Великий посланник (СИ) - Башибузук Александр - Страница 24
- Предыдущая
- 24/56
- Следующая
Я слегка поразмыслил и решил разобраться с мурманами в самое ближайшее время. Пленные – это большие расходы, особенно когда с них нечего взять. Накладно держать такую ораву. Только норвежка придет в себя, стребую должок и пинком всех под зад. Хотя, что-то мне и не хочется того должка. Как-то гревинда уже и не кажется по сравнению с Забавой. А с другой стороны, надо проучить норвежку, чтобы думала перед тем, как что-нибудь предлагать. Ладно, видно будет.
Разобравшись с делами, я порылся среди подарочных запасов и отобрал для Забавы гарнитур в восточном стиле из ожерелья и сережек. Червленое золото, агаты, работа искусная, тонкая – должно понравиться. Конечно не бог весть что, но тут дело не в дороговизне и изысканности, а просто во внимании. Пока, а дальше посмотрим.
Собирался назад в поместье полный предвкушений о спокойном полном любви и ласки вечере. Старею, что ли?
Но не тут-то было...
Во время вечерней кормежки взбунтовались мурмане. Откуда-то раздобыв кинжалы, зарезали часовых и попытались вырваться из трюма. К счастью, они успели открыть всего одну клетку, а потом шум привлек дружинников и норвежцев частью перерезали, а частью опять загнали за решетку. Черт побери... погибло двое моих, в том числе ранили баталера. Из-за моей же глупости.
- Кто? – я подал знак и дюжего патлатого мурманина вздернули на пыточный станок, который притащили для наглядности в трюм.
- Сам утаил... – с ненавистью зашипел норвежец. – Не нашли ваши при обыске...
Остальные пленные одобрительно загудели в клетках.
Ну-ну, в героя собрался поиграть. Ясное дело, кто-то пронес, потому что при обыске полон раздели до исподнего. Так и сидели. Есть у меня догадка, но пока гоню ее прочь, ибо в случае подтверждения она потребует тяжелого для меня решения.
- Сразу два клинка? – я взвесил на руке тяжелый обоюдоострый кинжал, запятнанный пятнами засохшей крови. – Последний раз спрашиваю, кто?
- Сам! – мурманин сплюнул.
Черт... как же хочется мне стать чуточку гуманнее, но ситуация не дает. Такие долго не живут в наше время. Слабые и добрые – добыча. Сильные, жесткие и страшные правят этим миром. Кто заставлял этих уродов бунтовать? Вот кто? Сидели бы пока не освободят. Давали же клятву, ан нет... Ну на нет, и спроса нет. Пусть пожинают плоды. Я свое слово всегда держу.
- Оскопи его, – тихо приказал я профосу – ученику моего соратника с первых дней в банде рутьеров Виллема Аскенса. Совсем стар стал Вил, подагра замучила, потихоньку плотничает в Гуттене, но достойную замену себе обучил.
- Как прикажете, сир, – Деррик Медвежья Лапа, громадный мужик с лысой как яйцо башкой, короткой шеей и широченными плечами, поправил кожаный фартук, потом взял со стола клещи и серповидный нож.
Через мгновение в трюме стеганул истошный вопль. Мурманин задергался в зажимах и сразу же обмяк, потеряв сознание.
- Следующего. И так по очереди, пока не сознаются. А этого перевязать. И не надейтесь, что сдохнете. Будете все жить, как мерины кастрированные.
- Нет, нет... – забился молодой паренек в руках дружинников. – Не надо, заклинаю... не нада-а-а...
Заклацали зажимы на станке. Деррик задумчиво чиркнул оселком по ножу, попробовал лезвие пальцем и довольно улыбнулся.
- Я скажу-у-у... – завыл мурманин. – Скажу-у-у все...
- Кто?
- Она... она, госпожа, когда проведывать приходила... оба кинжала и передала... – всхлипывая поведал парень. – На тот случай, если вы свое обещание не исполните...
- Так чего раньше времени рыпнулись?
- Это все Гуннар, он баламутил, мол, надо освободить госпожу от позора...
Я от злости чуть не прикусил себе губу. Сам виноват, дурак. Вот как раз подтверждение моих предыдущих слов. Прослабил – получай. Твою доброту приняли за слабость. Заигрался в куртуазность и благородность, идиот.
Обратился к пленным.
- Помните, что я обещал вам?
Ответом была угрюмая тишина.
