Ночные волки - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 9

• Предыдущая
• 9/14
• Следующая

— И чего он хотел? — Меня распирало любопытство, хотя и знал, что Костя расскажет ровно столько, сколько посчитает нужным, ни слова больше. — Что хотел от тебя этот Портнов? Взятку небось сулил?

— А ты знаешь, Саша, — неожиданно рассмеялся Меркулов, — ты прав. Прав! Он действительно приходил для того, чтобы всучить мне взятку.

— Врешь! — ахнул я.

Это было уж слишком. Я, разумеется, шутил, говоря о взятке. Нужно быть безумцем — предлагать взятку заместителю Генерального прокурора России. И к тому же надо хоть немного знать Меркулова.

— Нисколько, — ответил Костя. — Именно это он мне и предлагал. Только завуалированно. Хотя и довольно прозрачно.

— Давай подробности, — попросил я.

— В общем, так, — продолжал Меркулов. — Для начала скажу, что Феликс Портнов был когда-то моим однокурсником. На юридическом факультете.

— М-да. Жизнь — штука интересная, — заметил я.

Грязнов глянул на меня волком: помолчи, дай послушать.

— Да, — повторил Меркулов, — моим однокурсником. Только впоследствии наши дороги разошлись основательно. Он пошел в бандиты, я — в юриспруденцию.

— В бандиты? — удивился Грязнов.

— Ничего удивительного, — заметил я. — Самые лучшие бандюги всегда выходили из стен юридического факультета МГУ. Продолжай, Костя.

— Ну вот, — продолжил он. — Гремела в семидесятых годах такая банда — «Ночные волки». Может, слышали? В Москве много было о ней разговоров.

— Я что-то такое слышал, — с сомнением проговорил Грязнов. Он вдруг вздохнул. — Жаль, Шурочки с нами нет больше.

Александра Романова — бывший начальник МУРа и шеф Грязнова — недавно погибла. Нам всем ее очень не хватает, не только Грязнову.[1]

— Да, — глухо проговорил Меркулов. — Она-то наверняка могла бы многое нам рассказать об этой банде. Жестокая была группа, даже по нынешним страшным временам.

— Ну хорошо, — сказал я, — так что эти «Ночные волки»? Портнов, как я понял, состоял в этой банде?

Меркулов посмотрел на меня и усмехнулся.

— Не совсем так, — сказал он. — Он не только в ней состоял, он еще был организатором и вдохновителем этой, как ты правильно говоришь, банды. Он был ее главарем.

— И его не расстреляли? — уточнил я на всякий случай.

— Его приговорили к расстрелу, — ответил Меркулов, — но потом расстрел заменили пятнадцатью годами лишения свободы. В честь шестидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции.

— И здесь большевики, — сказал я. — Сколько невинных людей ухлопали за все годы своей власти, а когда действительно нужно было шлепнуть одного гада — помилосердствовали.

— Не будь таким кровожадным, Саша, — сказал Грязнов. — На тебя это совсем не похоже. Впрочем, ты сегодня вообще на себя не похож.

Я промолчал. Что, рассказывать им о конфликте с Ириной? Обойдутся.

— Ну? — сказал Грязнов, обращаясь к Меркулову. — А дальше?

Костя пожал плечами.

— А дальше, как оказалось, Портнов очутился за границей. В Соединенных Штатах.

— Как это могло произойти? — спросил я Меркулова. — Во-первых, он мог выйти из заключения только в девяносто втором году. А судя по тому, что ты тут рассказал, он уже довольно давно вкушает плоды цивилизации. Западной, я имею в виду. Во-вторых, судимых в Америку не пускают. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, — подтвердил Грязнов. — Вообще-то въезд в Штаты судимым и бывшим членам КПСС запрещен, но вспомни Япончика. Он устроил себе фиктивный брак с американкой и скрыл свои судимости. Как Портнов оказался на свободе, а затем в Штатах? Его не могли выпустить за примерное поведение раньше срока. Думаю, тут все нечисто.

Меркулов поднял вверх руку, призывая к вниманию.

— В восемьдесят четвертом году, когда у власти был Черненко, — объяснил он, — дело Портнова было пересмотрено, Верховный суд обнаружил в деле новые обстоятельства, которые возникли при расследовании другого дела. Эти новые обстоятельства свидетельствовали, что самые тяжкие обвинения были инкриминированы Портнову ошибочно.

— Как так? — вырвалось у меня.

