Шушпанчик. Акции! Бонусы! Скидки! (СИ) - Ермакова Светлана Геннадьевна - Страница 4

— Какие другие? — обеспокоенно спросил парень, очевидно припоминая, о чём ещё я разговаривала с Васей.

Я рассказала ему про состоявшийся обмен валют.

— Точно не знаю, — сказал парень, — всё-таки тут связано со скидкой и бонусом, вдобавок обменом денег между мирами… Наверное, эти потери фирма возместит себе за твой счёт. Наверняка, ещё какие-то издержки накрутит.

Было видно, что он не хочет это говорить, чтобы я не передумала отказываться от замужества, но порядочность не позволяет ему солгать или даже просто промолчать, причинив мне вред. Это я оценила. И сама не заметила, как всё ему простила. Кроме непростительной фамилии, конечно.

— Скажи, а если мы поженимся, мы ведь сможем и развестись? — спросила я.

— Не раньше, чем через двадцать лет, — ответил парень, — или позже, когда все рождённые в браке дети вырастут.

— Да что это вообще за система такая дурацкая? — взорвалась я давно отложенным взрывом, — Почему мужья и жёны продаются за деньги?

И он рассказал мне.

Оказывается, в цивилизованных мирах обитаемой Вселенной существует разделение людей на классы по социальной значимости и полезности. И там принято сочетаться браком до исполнения тридцати лет. Если ты остался холостым к этому возрасту и не значишься как продаваемый муж или жена в соответствующих фирмах, тебе понижают класс до минимального, первого уровня. А там мало того, что ты определяешься на жительство в экологически малоприятные условия, попадаешь в общество законченных уголовников, протестантов против брачной системы и прочих маргиналов, так ещё и не сможешь рассчитывать на приличную работу и, соответственно, заработок.

— Но почему обязательно продаваться или покупать через фирму? — спросила я, — Почему не жениться просто по любви?

— По любви жениться не просто, — строго посмотрел он на меня, — хотя, конечно, можно, и так порой и происходит. Но по статистике, как только любовь уходит — а у многих влюблённых пар это, увы, так — оказывается, что жить одной семьёй с бывшим любимым тяжелее, чем с тем, которого выбрала для тебя фирма с помощью своего специфического доступа к инфополю.

Я ещё много чего хотела узнать, но уже наступил вечер, и мой желудок подсказал, что не грех было бы и поужинать. Я встала и достала из шкафчика под мойкой картофель, который принялась чистить и кидать в приготовленную кастрюльку с водой.

Мне надо было подумать. Связывать свою жизнь с совершенно незнакомым мне инопланетянином я, конечно, опасалась. Собственно, знакомых инопланетян у меня тоже не было. Тьфу, не в ту степь мысли поскакали. Но альтернативой была не только потеря поступивших на мой счёт денег, которые я уже полюбила, как свои, но и, возможно, образования за мной какого-нибудь долга по издержкам фирме-продавцу. А я жуть как не люблю быть кому-то должна, я даже кредитов никогда не беру. Знаю же за собой, что сразу все деньги растранжирю, а потом отдавать замучаюсь. Вдобавок, у нас несравнимая покупательная способность денег, и вполне вероятно, что я свой долг не отработаю, даже если буду пахать — и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

В какой-то момент раздался звонок в прихожей. Кого ещё чёрт принёс так не вовремя? Я решительно вышла к двери с намерением сразу же завернуть любого посетителя обратно. Но Маринка Климова буквально пропихнула меня своим телом обратно в прихожую.

— Таська! Я те щас такое расскажу! — дурным голосом заорала она, суя мне в руки кулёк со слойками, — Ставь чайник!

А потом она увидела парня, который, оказывается, вышел вслед за мной.

— Ой, — произнесла Маринка нежнейшим сопрано и захлопала ресничками, — тут мужчины… Мы ведь ещё не знакомы?

— Клиффорд, — улыбнулся ей инопланетянин, правильно поняв Маринкин подтекст.

— Клиффорд, — повторила Маринка, тая, как шоколадка на солнцепёке.

— Знакомься, Марина, — сказала я неожиданно для себя, — Это мой будущий муж. И его фамилия — Айнэнэнай!

