

Дуэйн рассмеялся.

Томас прыгнул в бассейн.

Позже они собрались перед маленьким телевизором в своём номере и смотрели "Парк Юрского периода", пока ели заказанные в номер гамбургеры.

– Джереми будет моим братом? – спросил Дуэйн после того, как Томас сложил их тарелки на тележку обслуживания и выставил за дверь.

– Я надеюсь на это, – сказал Томас. Он представлял, как они играют вместе, растут как братья, как семья. – Как ты к этому относишься?

– Я думаю, это круто, – сказал Дуэйн. – Мне будет с кем играть.

– Джереми хороший ребёнок. Ему может понадобиться старший брат, чтобы приглядывал за ним.

– Как он...?

Дуэйн замолчал, не закончив.

– Что как? – надавил Рэнди.

– Ну... ты знаешь... как он ходит в туалет? Я знаю, я не должен спрашивать, но...