В морской глубине - Плавильщиков Николай Николаевич - Страница 12

Эти крошки живут на глубине около пятисот метров.

Самое любопытное — взрослую рыбу-солнце никогда еще не видали в море около Бермуд. Не заметить ее трудно — очень уж велика и нескладна. А вот колючие глазастые детеныши рыбы-солнца около Бермуд встречаются. Почему так? Как попадают к Бермудам детеныши рыбы-солнца? Этого еще никто не знает.

При спусках в глубину перед иллюминатором батисферы в черной воде всегда вспыхивали огоньки. Это светились рачки, черви и другие жители моря.

Иногда они подплывали близко к стеклу. Тогда были видны очертания их тела.

Огонек величиной с гривенник двигался к иллюминатору. Ударился о стекло — и вдруг сноп искр вспыхнул перед лицом Биби.

Биби невольно отдернулся в сторону.

Искры медленно гасли в черной воде. А животное тем временем исчезло.

«Что случилось?» — не понимал Биби.

А через минуту-другую — новый взрыв. И снова Биби отдернулся от стекла: так неожиданна и так сильна была вспышка огня.

Биби много раз видел эти взрывы, но понять, что это такое, не мог.

Наконец, ему повезло.

Большая красная креветка плыла около иллюминатора. Она была длиной в несколько сантиметров, и ее было хорошо видно.

Затем креветка повернула в сторону. И вдруг она «взорвалась».

Вспыхнул яркий свет. Он был так ярок, что осветил лицо Биби и раму иллюминатора. Креветка выбросила из себя словно большой клуб огня.

«Огневая завеса!» — теперь Биби знал секрет взрыва.

Каракатица защищается дымовой завесой: она выпускает в воду черную жидкость. Жидкость расплывается в воде, и вода чернеет. Прикрывшись такой чернильной завесой, каракатица исчезает — спасается от врага.

Но такая защита хороша только в мелкой воде. Чернила не помогут там, где вечная ночь — здесь и так все черно кругом.

В вечном мраке защита другая. Здесь скрыться от врага можно только за занавеской из света.

Клубы «огня» — за ними скрывается от врага животное. Охотник, ошарашенный вспышкой, останавливается. Минута задержки, и добыча удрала.

Ударившись о стекло иллюминатора батисферы, рачки «вспыхивали». Они выбрасывали из себя клуб светящейся жидкости, защищались «огневой завесой».

Стекло иллюминатора — разве это враг? Но креветка не умеет думать. Откуда ей знать, что за штука стекло, иллюминатор, батисфера? Натолкнуться в воде на что-то — натолкнуться на врага. Ведь в глубине все враги друг другу.

— Сегодня? — спросили Биби.

— Может быть, — ответил он.

В десятом часу утра батисфера скрылась под водой.

Все шло, как всегда. Золотистый цвет верхних слоев воды сменился зеленым. Потом зеленый цвет посинел. А потом начал чернеть синий цвет.

— Шестьдесят метров… Сто метров… — передавал глубину телефон.

В батисфере сидели Биби и Бартон.

На палубе судна было много народа. У телефона дежурила одна сотрудница, глубину отмечала другая. Один из сотрудников, тоже с телефонным аппаратом и длинным проводом, бегал по палубе и передавал приказания по судну. Трое дежурили около распределителя электрического тока и тоже следили за глубиной. А еще — люди около лебедки, около троса, кабеля…

Каждые пять секунд Биби должен был сказать что-либо в телефон. Людям на палубе всегда нужно знать, благополучно ли там, в глубине.

— Двести десять метров…

Биби включил прожектор. Но его луч был тускловат: на эту глубину проникал еще слабый солнечный свет.

— Двести пятьдесят метров…

Перед иллюминатором появились тысячи маленьких красных стрелок. Это были черви-стрелки. Червь-стрелка похож на длинную воздушную торпеду. В глубине моря черви окрашены в красный цвет, но те, что живут у поверхности воды, бледные и очень прозрачные.

