Горечь (ЛП) - Скардони Бьянка - Страница 2

— А они зря времени не теряли, — пробормотала я с горечью.

— Как и всегда, — ответил Калеб. Его раздражение отразилось как в голосе, так и в кислой мине на лице.

Что ж, хотя бы я не одна такая. Пожалуй, его зацикленность на Никки может быть мне на руку. Мы могли бы объединить наши силы и задать этой парочке хорошую трепку. Знаете, как Бонни и Клайд, только без убийств и романтики.

— Почему ты стоишь, сложа руки? — непроизвольно вырвалось у меня.

— А почему я должен что-то делать?

— Потому что она тебе нравится. — Я увидела, как он весь напрягся от моего неожиданного заявления. — Почему ты не сделаешь первый шаг? Дай знать о своих намерениях, поборись за нее — сделай хоть что-то!

— Полегче, Блэкберн. — Калеб засмеялся, но в его голосе отчетливо слышалась нервозность. — Все не так, как ты думаешь.

Господи, он безнадежен.

— Проехали. Просто забудь.

— Плохой день? — поддел он.

— Плохой год.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Я покачала головой, продолжая смотреть на разворачивавшийся передо мной ночной кошмар наяву.

Глядя на них, я ощутила на себе оценивающий взгляд Калеба.

— А он тебе и правда нравится, верно? — заметил он немного погодя, словно осенило его только сейчас. — То есть, я знал, что ты на него запала, но не думал, что до такой степени. — Он задумчиво посмотрел на меня.

— Он мне не нравится, — ответила я, глядя, как Трейс наклоняется к Никки и шепчет ей что-то на ухо. Мое сердце камнем ухнуло вниз. — Больше нет.

— Не принимай близко к сердцу, — хмыкнул он, делая еще глоток напитка и продолжая наблюдать за сладкой парочкой. — Ты не первая девушка, с которой он это сделал.

— Сделал что?

— Ну, знаешь… — он понизил голос и наклонился ближе, — покувыркался и распрощался.

У меня чуть челюсть не отвисла.

— Скажи, что ты шутишь. — Неужели он действительно решил, что между нами что-то было? Что могли подумать другие? Я даже не знала, плакать мне или смеяться.

— Брось, Блэкберн. Я не настолько глуп, как кажется. — Он сделал еще глоток и снова перевел взгляд на Никки и Трейса. — Стоило мне отойти на минуту за колой, как ты уже на танцполе с Трейсом. Не нужно быть гением, чтобы понять, куда вы оба пропали.

— У тебя бурная фантазия, Калеб. Я не уходила с танцев, чтобы покувыркаться или что ты там себе придумал.

Он пожал плечами, словно это было не так уж важно.

— А как насчет тебя? — огрызнулась я в ответ. — Я видела вас с Никки в раздевалке, и ты уж точно к ней неровно дышишь. Так и будешь позволять ей играть с тобой? — надавила я на больное место.

— Если ее это устраивает, то и меня тоже.

— Значит, тебе все равно, что она тебя использует? Почему бы тебе не подойти к ним и не рассказать все Трейсу?

Он рассмеялся, словно я только что ляпнула глупейшую детскую шутку.

— В чем дело? Ты боишься его или что? — Я не могла поверить, что так низко пала.

— Я не боюсь этого смазливого полукровку, — отрезал Калеб. Несмотря на возражение, я поняла, что задела его самолюбие. — К тому же, он считает Никки безобидной. Он мне все равно не поверит.

— Безобидной? Чушь собачья. — Моя гнев бурлил не хуже вулкана.

Они так идеально подходили друг другу, что от этого становилось тошно.

— Один черт, — бросил Калеб и запрокинул голову, выливая в рот остатки выпивки. — Она не единственная девушка в городе. — Он шагнул ко мне, но я была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы обратить на него внимание.

— Ты только посмотри на них. — Я чувствовала, как ярость разливается по моим венам кипящей лавой.

Калеб сказал что-то в ответ, но я его даже не услышала.

— Кому-то пора сбить с них спесь, — процедила я, решительно направляясь вглубь комнаты.

По всей видимости, этим кем-то буду я.