- Хорошо, я напомню. Я пообещал, если вы попробуете сбежать, прикажу отрезать вам яйца и заставлю сожрать. Не так ли? Вижу – помните. Ну что же, вы выбрали свою судьбу сами. Я слово всегда держу. Деррик...
- Слушаю, ваше сиятельство, – профос изобразил величайшее внимание.
- Тех, кто принимал участие в бунте – оскопить, яйца забить им в глотки, а потом удавить. Не здесь... на пристани, пускай местные видят. Остальных пока пощадить. Этого – тоже. Отто, бери людей и в поместье за гревиндой. Живо ее сюда. И смотри, чтобы не сбежала. Деррик... мне нужны... как это сказать... станок такой, чтобы человека можно было привязать в согнутом состоянии... Да, задницей назад. Понял? В каюту ко мне доставишь. Исполнять...
- Отдадите девку солдатам, после того как сами побалуетесь, сир? – Тук плотоядно ощерился.
- Ваша милость, – Луиджи презрительно скривился. – Как можно так с благородной госпожой? Лучше удавить.
- А толку? Польза какая? – возразил шотландец. – Хотя можно и удавить. Но сначала самим попользоваться всласть.
От восхищения гревиндой у обоих ближников не осталось ни следа. Дети своего времени, по-своему благородные, но очень жесткие на расправу.
- Не знаю, братцы... – я покачал головой. – Пока не знаю...
А сам подумал, что вряд ли так поступлю, хотя оба решения напрашиваются сами по себе. Не смогу. Но и без урока не оставлю.
Отдав все распоряжения, вернулся в каюту. Так пакостно, как сегодня мне давно уже не было. Очень уж неприятно себя чувствуешь, когда обманываешься в людях. И сам в себе – тоже.
Арманьяк пролился в глотку словно вода. Я даже не почувствовал вкуса. Подождал немного и налил себе вторую стопку.
- Ты бы закусил, княже, – Ванятка подсунул мне кусок балыка на двузубой вилке. – Видать горюешь о чем-то?
- Есть, о чем, есть, Ваньша... – буркнул я. – Иди погуляй пока... – и продублировал слова жестом. – То, что здесь сейчас может случиться, пока не для твоих глаз.
Ваня поклонился и ушел. А вскоре в каюту доставили заказанную конструкцию. Грубо сбитые из брусков «козлы» с кожаными петлями на «ногах» по обе стороны. Ну что же, вполне пригодно, прямо мечта... как их там? Ну... которые в кожу рядятся... Черт уже стал забывать кое-что из прошлой жизни. Впрочем, это и к лучшему. Сойдет девайс. Вот только, как я его буду использовать – увы, пока не знаю. Но то, что использую обязательно – это точно.
Пропустил еще одну стопку, потом еще, но надраться не успел, потому что привезли гревинду.
- Как это понимать, граф?! – Инге гневно тряхнула кандалами на руках, потом заметила «козлы», запнулась и побледнела.
- Не напомните, графиня, какую вы мне давали клятву? – я прислушался к себе и с удивлением понял, что совершенно спокоен.
- Я ничего не нарушила... – с запинкой ответила норвежка, не спуская глаз со станка посередине каюты.
Я кивнул профосу с его помощником. Инге попыталась сопротивляться, но тщетно, и уже через пару минут оказалась надежно пристегнутой к станку, в позе, которую поляки называют «козочкой», а русские гораздо прозаичнее и связывают с ракообразными.
- Подождите, подождите... – в голосе гревинды появились умоляющие нотки. – Зачем, не надо, я и так выполню свои обязательства... пожалуйста...
- Все вон.
Через мгновение в каюте остался только я с норвежкой.
- Граф, ваше сиятельство, Жан... – залепетала графиня. – Выслушайте меня, пожалуйста...
- Сегодня ваши соратники воспользовались оружием, которое вы им тайно передали и убили нескольких моих людей.
- Но... я это сделала только на тот случай, если вы не выполните свои...
- Наш договор аннулирован.
- Но я не думала, что они...
Я левой рукой задрал подол платья ей на голову, а правой взялся за пряжку на своем поясе.
- Нет, нет, не-е-ет, только не это...
Глава 9
Тяжелый, проклепанный серебряными бляшками ремень из воловьей испанской кожи звякнул окованным концом об пол каюты, потом взвился в воздух и с хлестким шлепком врезался в округлую, крепкую задницу норвежской графини, оставив на ней багровую вспухшую полосу.
- Предыдущая
- 24/56
- Следующая