На глубине трехсот метров Биби осмотрел батисферу. Стены были сухие, люк сухой. Воздух был так сух, что кварцевые стекла не потели совершенно. Стальные стенки и пол становились очень холодными. Черно-синий цвет воды постепенно серел.

Проплыли стайки иглоголовок. Это небольшие рачки. Их нежные и прозрачные тельца очень узки. Голова вытянута впереди в длинную и тонкую иглу. В свете прожектора иглоголовки искрились, словно пылинки в солнечном луче.

Рачок-иглоголовка. (Увеличено.)

Вдали загорелся слабый свет. Прошла минута, и около иллюминатора появилась небольшая рыба. Длинный и тонкий вырост, словно хлыст, поднимался у нее на голове. На конце хлыста горел бледно-лимонный огонек. Рыба словно несла фонарик, привязанный к длинной и тонкой палке.

— Удильщик-рыба, — передал Биби в телефон. — Уже уплыл, — прибавил он огорченно.

Рыба-удильщик на охоте.

Вдруг в полосу света вошла рыба.

— Я не знаю такой! — прошептал Биби. — Бартон! Смотри, скорей!

Биби ухватил Бартона за рукав и оттащил его от фотокамеры.

— Алло! Алло! — надрывался телефон: пять секунд прошло.

— Угу! — сердито буркнул Биби, не отрывая глаз от замечательной рыбы.

Нужно было за несколько секунд запомнить все: цвет и раскраску рыбы, ее форму, размеры, строение. Запомнить так хорошо, чтобы потом описать эту рыбу. Мало того — чтобы суметь сделать ее цветной рисунок.

Рыба была по крайней мере в шестьдесят сантиметров длиной.

Большая пасть и маленькие глаза. Почти у самого хвоста два огромных треугольных плавника. Хвоста не было — вместо него на конце туловища сидела какая-то шишка, словно пуговица.

При свете прожектора рыба казалась бледно-оливкового, грязноватого цвета. Ее окраска напоминала цвет мяса, вымокшего в воде, или цвет нездоровой кожи: и зеленоватая, и грязноватая, и чуть красноватая.

Это была новая, никем и никогда еще невиданная рыба. По-видимому, она принадлежала к семейству «цетомимид». Рыбы этого семейства очень редки. Известно только три вида их, а поймано всего двадцать четыре экземпляра. Из них шестнадцать поймано на Бермудах.

«Батиембрикс истиофазма» — вот какое название дал Биби этой замечательной рыбе. По-русски это означает: «выплывающий из пучины на призрачных парусах». Правда, большие плавники рыбы были похожи на паруса.

Рыба — «выплывающая из пучины на призрачных парусах». (Уменьшено.)

Рыба, ярко освещенная прожектором, спокойно смотрела на батисферу. Биби торопливо диктовал в телефон ее описание.

На глубине пятисот восьмидесяти метров — на шестьдесят метров глубже обычного — еще было что-то вроде света: какой-то мертвенно-серый и очень слабый отсвет. Это показывало: поверхность океана совсем спокойна, и день на редкость яркий.

— Шестьсот десять метров!

Тут было царство вечной ночи. Никогда на эту глубину не проникали даже остатки солнечного света. В самые яркие солнечные дни, при зеркально спокойном океане здесь — мрак.

— Семьсот метров…

— Алло! Прислушайтесь, что делается наверху. Гудит пароход. Вас поздравляют с новым рекордом.

— Весьма благодарен, — ответил Биби. — Запишите-ка: две очень большие личинки угря прошли через луч света совсем рядом. Отметьте — зачем личинкам угрей ходить парами?

Ответ подействовал: на палубе поняли «урок». Больше Биби поздравлениями не беспокоили.

В луче прожектора появились четыре рыбы. Небольшие, всего около десяти сантиметров длиной. Прямые и узкие, с длинными заостренными рылами. Они немножко напоминали щуку. Биби назвал их «радужными щуками», и правда, они были радужные. Голова — красная, задняя часть туловища и хвост ярко-желтые. Передняя часть туловища светлого и очень яркого голубого цвета.