Выбери любимый жанр

Ночные волки - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 11


Изменить размер шрифта:

11

Но больше всего Стаса бесило поведение соседа-дворника, который при всяком удобном случае начинал шпынять бедного актера.

— Что тебе дали твои роли? — издевательски спрашивал он. — Хлеб с маслом дали? Шампанское дали? Ты мне уже десять своих пенсий должен! Когда отдавать будешь?

Маков молчал. Стас пробовал урезонить Ахмета, но тот резонно возражал.

— А что? — возмущался он. — Как просить у Ахмета денежку, так Ахмет хороший, да? А как Ахмет напомнит про долг, так Ахмет плохой, да?! Где же справедливость? А?

И Стас умолкал. Что тут скажешь?

— Вот ты говоришь, что я неправильно его упрекаю, да? — продолжал свое Ахмет. — А ты вот спроси у него, у Гришки: почему его дочь ему деньги не присылает? Почему забывает деньги прислать? Хотя письма каждую неделю пишет. И звонит часто. А если звонит из Сибири, значит, много денег у нее, да? Тогда почему не шлет? Молчишь, Стас?

— Это не наше дело, Ахмет, — пытался втолковать ему Стас.

Но тот еще больше ярился:

— Как — не мое? Как это — не мое? Он, понимаешь ты, деньги у меня занимает, а кто отдавать будет? А?

— Не давай, — говорил ему Стас. — Зачем давать, если потом такие упреки?

— Не давать? — удивился Ахмет. — А что он жрать будет?

Все его изречения были с вопросительным знаком в конце.

— А если сдохнет? — не успокаивался Ахмет. — Ты его хоронить станешь?

— Ахмет…

— Что — Ахмет? — не успокаивался дворник. — Ну что — Ахмет? А? Я тридцать лет Ахмет! А он — он уже тысячу лет непонятно кто! То ли артист, то ли попрошайка! А?

Григорий Маков не мог не слышать эти разговоры и, когда они возникали, прятался в своей комнате.

До сегодняшнего дня он всегда переживал в своей берлоге бурю, ждал, пока успокоится Ахмет и можно будет продолжать свою пусть убогую, но все-таки жизнь.

До сегодняшнего дня…

Рано утром Стас проснулся от сильных ударов. Кто-то ломился в чью-то дверь. Стас вскочил с постели и выбежал в коридор.

Ахмет с утра убрал во дворе, то есть выполнил свои обязанности и, возвращаясь, по обыкновению, заглянул в их общий почтовый ящик на двери квартиры. Стас увидел, что газеты почему-то валяются на полу, а сам Ахмет яростно ломится в запертую комнату Макова. Дверь под немилосердными ударами трещала и была готова развалиться, а дворник орал во все горло:

— Ну ты! Выходи сейчас же! Сволота проклятая! Выйди, и я тебе морду всю разворочу!

Стас какое-то время ошеломленно смотрел на разъяренного соседа, а потом спросил:

— Ты чего это?

Ахмет обернулся к нему и завопил:

— Стас! Скажи ему, пусть лучше сам откроет, а то я его наизнанку выверну!

— Зачем же он тебе станет открывать, если ты его чуть ли не убить грозишься? — резонно заметил Стас. — Кто тебе откроет, когда ты в таком состоянии?

— Послушай, Стас, — сказал дворник, — так дальше продолжаться не может. Ты знаешь, что этот артист натворил? А?

— Что?

Ахмет потряс перед лицом Стаса несколькими квитанциями. Стас заметил, что это были обычные телефонные квитанции за междугородные переговоры.

— Вот! — вопил Ахмет. — Видишь, а? Разговаривал он! Один и тот же код! Одна минута разговора семь тысяч стоит! Знаешь, на сколько он тут наговорил? На больше миллиона он наговорил! Он разорил меня, он меня по миру пустил!

— Почему — тебя? — удивился Стас.

— А кто платить будет, а? — застонал Ахмет. — Он, что ли? Или ты? У тебя есть лишние миллионы? Есть? Нету! А у меня есть, но они не лишние! А платить все равно придется. Я не могу без телефона. Ты тоже не можешь без телефона. А кто платить будет? Я! Посмотри, на сколько он наговорил. А?

— Погоди-ка. — Стас взял у него из рук квитанции. — Может, ошибка какая, такое бывает, разберемся.

— Какая ошибка? — снова зашелся в крике Ахмет. — Никакая не ошибка! Я код в телефонной книге посмотрел. Это Новосибирск! Он дочке своей звонил. Каждый день, а то и два раза в день!