2. ОТ НИККИ С ЛЮБОВЬЮ

Не сводя глаз с Трейса, я принялась прокладывать себе путь через комнату. Как бы горько это ни было, я должна была признать, что меня ранило видеть его таким — беспечным и продолжающим радоваться жизни, как ни в чем не бывало. Как будто меня и не было. Я понимала, что должна придерживаться своего плана, но это намерение быстро поглотило загоревшееся во мне желание причинить ему боль так же, как он причинил ее мне.

Трейс поднял взгляд, только когда я впритык подошла к ним. Его глаза тут же нашли мои, словно их притягивало ко мне, и я вздрогнула, потому что они были еще более прекрасными, чем я помнила. Даже в приглушенном свете, они сияли, словно два сапфира, поднимая мою температуру до невообразимых высот. Высот, к которым я не хотела больше иметь никакого отношения.

— Джемма. — Его голос был глубоким, но все же странно успокаивающим. На долю секунды мне показалось, что я уловила в нем нотку облегчения, но я тут же отмела эту фантазию прочь.

— Как здорово, что ты пришла, — промурлыкала Никки, обходя его спереди, а затем прислоняясь к нему спиной, словно его личная подстилка. — Давай без обид, окей?

Больше всего на свете мне хотелось стереть это снисходительное выражение с ее физиономии. Впившись ногтями в ладонь, я поборола это желание и сдержалась. Мне нужно было ударить ее по больному месту, а не выцарапывать ей глаза. Я расправила плечи и натянула самую широкую и фальшивую улыбку, на какую только была способна.

— Да, конечно. Без проблем. Если Трейс прощает тебе шашни с одним из его лучших друзей, то кто я такая, чтобы на тебя обижаться?

Никки вытаращила глаза.

— Потаскушки не каждому по вкусу, — продолжила я, обращаясь к Трейсу. — Но некоторые люди не слишком переборчивы. Правда, Трейс?

Он смотрел на меня с каменным лицом, его глаза ничего не выражали.

— Технически, Калеб всего второй по счету, — продолжила я, хотя от злости у меня защипало в глазах. — Значит ты уже третий, правильно? Хотя кто же станет считать?

— Ах ты сука! — Никки рванулась ко мне, но Трейс быстро оттянул ее назад — его руки уверенно лежали на ее бедрах.

От этого зрелища у меня сжалось все внутри.

— Веселого Дня рождения, — сказала я и пошла прочь, не желая оставаться здесь ради тонн дерьма, которые без сомнения, были готовы вот-вот пролиться.

— Что ты им сказала? — спросил Калеб, перехватив меня на пути к ближайшему выходу.

— Какая разница? — Я помотала головой, прогоняя наворачивающиеся слезы, которые я не собиралась проливать ни перед кем из них. — Он же мне все равно не поверит, правда?

Он остановился, задумавшись.

— Выпьешь со мной?

— Нет, спасибо, — ответила я, не сводя глаз с входной двери. — Мне пора домой.

— Один стаканчик. Ну же, Блэкберн. Ты мне задолжала за вчерашний вечер. — Он склонил голову набок и тусклый свет заиграл в его волосах медными бликами.

— Ладно. Только один, — кивнула я, чувствуя укол вины, за то, что вообще согласилась пойти с ним на танцы. Вместо этого, нужно было лучше узнать Трейса. Я должна была разглядеть фальшь за его обманчивой внешностью.

— Идем. — Он взял меня за руку и повел за собой по стеклянному коридору в промышленных размеров кухню, почти такую же большую, как во «Всех Святых».

Кроме стальной техники, все в ней было белоснежно-белым, от блестящих столешниц до сверкающего мраморного пола. Такое чувство, что я шагнула прямиком в стерильный кабинет пластического хирурга где-нибудь в Беверли Хиллс.

— Тебе понравится, — заявил Калеб, притягивая меня ближе, чтобы я оказалась с ним плечом к плечу.

Здоровенная пластиковая посудина стояла прямо на кухонном острове, занимая его от края до края. Она был заполнена до самого верха коричневатой жидкостью с плававшими в ней дольками лимона.

Калеб меня не настолько хорошо знал, чтобы судить, понравится мне это или нет.

— Что это? — спросила я, с подозрением разглядывая емкость.

— Чай со льдом. — Калеб взял со стола пару чашек и зачерпнул в них жидкости из тазика. — Тебе понравится. Чай с самого Лонг-Айленда*. — Он со смехом вручил мне стаканчик.