Полтора метра счастья (СИ) - "AlmaZa" - Страница 55

— Я просто хотела, как лучше, — опустила ресницы Рин, сумев не заплакать. Она знала и то, как её слезы действуют на Дэна. Если она разрыдается, они уже не будут обсуждать проблему, как два равноправных партнера. Дэниэл упадет перед ней на колени и будет готов на всё, лишь бы она успокоилась, он выполнит любое её пожелание, уступит в любом споре, сдастся с потрохами. Так она никогда не узнает его мнения, его желаний, они все подчинятся воле Херин.

— Для кого лучше? — сквозь зубы процедил Дэн. Разрешение жены переспать со шлюхой было как удар под дых. Он ощутил, как уходит земля из-под ног, как он улетает в вакуум бесконечности, брошенный и ненужный. Он не интерпретировал её щедрого дара никак иначе, кроме «уйди и не приставай ко мне!».

— Для тебя, — честно признала Херин. — Мне бы это принесло страдания.

— Так неужели ты думаешь, что я когда-нибудь соглашусь на то, что принесёт тебе страдания? — задал вопрос Дэн. Женщина повесила нос, поведя плечами. Он посмотрел на часы, висевшие на стене. — Ложись спать, Рин, уже поздно. Я уложу Бомми и тоже лягу. — Кивнув, она только сейчас прислушалась к своему телу, что оно устало, и хочет спать. Войдя в спальню, она проверила, что у Сандры всё хорошо, легла в постель и, коснувшись подушки, отключилась.

Утром она обнаружила, что соседней подушки нет рядом. Отругав себя за то, что так беспробудно уснула, Херин сразу же свесила ноги, растрепанная и слегка помятая, выбежала в зал, где нашла Дэниэла, спящего на диване. Убрав журнальный столик, он поставил вместо него кроватку старшей дочери, и с ней за компанию сладко дремал.

После завтрака он собрал Бомми, посадил в коляску и, когда Рин недоумевающе застала его за собственными сборами, пояснил ровным голосом:

— Возьму её с собой в офис. — Адвокат завязал галстук и подмигнул улыбающейся дочери, подпрыгивающей сидя в предвкушении поездки. — Пусть учится азам законов и того, как их правильно обходить.

— Милый, если ты думаешь, что я не справляюсь… — Он встретил её взгляд через зеркало.

— Я надеюсь, что присутствие со мной дочери не даст тебе подумать, что я поперся на блядки и снимаю шлюх, — в пику жене выстроил тактику Дэниэл. Херин поняла, насколько глубоко задела его своим презренным великодушием.

— Ебеня! — воскликнула Бомми, хихикая. Мать ошарашено уставилась на неё.

— Дэнни?!

— Вот, слышала? Кое-что в жизни она уже сечёт. — Выходя из квартиры, он натянуто поцеловал Херин в щеку. Тогда она сделала то, что не догадалась предусмотрительно сделать накануне: поменяла себя местами с мужем и вообразила, как бы восприняла от него фразу вроде «иди, переспи с другим мужиком». Рин стало до того неприятно и жутко, что у неё даже волосы зашевелились. Господи, да скажи ей муж подобное, она бы места себе не нашла! Это значило бы, что он её не хочет, не любит, не ревнует, не дорожит ей, устал от неё и ещё сотни, тысячи других плохих вещей, которые говорят о том, что отношения исчерпывают себя. Херин только переварив это всё осознала, какую сделала ошибку. Впервые за пять лет совместной жизни с утра она не почувствовала привычного тепла и безграничной любви человека, которому так глупо умудрилась плюнуть в душу ночью. Поэтому когда Сандра заплакала, призывая маму к себе, та, конечно, поспешила к ней, чтобы успокоить, но сама рыдала так сильно и надрывно, что успокаивать впору было её саму. Рин очень хотелось бы удостовериться, что нанесенная мужу обида несильная, и не станет трещиной, которые, как известно, заклеить можно, но совсем ликвидировать — никогда.

***

Сунён нажала на звонок в давно знакомую ей квартиру. Открывать не торопились, а может, и вовсе не хотели этого делать, прикидываясь, что никого нет дома. Но девушка посмотрела на окна, когда подходила, и одно из нужных горело. Пришлось упорно жать снова и снова, пока не послышался поворачиваемый в скважине ключ. Дверь открывалась наружу, поэтому Сунён отступила, чтобы её распахнули. На пороге стоял Хисуи, обладающий необычайными способностями гипнотизер, которого так ценили золотые. Он был в одних кожаных штанах, со скрещенными на груди руками, но в глаза бросалась крупная пряжка ремня в форме буквы «Н», а не нагое подкаченное тело. Он с привычным ему пренебрежением окинул взглядом снайпершу и прислонился к дверному проёму.

