Тайна Гремящей расщелины
(Научно-фантастические рассказы и повести) - Шалимов Александр Иванович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/59
- Следующая
Завтракали молча. Торопливо глотали плов, запивали кислым молоком. Первыми поднялись и вышли шоферы, за ними радисты. Когда стали расходиться коллекторы, Озеров попросил их упаковать чемоданы, распотрошенные Тумовым.
— А что вы искали, Аркадий Михайлович? — спросил Жора, коллектор Тумова, собирая раскиданное по войлочному полу имущество.
— Игорь Николаевич искал контрольные таблицы.
— Так они не здесь! — крикнул Жора. — Кто-то их засунул в ящик с лекарствами. Я еще думал, — зачем они там?
Тумов открыл было рот, чтобы прочитать Жоре нотацию, но, поймав насмешливый взгляд Озерова, махнул рукой и промолчал.
После полудня ветер стал утихать. Решено было двигаться дальше. Нагруженные машины выстроились в походную колонну.
— Говорили с Баточирыном? — спросил Озеров у Батсура.
— Говорил. Смеется. Сказал: «Идите спокойно. Громовые духи вас не тронут: уснули надолго».
— А легенду рассказал?
— Не хотел. Говорил: «Непонятные вопросы задаете. Вчера чужеземец, который разговаривает на нашем языке, спрашивал про большие машины с военными людьми. Откуда в Гоби большие машины? Ты теперь спрашиваешь про старую легенду. Зачем вам это?» Рассердился и не хотел со мной говорить. Сказал: «Надо баранов посмотреть» — и ушел.
Озеров задумчиво посасывал трубку.
— Уснули надолго, — повторил он. — Интересно! Надо обязательно узнать про эту легенду, Батсур.
— Теперь не скажет, — засмеялся молодой монгол. — У нас старики упрямые.
Проводить экспедицию собралось все стойбище. Араты шумно желали удачи, жали руки. Девушки протягивали отъезжающим пиалы с айраном и кумысом.
Озеров оглядывался по сторонам, но старого Баточирына не видел.
— Уехал к стадам, — сказал Батсур, заметив вопросительный взгляд геолога. Придется эту легенду самим разгадывать…
Уже две недели работала экспедиция на северных склонах Адж-Богдо. Когда пришли лошади и верблюды, начались маршруты в глубокие ущелья, рассекающие горный массив. Машины колесили по предгорьям. Пешие группы штурмовали черные скалы.
Пигастер был неутомим. С утра до ночи, в зной и в бураны, носился он на маленьком газике по предгорным плато, въезжал на крутые склоны, петлял среди скал. Дважды он заблудился и не вернулся на ночь в лагерь. Однако оба раза на другой день ухитрился, одному ему известным способом, найти правильную дорогу.
Когда газик заезжал в лабиринт скал, из которых, казалось, не было выхода, Пигастер отстранял шофера-монгола и сам брался за баранку. И каждый раз благополучно выводил машину на более или менее ровное место.
Шоферы прозвали его «летающим шайтаном», но слушались беспрекословно. Если бы Пигастер велел съехать с отвесного обрыва, они без колебаний выполнили бы его распоряжение.
Своего помощника Пигастер редко брал в эти поездки. Чаще он отправлял его в пешие маршруты в глубь гор вместе с Озеровым или Тумовым.
Озеров методически, шаг за шагом, составлял геологическую карту Адж-Богдо. Однако здесь, на северном склоне, его предположения не находили подтверждений. Горы были сложены древними песчаниками и сланцами. Не попадалось никаких следов молодого вулканизма, никаких значительных аномалий. Батсур во время одного из маршрутов нашел месторождение свинца, но многие сотни километров, отделяющие Адж-Богдо от поселков и дорог, лишали эту находку практического значения еще на долгие годы.
Экспедиция уже трижды меняла лагерь, постепенно перемещаясь с северо-запада на юго-восток. Вскоре предстоял переход на южные склоны массива.
Пигастер в начале работ обещал награду тому, кто найдет хоть какие-нибудь остатки контейнеров погибшего искусственного спутника. Рабочие, шоферы и радисты исходили сотни квадратных километров предгорных, равнин. Однако ни на склонах Адж-Богдо, ни на пустынных плато, окаймляющих массив, ничего не удалось найти.