Меркулов послал мне иронический взгляд.

— Ты, я вижу, невзлюбил этого Портнова, — сказал он, усмехаясь, — хотя и не видел его ни разу.

Мне ничего не оставалось, как согласиться.

— Есть маленько, — кивнул я, — чувствуется в этом Портнове что-то зловеще-паразитическое. Ну так что там дальше было с этим безвинно пострадавшим монстром?

— При пересмотре дела в порядке надзора Верховный суд признал: многие эпизоды вменены Портнову бездоказательно. И ему резко снизили срок. Уже в конце восемьдесят четвертого он вышел на свободу.

— Повезло мерзавцу, — сказал я.

— Повезло, — согласился Меркулов. — Через несколько месяцев он эмигрировал. Как сложилась его дальнейшая судьба, не знаю. Этим по нашей просьбе сейчас занимаются люди из параллельного ведомства.

Мы слушали его внимательно. Меркулов закончил тем, с чего начал:

— Итак, он ко мне приходил три месяца назад. И предлагал сотрудничество.

— Ну конечно, — сказал Грязнов. — Сейчас взятки прямо не предлагают. Сейчас предлагают сотрудничество.

— Именно это он мне и предложил, — подтвердил Меркулов. — Он хотел, чтобы я раз в месяц рассказывал ему, что делается в нашей епархии. В интересующей его экономической сфере. За это он бы платил мне приличные деньги, так сказать, гонорар за информацию.

— И что он называл приличными деньгами? — полюбопытствовал я.

— Пять тысяч долларов в месяц, — неожиданно суровым голосом произнес Меркулов. — И столько же — за информацию, которая может вызвать у него интерес.

Я присвистнул:

— Пя-ать тысяч? За кого он нас принимает?

— А ты за сколько бы согласился? — криво улыбнулся Меркулов.

— Не надо инсинуаций, — предупредил я. — Это не меня, а вас покупали, шеф!

Грязнов смотрел на нас без одобрения.

Но в меня словно бес вселился.

— Кстати, а что ты ему ответил, этому наглецу? — не отставал я.

— Саша, кончай, — нахмурившись, попросил меня мой начальник. — Честное слово, я не расположен сейчас к веселью. Короче, я послал его на три хороших русских буквы. А после его ухода задумался, почему он так охамел.

— Неужели? — усомнился я.

— Хватит! — заорал на меня Меркулов. — Заткнись хоть на минуту и выслушай меня!

Я выставил впереди себя ладони: сдаюсь, мол.

— Так вот, — продолжал Меркулов. — Он ушел, а я задумался. Никто еще так открыто ко мне не подкатывался. Никто так цинично не предлагал работать на преступников. И ведь не побоялся: а вдруг я записываю разговор на пленку? Нет, ничего не боялся.

— А по его поведению не чувствовалось, что за ним кто-то стоит? — спросил вдруг Грязнов.

— Чувствовалось, — ответил Меркулов. — И еще мне показалось, что такой разговор ему вести не впервой.

— А как он отреагировал на твой отказ? — спросил я.

— То-то и оно. Спокойно отреагировал. Так, словно ничего другого и не ожидал от меня услышать.

— Ничего не понимаю, — признался я. — Чего же он тогда приходил?

— Ну, это просто, — влез Грязнов, — прощупать атмосферу, как говорится.

— Прощупывают почву, а не атмосферу, — осадил его я. — Не надо спешить с ответом, когда обращаются не к тебе.

— Один хрен! — отмахнулся Слава.

— Так или иначе, — продолжил Меркулов, — но на всякий случай я навел справки о его фирме. Ничего криминального, во всяком случае на первый взгляд. Вполне солидная фирма. И кажется, пользуется доверием наших, российских фирм. Те, к кому мы обращались за разъяснениями, говорили, что сотрудничеством довольны.

— А почему я ничего об этом не знал? — несколько уязвленный поинтересовался я, хотя понимал, что Меркулов и так уделяет мне внимания больше, чем я заслуживаю. Между мною и Костей иерархия в шесть человек: начальник Главного следственного управления и его два зама, начальник нашей следственной части и его два зама.

— У тебя своих дел навалом, — объяснил мне Меркулов. — С каких пор я должен тебя посвящать во все мелочи, которые сопровождают мою работу? Ведь я курирую не только вашу следственную часть, а всю следственную структуру России, разве не ясно?

• Предыдущая
• 9/14
• Следующая