Как-то так получилось, что Маринка Климова из моей едва знакомой девчонки превратилась с течением времени в человека, который всё больше и больше влиял на мою судьбу. В школе она училась со мной в параллельном классе, и мы едва здоровались при встрече на улице. Так было до тех пор, пока однажды мы с ней не завели всю параллель выпускных классов нашей школы в лесные дебри. А дело было так:

Во время учёбы в старших классах у меня вдруг начало портиться зрение — появилась близорукость. И я была вынуждена надевать очки во время тех уроков, когда требовалось что-то списывать со школьной доски. Но к физкультуре это, конечно, не относилось. Я любила кататься на лыжах, и поэтому не пропускала уроков физры, когда у нас пошла такая тема, в отличие от большинства других учеников, которые предпочитали устроить себе дополнительный выходной вместо поездки на лыжную базу по понедельникам в январе и феврале. Учительница физкультуры любила меня и ставила мне сплошные пятёрки, в качестве признательности за явку. И вот, когда был назначен "контрольный" урок по лыжам и явка учеников была почти стопроцентной, учительница поставила меня на лыжню во главе колонны и сказала мне, как самой опытной лыжнице:

— Дойдёшь до развилки и повернёшь на тройку.

И мы тронулись. Первой шла я, в эйфории от свободного пространства впереди, за мной случайно пристроилась Климова, а дальше потянулся очень длинный караван из остальных учеников, каждому из которых нужна была какая-то дистанция между идущими впереди и позади них. Я честно довела всех до развилки, а дальше… На большом дереве краской были написаны цифры, означающие длину в километрах той лыжной дорожки, к которой они были повёрнуты. Я обернулась к Климовой и спросила, указывая на одну из цифр:

— Вот там что за цифра, тройка?

— Ага, — ответила запыхавшаяся Маринка.

И мы пошли туда. Нерассуждающая вереница остальных лыжников — за нами. Лыжня вилась по узкой дорожке, едва достаточной для вонзания в снег лыжных палок по бокам от неё. Через некоторое время я начала подозревать, что что-то здесь не так: урок уже должен подходить к концу, а наш путь лишь удалялся в глухие и мрачные леса, и ничто, кроме лыжни, уже не свидетельствовало, что где-то тут есть обитаемые места. Я вновь обернулась к пыхтящей позади Климовой.

— Там точно была тройка нарисована?

Она подняла сбившуюся ей почти на нос розовую шапочку с помпоном:

— Не помню, может и девятка… А что?

Я развернулась, встала рядом с лыжнёй и процедила:

— Идём назад. Мы не туда свернули от развилки.

По пути я всем командовала поворачивать обратно и на протяжении всего каравана подобно ёлочной гирлянде по цепи включались возмущённые вопли — попробуйте развернуться на узкой лыжне, когда позади вас люди ещё продолжают скользить вперёд. Хорошо, что ученики тогда ещё не знали, кто в этом виноват. Зато потом узнали, мою фамилию временно переделали в "Сусанина" и изощрялись в прочих насмешках.

А Маринка была мне благодарна за то, что я не выдала её роли в той ошибке в лесу, чем уберегла её от этих насмешек, и зачем-то решила меня всячески опекать. Когда после выпускного бала за мной стал ухаживать её бывший одноклассник, она, как наседка над цыплятами, кудахтала над нами, восторгаясь нашей большой и светлой любовью, и даже стала свидетельницей на свадьбе. Моей первой свадьбе. После развода Маринка безоговорочно встала на мою сторону и прибегала ко мне с утешениями, хотя, по правде говоря, я в них и не особо нуждалась. Она была со мной, когда я познакомилась в одной из компаний со своим вторым мужем, с Зуевым, и поэтому считалось, что и к этой моей любви она была причастна. Это она посоветовала нам купить квартиру, которая продавалась неподалёку от её дома, где я живу до сих пор, а потом именно она нашла мне работу. Но об этом позже.

Главное, факт есть факт — поведение Маринки в тот вечер спровоцировало принятие мной окончательного решения выйти замуж за настоящего попаданца.