Офелия (СИ) - Семироль Анна - Страница 14

Йонас, Ларри и Питер выигрывали этот тур в волейбол. Точнее, выигрывали Йонас и Ларри, а Питер только пыхтел и старался не путаться под ногами. Он вообще был посредственным игроком в любые активные игры, но всегда с удовольствием участвовал. «Бегать полезно, - думал мальчишка, перебегая вдоль сетки с места на место и пытаясь отбить мяч. – Это весело. Это все вместе. Это не уроки. Никто не засмеёт». Питер и в школе пытался играть в баскетбол, футбол и волейбол, но одноклассники над ним вечно подшучивали, посмеивались и старались в команду не брать. А двигаться хотелось. Питер Палмер, не взирая на лишний вес, обожал движение. То они с Йонасом гоняли на велосипедах, то играли в футбол с деревенскими, то запускали воздушных змеев. По выходным Питер с мамой и Агатой совершали конные прогулки. А пару раз в гостях у Кевина Блюма Питер играл с его собаками: бросать мячик или палку двум бордер-колли можно было часами, и он прекрасно с этим справился.

Но футбол и волейбол он любил больше всего. И велопрогулки – когда не слетала цепь.

- Пит, держи!

Ларри на лету поймал посланный Агатой мяч и бросил его Питеру. И впервые за всю сегодняшнюю игру младший брат его отбил. Носом.

Кровь хлынула мгновенно – жидкая, липкая, отдающая железом и солью. Больно почти не было, но обидно – до жути. Питер стоял, опустив голову, и всё старался зажать нос ладонями, но с пальцев капало на голубую футболку, на траву, ещё не подсохшую после дождя… Мама захлопотала, заахала, вытащила из кармана тряпицу, сунула её Питеру в руку, что-то начала говорить, только он не слушал. Ларри побледнел, принялся извиняться, а младший брат твердил, как заведённый: «Да ничего страшного, мне не больно, правда-правда». Агата стояла посреди лужайки, прижав ладони к щекам, и быстро-быстро моргала. Йонас подбежал, что-то спросил у неё, она не ответила. А дальше Питер зачем-то сел в траву, потом лёг. И всё куда-то отдалилось, померкло…

- Мам, может, к врачу? – донёсся издалека голос Ларри, и Питер открыл глаза.

Над ним склонилась вся семья – даже папа прибежал. Рядом скакали Фроззи, Сноу и Лотта и радовались, что Питер не умер. Мальчишка приподнялся на локтях, брезгливо сбросил мокрую тряпку, лежащую на переносице.

- Не надо врача, я живой, - попытался он сказать бодро, но получилось еле слышно и ужасно гундосо.

- Пирожок, как мы испугались! – плаксиво протянула мама. – Как ты себя чувствуешь?

- Да отвратительно, - мрачно ответил за него Ларри. – Глянь, носа не осталось, губа разбита. Давай вызовем ветеринара, пусть усыпит?

- Лоуренс! – воскликнули Агата и отец.

- Так жалко же, ему с такой рожей всю жизнь жить.

- Лоуренс!!! – к возмущённому хору присоединилась мама.

Брат отошёл, подняв руки. Питер было нахмурился, но тут услышал, как где-то позади него смеётся Йонас. Сперва тихонько, сдержанно, стараясь сохранять достоинство и уважение. Но смех было не унять, и спустя несколько секунд Йонас расхохотался во всё горло – звонко, заразительно и совершенно не обидно. И вот уже рассмеялся отец, прикрыла рот ладонью мама, от хохота согнулся пополам Ларри, и Питер тоже захихикал, представляя себя без носа и с распухшей губой. Одна Агата надулась, покраснела и произнесла:

- Ну, хватит вам! Как дураки, фу.

- Как жить без носа? – простонал Питер, всхлипывая от смеха.

- Во ты красавчик! – ржал поодаль Ларри. – Пит, можешь наложить на меня штраф! Обязуюсь выплатить!

Йонас подошёл, уселся на траву рядом с Питером, хлопнул его по колену:

- Пит-Словил-Метеорит! – провозгласил он весело. – У тебя вид, как будто ты подрался. И вышел победителем, ах-ха! Башка гудит?

- Немного, - прислушавшись к ощущениям, ответил Питер. – Но всё отлично. Думаю, могу продолжать игру.

- Ну уж нет! – строго отрезал отец. – Давайте-ка вы оба пойдёте в дом и поиграете во что-то нетравматичное. Питер, тебе бы умыться и сменить рубашку.

