Маленькие слабости владык ситхов (СИ) - Федина Юлия Александровна - Страница 1

— Вейдер, дружочек, уберите полотенце, пожалуйста.

Император Шив Палпатин вышел из душа бодрым и свежим. Любил он после интенсивного утреннего спарринга с учеником постоять под тугими струями то ледяной, то огненно-горячей воды. Новомодные ультразвуковые освежители сойдут разве что на борту звездолета, (и то, если это не борт № 1). В остальных случаях — вода, вода и еще раз вода.

Влажное полотенце летит в шлем Вейдера. Тот не торопится его ловить. Снял мокрую тряпку уже с головы, когда она закрыла лицевую часть шлема.

— Что-то вы расслабились, друг мой. А если бы это был джедайский террорист?

Черный гигант только равнодушно повел мощными плечами и передал полотенце подбежавшему дроиду-уборщику.

— Не откажите в любезности составить мне компанию за завтраком.

Продолжающий лучезарно улыбаться Палпатин сделал широкий приглашающий жест. Дарт Вейдер склонил голову в вежливом поклоне и направился следом за повелителем.

Стол накрыт в примыкающих к тренировочному залу личных покоях императора. По дворцовым меркам небольшая комната с огромными, наполняющими ее утренним солнцем окнами и сервированным со всеми хитростями придворного этикета столом на одну персону. Дарт Вейдер замер за спинкой императорского кресла, как предписывает протокол. Сидеть в присутствии императора и старшего ситха без особого дозволения не полагается.

Впрочем, обычно крайне ревностно относящийся к соблюдению всей внешней атрибутики Палпатин сегодня хотел иного. Поэтому не прекращая внимательного осмотра представленных ему блюд, Сидиус властно указал ученику на массивный стул напротив. Голос накладывающего себе легкий овощной салатик ситха оставался по-прежнему тих и ласков.

— Присаживайтесь за стол, друг мой. Здесь меня охранять не нужно. В моей собственной столовой с этим вполне справятся мальчики капитана Рохеса, — император скользит благосклонным взглядом по застывшему у дверей караулу Алой гвардии.

— Да свершится воля повелителя.

Вейдер с поклоном опустился на предложенный стул. Для него правила этикета никто не отменял.

— Полноте, мой мальчик, — изобразил легкое недовольство эдаким формализмом ученика Сидиус. Впрочем, в его голосе тут же заструилась ласковая забота. — Надеюсь, в вашей кормушке что-то есть?

— Не беспокойтесь, учитель. Я сыт, — приподнялся с места младший ситх.

— Вот и чудесно.

Палпатин на миг задумался и потянулся к глазунье.

— Яишенка из яиц исаламири. Необычайно питательный белок. Рецепт едва ли не Дарта Ревана. Рекомендую.

— Будет исполнено, повелитель.

Новую попытку встать, отвечая, пресек досадливый жест.

— Только прекратите дергаться. Не в казарме. Или вы опять на ночь книжек по ситхской педагогике начитались? Не советовал бы. Уж лучше посмотрите что-то лёгонькое типа записи зачистки храма джедаев.

— Я непременно последую вашему совету, учитель.

— Ах, славное было время. Сколько лет прошло… Уже больше восемнадцати. Надо же. Если бы ваш ребенок тогда родился, он бы уже закончил школу. И вы бы выбирали ему вуз. Дарт Вейдер, обзванивающий приемные комиссии. Забавно, не находите?

— Да, учитель.

— Ну-ну, дружочек. Вам до сих пор больно об этом думать? Ну, и слава Силе. А то из-за вашего ледяного спокойствия я иной раз начинаю бояться, а живы ли вы там. Но если больно, значит жив.

— Жена и ребенок были моей ошибкой. Непростительной слабостью.

— Ах, Вейдер, Вейдер! Железный вы мой дровосек. Вы хоть когда-нибудь научитесь мыслить диалектически? Наши привязанности в равной степени, как и наше одиночество могут быть слабостью, а могут — источником Силы. Все зависит только от нас.

— Я был неточен в формулировке, учитель. Слабость таилась не в самой привязанности, а в моем неумении ею управлять.