В середине июля наступила сильная жара. Безветренные дни были особенно тяжелыми. Раскаленный воздух обжигал кожу. Моторы отказывались работать. Легкие дышали с трудом. Пройдя всего несколько километров, обессиленные люди падали в тени скал. Нужна была немалая выдержка, чтобы заставить себя снова выйти под лучи палящего солнца.
Из всего состава экспедиции, казалось, только Озеров не страдал от жары.
В самые жаркие часы дня он мог лазать по открытым склонам, отбивал образцы, делал зарисовки, подолгу записывал свои наблюдения. Официально, с момента выезда из Тонхила, экспедицию возглавлял Тумов, его заместителем считался Батсур. Фактически всем командовал Озеров. Тумов и Батсур ничего не делали без согласования с ним; его советы принимались без возражений. Младшие научные сотрудники во всех спорных случаях обращались к Озерову; его мнение считалось окончательным и никем не оспаривалось.
Работы шли полным ходом, несмотря на дневной зной, жажду и усталость. Однако поиски были безрезультатными. Ни наземных причин катастрофы, ни остатков искусственного спутника экспедиция не находила.
Однажды поздно вечером Тумов, Озеров и Пигастер, только что возвратившиеся из маршрутов, ужинали в палатке Батсура.
Ночь была тихая, но холодная. После дневного зноя температура быстро спадала, на рассвете она нередко опускалась до нуля.
— Пора переходить на южный склон массива, — сказал Тумов, протягивая миску за второй порцией жареного мяса. — Как твое мнение, Аркадий?
— Согласен, — помолчав, ответил Озеров.
— А вы что думаете, мистер Пигастер?
— Я готов.
— Значит, ничего, никаких следов, — заметил Тумов, поглядывая исподлобья на своих собеседников.
— Остается еще южный склон, — улыбнулся Пигастер.
— А ваши предположения не поколебались?
— Отчасти, — Пигастер забарабанил пальцами по пластмассовой плите походного столика. — Отчасти, мистер Тумов. Впрочем, неизвестно, что мы найдем на южном склоне.
— Край еще более дикий, чем здесь. Тут побывало несколько исследователей, там были только мы с Озеровым.
— Но там ближе до китайской границы, — возразил Пигастер. — Там могут быть дороги; можем встретить людей. Встретили же мы пастухов на южном склоне Монгольского Алтая.
— Напрасные ожидания!
— Девять лет назад там жил отшельник-охотник, — сказал Озеров. — Но это значительно южнее, километрах в пятидесяти от Адж-Богдо.
— О, надо обязательно навестить его, — оживился Пигастер.
— Если он еще жив, — процедил Тумов.
— С ним был мальчик, — продолжал Озеров. — Они жили в развалинах покинутого ламаистского монастыря. Монахи ушли в Китай, а этот охотник, вероятно, остался сторожем монастырских владений.
— Почему ушли монахи? — заинтересовался Пигастер, обращаясь к Батсуру. — Ваше правительство изгнало их?
— Наше правительство не преследует монахов. А о существовании монастыря к югу от Адж-Богдо едва ли знали в Улан-Баторе. Этот монастырь покинут давно.
— Да, — подтвердил Озеров, — он был покинут лет за пятнадцать до нашего первого приезда в эти места. Старик-охотник рассказывал, что монахи ушли после сильного землетрясения.
— Неужели этот человек провел в полном одиночестве пятнадцать лет? — с сомнением спросил Пигастер.
— Вероятно, он иногда уходил к людям, — сказал Озеров. — Иначе откуда у него взялся бы мальчик, которому на вид было не более восьми лет.
— А может, там вблизи все-таки есть стойбища? — снова улыбнулся Пигастер.
— Стойбищ там нет, — возразил Батсур. — К югу от Адж-Богдо сейчас простирается безводная пустыня. Несколько десятков лет назад вода там еще была. На старом караванном пути в Китай есть высохшие источники и колодцы. Но вся местность между Монгольским Алтаем и Китайским Тянь-Шанем испытывает сильные поднятия. Грунтовые воды уходят на глубину, источники исчезают. Монахи покинули монастырь не потому, что испугались землетрясения. Монастырь они могли отстроить. Пропала вода, был заброшен старый караванный путь, и люди перестали посещать монастырь. Доходов не стало. Монахи ушли…
- Предыдущая
- 6/59
- Следующая