— Привет, лунатик. Какими судьбами?

— Мне нужен Джело.

— Скорее всего, он на Каясан, — ответил давний товарищ того, его учитель и наставник в области уличной магии и разнообразных фокусов. Ловкости рук Хисуи обучился в дополнение к гипнозу. Мало запудрить людям мозги, нужно суметь быстро этим воспользоваться.

— Позови его, пожалуйста.

— Отсюда до Кёнсан-Намдо не докричаться.

— Я была на Каясан, — без охоты признала Сунён, не меняясь в лице. — Позови, пожалуйста, Джело.

— Значит, он у Серина.

— Я была в борделе. Позови Джело. — Она сделала шаг, обещающий вторжение к холостяцкое логово Хисуи, но он тотчас выставил руку преградой, едва не заставив Сунён выбить о неё зубы, оказавшиеся на этом уровне.

— Какая напасть с тобой приключилась, что я не могу влиять на твоё сознание? Это иногда жизненно необходимо.

— Напасть случилась с тобой, раз ты можешь влиять на сознание других, — хмуро, снизу вверх проворчала Сунён.

— Чур тебя! Какие напасти? Я даже простудиться боюсь, вдруг талант улетучится?

— Не будь таким суеверным, — закатила бы глаза девушка, если бы ей были свойственны мимические и жестикулярные выражения эмоций. Но так она смотрела в одну точку, не дергаясь, не шелохнувшись.

— А ты сама прямо-таки ни во что не веришь?

— Я верю, что если я пальну из винтовки, то улетучится всё: таланты, бездарности, больные и здоровые, красивые и страшные, богатые и бедные. И, по опыту, никому ещё не помогло ношение кроличьих лапок и других талисманов на удачу. Позови Джело.

— А ты всё такая же. Но кто тебе сказал, что он у меня? — Молодой человек, которого так требовала Сунён, появился в прихожей Хисуи за его спиной.

— Пусти её. — Друг опустил руку, и девушка вошла, быстро оглядев неизменившееся жилище, в котором когда-то бывала гораздо чаще. — Ты давно прилетела в Корею?

— Около недели назад. — Сунён продолжать общение с парнем, который лишил её, пусть и невольно, невинности, давалось легче, чем ему. Глаза Джело виновато отводились, смущено прятались, растеряно искали, на чем остановиться.

— Что-то случилось?

— Я искала тебя, чтобы поговорить. — Они оба посмотрели на Хисуи, ожидая от того понимания их немоты.

— Я бы предложил выпить вина за встречу, — среагировал гипнотизер. — Но я принципиальный трезвенник, как и Джело.

— Ты снова не пьёшь? — догадалась о причине отказа от алкоголя Сунён, и где-то глубоко в душе даже расстроилась.

— Выпивка — зло, — абстрактно отмахнулся Джело.

— Можете пойти в спальню и там поговорить, — указал Хисуи на отгораживающий комнату от коридора норэн, черный с белым иероглифом. — Только не профанируйте мой альков, — предупредил он и ушёл на кухню. Оставшаяся пара, несмотря на то, что между ними было, неуверенно и неловко вошла в опочивальню гипнотизера.

— И… о чем ты хотела поговорить? — Джело не мог долго терпеть тишину в обществе Сунён. Ему казалось, что в этот момент она обязательно крутит в голове что-то такое, о чем ему не хотелось бы знать. Даже если это план очередного убийства, он всё равно не сторонник подобных кровавых вещей.

— У Дэна родилась вторая дочь, — без каких-либо вступлений и объяснений, сообщила кузина названного.

— Я знаю. Слышал от парней.

— У Шиллы с Химчаном детей не будет.

— Это я тоже знаю, к чему ты всё это говоришь? — прислонился Джело к стенке рядом со шкафом-витриной, в котором красовалось изысканное японское оружие, целая коллекция, увеличившаяся за тот год, что Сунён тут не была.

— Им нужен наследник, вот к чему я это говорю! — Девушка подошла впритык к другу, которого так горячо и безответно любила. Каждый раз, когда она подходила так близко, ему делалось не по себе. Не всегда, а именно с таким взглядом, в котором был какой-то приговор, что-то решенное ею по отношению к человеку. Что не говори, а киллер — это тот же палач, и профессия накладывает неизгладимый отпечаток на личность.