Йонас помог Питеру подняться. В доме затрезвонил телефон, Агата мигом унеслась, и немного погодя прокричала из распахнутого окна:

- Папа, это тебя!

Мистер Палмер вежливо улыбнулся мальчишкам и поспешил в дом. Ларри последовал за ним, бросив по пути:

- С меня поездка в кафетерий в этот выходной! Во искупление грехов.

- Ах-ха! – довольно откликнулись Йонас и Питер.

Где-то у пруда залаяли бишоны. Йонас, который направился было за злополучным мячом, обернулся на лай и вдруг побледнел.

- Миссис Палмер! Не надо!!! – закричал он и бросился через лужайку за кусты рододендронов.

Перепуганный Питер побежал за ним.

Собаки радостно скакали вокруг хозяйки. Оливия Палмер с недоумением смотрела на Йонаса, выжимая носовой платок, которым Питер унимал кровь из носа. Йонас стоял перед ней – бледный, не на шутку испуганный, тяжело дышащий.

- Йон, милый, что с тобой такое? – заволновалась миссис Палмер. – Что случилось?

- Платок, - выдавил мальчишка. – Русалка…

Миссис Палмер обернулась на водоём, пожала плечами.

- Я посмотрела, где она, прежде чем прополоскать. Она и сейчас там, видишь? Вон, около решётки у дальнего края.

Офелия действительно была далеко. Покачивалась вверх-вниз, поглядывая туда, где вольно текла снабжающая пруд водой речушка. Последние несколько дней она проводила там почти всё время, лишь изредка приплывая схватить брошенную ей рыбу и по ночам прячась в гротах. Питер думал, что она тоскует по дому. Пару раз он обходил прудик и из зарослей жасмина рассматривал русалку. Она презабавно расправляла уши-плавнички и распушала платье. Питер весь блокнот изрисовал её портретами.

- Йон, да всё в порядке, - попытался мальчишка успокоить друга. – Сам же видишь. Пошли поглядим комиксы? Папа вчера привёз мне свежие выпуски «Марсианского охотника».

- А я вам какао сварю, - оживилась мама. – Будете?

- Я домой, - бесцветным тоном сказал Йонас. – Совсем забыл, что тётка велела до ужина выбить подушки и матрасы. Извините, миссис Палмер. Я пойду, Пит. Пока.

Он подобрал с земли оброненную бейсболку, привычным жестом отряхнул её, хлопнув об колено, и быстрым шагом удалился в сторону ворот. Питер и мама переглянулись.

- Я тоже не понял, мам, - вздохнул мальчик. – По-моему, он просто за тебя испугался. Мне от папы влетело, когда я чуть руку в пруд не сунул перед Офелией.

Он присел на корточки, погладил подбежавшую собаку и спросил:

- Мам, ты тоже думаешь, что Офелия опасна?

Миссис Палмер подхватила на руки Лотту, поправила на ней бархатный бант.

- Я не знаю, что сказать тебе, милый. – В голосе матери Питер расслышал грусть и растерянность. – Она не производит впечатление агрессивной. Если зубы не видеть. Но я не понимаю, что она такое. Потому опасаюсь. Да, пожалуй, она пугает меня.

- Мам, она просто девочка, которая живёт в воде. Посмотри: ей одиноко. И она нас боится гораздо больше, чем мы её.

Она глубоко вдохнула, чтобы ответить сыну, но передумала, и сказала:

- Идём в дом, Пирожок. Тебе необходимо переодеться. А я так и не узнала у Агаты, скольких она пригласила подружек.

- Подружки Агаты? А какой повод?

- Всем интересно поглазеть на русалку.

Она подозвала собак, обняла сына за плечи, и они пошли по дорожке к дому. На углу Питер обернулся и посмотрел на пруд: Офелия отплыла от решётки и скрылась под водой среди листьев кувшинки. Как будто поняла, что компании ей не будет.

Вечером мистер Палмер нарезал выпотрошенную рыбу на ломтики, сложил её в миску и спустился к пруду. Любопытствующие Агата и Питер увязались за ним. Воздух пах влагой, конюшней, разогретой за день солнцем жестяной крышей сарая, и все эти запахи тонули в тяжёлом, вязком аромате роз и лилий. В кустарнике у забора отрывисто тренькал крапивник. Солнце ещё час назад скрылось в пышных тёмных тучах, предвещая дождливый день. Мама в доме включила подсветку водоёма, и тёмная поверхность воды отразила светлые блики фонарей.

- Пап, а зачем тебе этот прут? – спросила Агата, поигрывая двухметровым гибким прутом с голубым огоньком на конце.