— То-то же. Вот флотом вы, дружочек, управлять умеете, значит, эту привязанность, да что там привязанность — любовь, никто слабостью не назовет. А если кто-то попробует… Вы же потом расскажете мне, как умер этот несчастный?

— Боюсь вас разочаровать, учитель, но такой урод едва ли найдется.

Палпатин довольно хихикнул, зорко наблюдая за тем, как могучая фигура напротив чуть расслабилась. Совсем чуть-чуть. Закованный не только в броню, но и в каркас ситхской традиции, которой Вейдер, как всякий неофит, следовал просто ревностно, ученик любил такие минуты общения не по делу. Виду не показывал, но ценил.

— Или моя привязанность к вам, мой ученик. Путь ситха — путь предательства. Всякий ученик из линии Бейна знает, что рано или поздно вступит в бой со своим учителем. Всякий учитель из линии Бейна знает, что воспитывает своего убийцу.

— Ученик должен быть сильнее учителя. В этом долг настоящего ситха как учителя, так и ученика. Только так возможно возродить мощь ситхов.

— При этом я не боюсь поворачиваться к вам спиной, мой друг. И не сомневаюсь в вашей верности.

— Я не… хочу драться с вами, повелитель.

— Вот теперь молодец. Хорошо сформулировали. Не стали за физической инвалидностью прятаться.

— Если даже зеленой полутабуретке Йоде физические кондиции не помешали стать гранд-магистром, то мне жаловаться грех.

— Значит, это я не дал вам повода ненавидеть себя настолько, чтоб убить захотелось. Пока. В этой привязанности к вам, ученик, моя сила или слабость?

— Смею надеяться — сила, повелитель.

— Опять, молодец. Не стали уверять в своей абсолютной преданности. Абсолюта в нашем несовершенном мире просто не существует. У всего есть предел. У вашей верности — тоже.

Император со вкусом вцепился зубами в хрустящий подрумяненный бок булки. Отхлебнул кафа.

— Вас что-то беспокоит, друг мой?

— Альянс…

— Вейдер, дружочек мой, потерпите их еще немного. Пока что они мне нужны. К тому же, я о жизнях ваших солдат забочусь. Тут милейший господин Айсард перекрыл основные каналы финансирования наших непримиримых демократов. Убедимся, что это так. Подождем, пока правдаборцы оголодают, начнут делать глупости. Вот тогда — ваш выход.

— Да свершится воля императора.

— Пока на джедаев поохотьтесь, что ли. К слову, я смотрел запись вашей последней встречи с адептом Света. Хе-хе… Начало потрясающее. Почти до слез тронуло. Вы просто мастерски подыграли этому дурашке, породив в нем сперва робкую надежду, потом все крепнущую уверенность в его возможности одолеть вас. Он уже почувствовал вкус победы. Потом тоже неплохо: понимание истинного соотношения сил, отчаяние, надежда умереть достойно, полное безразличие… А вот конец смазали. Только не говорить мне, что он сам быстро помер.

— Нет, что вы. У меня сами не помирают. Только смысл пытать уже сломавшегося.

— Чистоплюй вы, дружочек. Кому сказать, засмеют. В следующий раз приволоките сюда, что ли. Что я всякий раз как в кино. Пора и в театр сходить. Есть у вас на примете что-то?

— Не знаю пока. Есть сигнал из инквизитория, но мутный какой-то. Одаренный или агент Альянса — неясно пока.

— Ах, как интересно. Где же?

— В каридской летной академии.

— Где?!

— Несколько месяцев назад туда перевелся парень из провинциального летного училища. Некто Биггс Дарклайтер. Чем-то парень местному особисту не глянулся. Ничего конкретного, но некие подозрения о том, что курсант не вполне тот, за кого себя выдает, возникли. Не сумев ничего нарыть, офицер не угомонился, а передал дело инквизитору. Тот же, едва глянув на этого Дарклайтера, аж до потолка подпрыгнул и рапорт через три головы на мое имя накатал. Инквизитор там, конечно, не великих способностей одаренный, но к панике раньше склонен не был. А тут утверждает, что под маской курсанта едва ли не магистр джедаев затаился. Во всяком случае, очень сильный одаренный, ярко выраженный адепт Света, вполне осознанно отводящий глаза всей академии, выдавая себя за мальчишку-провинциала.