Действительно, на всех квитанциях был проставлен один и тот же код. Ошибки быть не могло.

— Ну что ж, — сказал Стас, возвращая квитанции. — Всякое бывает. Мало ли почему ему нужно было звонить.

— Я знаю, почему ему нужно было звонить! — не унимался Ахмет. — Знаю! Он своей сучке, дочке своей, одно только сказать может: деньги дай, Ахмету долг отдать хочу, он меня замучил совсем. А она ему — вот что показывает! — Ахмет сложил три пальца и помахал этой комбинацией перед носом Стаса. — Ты понял? Плевать она на него хотела. А мне что делать?

В это время дверь комнаты Макова открылась. На пороге стоял бледный артист и весь дрожал от ярости. Стас впервые видел его таким.

— Ты… — он посмотрел на Ахмета такими безумными глазами, что тот даже попятился. — Прекрати немедленно! Ты понял? Ты не смеешь так говорить о моей дочери. Ты мизинца ее не стоишь.

— Тогда почему ты у нее деньги не берешь? Почему у меня берешь? А? Стас, смотри, он меня оскорбляет, а свою блядь выше всех ставит! Я…

Он не договорил. Маков вдруг пронзительно закричал и бросился в глубь своей комнаты.

Ахмет сразу утих и спросил у Стаса:

— Что это с ним? А?

Стас не успел ответить. На пороге своей комнаты с двустволкой в руках вырос Маков. Направив ее на Ахмета, Маков проговорил дрожащим голосом:

— Ты… Немедленно извинись. Немедленно!

Ахмет замер, разинув рот.

Стас медленно приблизился к Макову.

— Григорий Романович, — вкрадчиво сказал он, — успокойтесь. Ахмет ничего плохого вам не желает. Он погорячился, он извинится, обязательно извинится.

— Что? — взвился Ахмет. — Я — извиняться перед этим? Чтоб я совсем перестал уважать себя, да? Если бы его сучка была здесь, я бы ей показал, кто она есть. Я бы ей…

Истошный крик Макова не дал ему закончить.

— Замолчи-и! — заорал старик и, направив ружье на Ахмета, выстрелил.

Стас успел перехватить ствол, и обе пули продырявили потолок. Выстрел дуплетом прогремел в коммунальной квартире, как гром среди ясного неба. Стас тут же выхватил оружие из рук Макова.

Ахмет остолбенел.

— Ты меня?.. — потрясенно спросил он Макова. — Ты меня убить хотел, да?

И бросился к старику. Стас не успел удержать его. В два прыжка Ахмет одолел расстояние, отделявшее его от двери, и через плечо Аленичева нанес старику удар в челюсть. Голова Макова дернулась назад, сильно ударилась о дверной косяк. Старик всхлипнул и осел на пол.

Стас тут же бросился к нему на помощь, но было поздно. Старый артист Маков был мертв.

— Ты… — Стас смотрел на Ахмета, который еще не понимал, что натворил. — Ты понимаешь, что ты сделал?! Ты убил его!

— Он что, мертвый, да? — пробормотал Ахмет, пятясь от тела. — Совсем мертвый, да? Я убил его?

Лицо Макова на глазах приобретало восковой оттенок. Смерть словно заждалась старого артиста и сразу вступила в свои владения.

— Что делать, Стас? — спрашивал Ахмет. — Что мне теперь делать?

— Вон телефон, — ответил Стас. — Сними трубку и набери 02. Приход с повинной облегчит твою участь.

— Стас, ты же видел, он стрелял в меня. Стас, это же он хотел убить меня, а не я его.

Стас кивнул.

— Знаю, Ахмет, — сказал он. — Если тебе повезет, все это будет квалифицировано как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения или как убийство при превышении пределов необходимой обороны.

Ахмет с сомнением смотрел на него.

— Это точно? Точно, Стас?

Стас поднялся с колен, на которых стоял перед телом Макова, и выпрямился.

— У тебя нет другого выхода, Ахмет, — стараясь не выдать своего волнения, ответил он. — Вызывай милицию.

— Ты сам милиция!

— Я работаю в МУРе, — устало объяснил ему Аленичев. — И я — свидетель происшествия. Этот случай — для местной милиции и прокуратуры. Звони, Ахмет, а то я сам это сделаю, и тогда тебе точно не поздоровится. В этом случае ты никогда не докажешь, что оборонялся. Ты понял меня?

— Понял, понял, — испуганно ответил Ахмет, — понял, Стас. Уже звоню.

И он снял трубку, набрал номер и сознался дежурному по отделению в содеянном.

11
Перейти на страницу:
Мир литературы