Ультиматум (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 49

В отличие от того же Сити, где выжившие после вируса восстановили хоть какое-то подобие населенного пункта, здесь никто быт наладить не пробовал. По крайней мере, следов подобных попыток не осталось. И если бы не предсмертная записка Мессии, я бы и не думал искать здесь одно из самых важных мест проекта «Новое человечество».

Клон неожиданно свернул с расчищенного пути, и броневик стал медленно взбираться по бетонным плитам, с шипящим шелестом кроша широкими колесами мелкие обломки в щебень.

Эта «тропинка» пролегала между двух уцелевших колонн, оставшихся с давно забытых времен. С небольшого пригорка, куда мы забрались, открывался отличный вид на руины. Но самое главное – прямо по курсу зияла громадная воронка от мощного взрыва. Прямо там, где предполагался спуск к кораблю.

— Твою мать, — выдохнул я сквозь зубы.

Заринский знал про закопанные корабли, и нанес свой удар, отрезая возможность спастись. Сколько еще он расхреначил, пока я болтался черт знает где?

Я выпрыгнул из броневика и двинулся в сторону воронки. На визоре замерцал, увеличивая показатели, счетчик Гейгера.

Повышенная радиоактивность.

Я дошел до края оплавленной ямы и слепо уставился в ее центр. Щелкнула, открываясь, маска шлема и вдохнул ртом пыльный воздух с четким запахом гари. Ветер бросил мне в лицо пригоршню сажи, она захрустела на зубах, и я сплюнул под ноги.

Зафиксировано повышение регенерации организма. Расчетное время до полного восстановления: 14 часов.

— У меня нет столько времени, — зло выдохнул я, отворачиваясь от воронки.

С каждым шагом из-под моих ног поднималось облако пыли. Она медленно оседала на сапогах, отчего красный цвет брони напоминал о затухающих огнях пожара. Замерев на месте, я уставился под ноги и пнул попавшийся камушек. В полной тишине он оглушительно треснул под подошвой, осколки раскатились по обожженному бетону.

Маленькая проекция всей Тау Мары. Бетонные руины, гарь на зубах и остывающий пепел – вот и все, что останется от колонии, когда эта война закончится.

— В Ксежинск, — приказал я, запрыгивая обратно в броневик. — Никаких больше задержек.

Если колония обречена, я хотя бы вытащу отсюда тех, кого смогу. Или сдохну, пытаясь.

Ксежинск стоял в осаде. Нацелив прожекторы в небо, город вяло отстреливался по собравшимся у стены войскам.

Не у всех в рядах пришельцев даже броня была. Зато боевых машин ублюдки притащили с избытком. Большая часть, правда, уже развалилась под стенами, дымя оплавленными остовами, но легче от этого не становилось.

И здесь сеть «Стальных сердец» не работала. На мгновение я даже решил, что ее просто разрушили, но отмел эту мысль. Ни к чему себе нервы трепать.

Территория перед городом была изрыта воронками и траншеями. Тут и там застыли брошенные бронированные машины. Трупы усеяли землю, как оравшие листья.

Клон придавил педаль, разгоняя гремящий броневик. Машина запрыгала на ямах, я вцепился в панель, страшась выпасть из развалившегося вездехода.

Пролетев буквально метров триста, мы привлекли всеобщее внимание. Боевой робот резко обернулся на нас, угрожая подвешенными к рукам пулеметами.

— В сторону! — приказал я, выпуская короткие разряды из своей MSG.

Продырявленный бот развалился на куски, и по нам открыли огонь со всех сторон. Лагерь пришельцев, до того вяло постреливающий в сторону города, взорвался грохотом орудий и многоцветьем вспыхивающих снарядов.

До города оставался километр заваленной трупами и обломками земли. Сзади грохнул взрыв, подбрасывая нас в воздух.

С матом уперевшись руками и ногами, я закрыл глаза, ожидая удара, который прикончит нас вернее, чем вражеский огонь.

Колесами грохнули об землю, взметая облака пыли. От вспышек разрядов стало светло, как днем. Я прижал винтовку к себе, готовясь выскочить из машины, как только станет совсем жарко.

На стенах Ксежинска замерцали огни. НИ вычленил немногочисленные фигурки защитников. Выпустив огненный шлейф, от стены сорвалась ракета. Замерев на месте, я смотрел, как она приносится в метре от нас. Снова грохнул взрыв, и НИ отметил приблизительные потери врага.

Триста метров. Вверху на стенах что-то кричали, размахивая руками, но до нас не долетало ни звука – все перекрывал шум погони.

И тут наш триумфальный прорыв окончился позорной реальностью.

Длинная пулеметная очередь застучала по корпусу броневика, клон вывернул руль, заставляя машину нырнуть носом в широкую канаву. Меня швырнуло в лобовое стекло, я едва успел выставить руки, чтобы не проломить его башкой.

Сверху на дороге что-то взорвалось, нас присыпало комьями земли и кусками расплавленного асфальта.

Все замерло, даже двигатель броневика заглох, чихнув на прощание. Машина честно отслужила свое, и теперь превратилась в груду металла.

Я раскрыл перчатку и приложил голую ладонь к лицу клона. Мозгов у него, может, было и немного, но с дырой на месте верхушки черепа даже я жить не смогу.

— Все, Каратель, ты теперь один, — выдохнул я, забирая вирус из тела подчинённого. — Впрочем, как и всегда.

Тем временем нейроинтерфейс отметил приближение врагов. Пятеро солдат в легкой боевой броне. Вооружены обычным огнестрелом, никакого энергетического оружия. Сигнатуры бойцов «БиоТек», все прибыли со «Святого Иосифа».

Ну, это их последний бой.

Сняв с трупа подчиненного кобуру с шестизарядным револьвером, я накинул ее на себя и, подхватив MSG, стал осторожно выбираться наружу.

Перехват радиосигнала.

В ушах сразу же раздались тихие отрывистые переговоры. Парни не расслаблялись, языками попусту не трепали. Даже немного жаль их.

Стелс активирован.

Я сместился в сторону и замер за пассажирским креслом, держа край дороги на прицеле. Красный контур мелькнул сверху, но я не отреагировал, ожидая, когда появятся остальные.

Они не спешили. Распределив роли между собой, бойцы стали брать обрыв в кольцо. Держа замерший броневик на прицеле, солдаты подходили все ближе.

Я выждал еще с минуту, пока первый из них не спрыгнул в броневик через оторванную заднюю дверь.

Дуло чужого автомата оказалось прямо у меня перед носом. НИ отметил модель оружия, но я не стал заморачиваться, и врубив сервоприводы, повалил врага на спину.

Застрекотал автомат, рассыпая искры. Сверху заорали дружки прижатого к броневику солдата. А я саданул его прикладом по рукам, добавил головой в лоб и, обхватив за плечи, воспользовался бойцом, как щитом.

Очередь из пулемета затрещала, разрывая металл на клочки. Вой рикошета, свист воздуха и сыплющиеся искры. Замерцал щит, гася попадания.

Взлом окончен. Отключение питания.

Враг перестал вырываться, оставшись без мощи костюма. И я отдал еще команду.

Сервоприводы активированы. Расход заряда увеличен.

Бойца вынесло из броневика, подбросив на несколько метров. Я же забился обратно за сидение и врубил щиты на полную мощность.

Даже сквозь все фильтры я на своей шкуре ощутил, как вокруг кипит металл, как горит земля и плавятся, сжигаемые термоядерным огнем, солдаты.

Сенсоры заблокированы. Все функции костюма отключены. Перегрузка системы. Смертельный уровень радиации. Смертельный уровень вирусной активности.

Броня стала очень быстро нагреваться, и я словно снова оказался в бункере безумного ИИ, сходя с ума от боли и жара.

Перед глазами мелькнуло пламя, внутри костюма завоняло паленым волосом. Боль стегнула по нервам, вырывая из меня яростный крик.

НИ перехватил контроль над телом и в два рывка послал мое тело наружу. Боевая броня рассыпалась на части, кусок за куском отваливаясь от экзоскелета. Развалились сапоги, осыпались перчатки. Треснув, отвалился нагрудник.

Я греб обожженными руками горячую землю, не видя перед собой ничего. Веки слиплись, каждое движение вызывало адскую боль. Обугленная кожа лопалась, обнажая мышцы, но я продолжал с остервенением взбираться по раскаленной почве, оставляя за собой быстро сохнущий влажный след.