Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна (сборник) - Башибузук Александр - Страница 12

– Ваша милость, надо думать быстрее… – поторопил шотландец. – Пока они заняты.

– Пасть закрой, зубы повыбиваю… Я здесь решаю, смерд, – зашипел я на Тука, восстанавливая свое реноме. – Смотри. Делаешь выстрелов столько, сколько сможешь, а когда они спохватятся, вступаю в дело я. Ты же, когда я их займу, продолжай стрелять. Понял?

– Ага… – радостно кивнул шотландец.

– Возьми с коня меч; не дай бог потеряешь – распну лично.

Идем.

Будь у меня полный доспех для коня и владей я искусством конного боя, как любой из местных кабальеро, то тактика напрашивалась очень простая и сверхэффективная. Десяток легковооруженных разбойников для конного рыцаря не соперники вовсе. Разметать конем, с седла дорубить остальных, и всех делов-то… Ан нет, не могу. Коня сгублю и сам сгину. Не владею я этим искусством.

Чертыхаясь, направился за Туком. Когда крики и гогот стали слышаться совсем рядом, сделал знак шотландцу обойти поляну с другой стороны.

Сам, пригнувшись, прошел еще несколько метров и осторожно раздвинул ветки.

Ёптыть… Классическая картина. Злые разбойники изобретательно угнетают добрых пейзан. В данном случае только пейзанок.

На большой поляне стояло несколько телег и небольшой крытый возок. Лошади привязаны к деревьям. Валяются с десяток трупов в лужах крови, а возле телег на травке разношерстно одетые мужики употребляют по назначению двух женщин. Бедняжки уже даже не визжат, только тихо и болезненно стонут.

Еще несколько злодеев роются в сундуках и корзинах.

Сколько их всего… ага, так и есть, десятеро.

Четверо попарно сношают двух девок, шестеро мародерничают.

Еще три женщины и пожилой мужик у возка связанные сидят.

Разбойничающая братия вооружена разношерстно. По крайней мере у двоих прямые мечи, у третьего – длинный нож и лук. У остальных колющего и режущего не видно, побросали, наверное, мешает предаваться разгулу.

Ну, монашек, не выдай: трое по меньшей мере твои.

Мама дорогая, чего же так ноги трусятся…

Находящийся в сторонке от остальных разбойник, увлеченно роющийся в кожаном чемодане, вдруг без звука упал лицом вниз. Из его затылка торчал арбалетный болт. Ржание лошадей, хохот разбойников совсем заглушили щелчок выстрела, и остальные не обратили на внезапно умершего товарища никакого внимания, один из них как раз напялил на себя кружевной чепец и кривлялся, изображая девку.

Ну же… Есть! Второй завалился на бок, пуская кровавые пузыри и судорожно хватаясь за шею, в которой торчал болт.

На этот раз разбойники повскакивали и загомонили, хватаясь за оружие.

Один из них вложил в тетиву длинного лука стрелу и застыл, всматриваясь в заросли.

Давай же… Должен успеть…

Есть!

Парень с луком завалился на спину с болтом в груди.

Мой выход. Они уже поняли, откуда стреляют…

Выскочил из кустов и, пробежав несколько метров, с налету рубанул по затылку ближайшего ко мне разбойника в бурых суконных колготках и драной кольчуге до пояса. Мужик ничком повалился на землю с разваленной почти пополам головой. Выкрутил руку и на обратном махе рассек лицо второму, успевшему обернуться. И уже на ходу вбил клинок в низ живота, под ржавый нагрудник, третьему. Успел заметить в его раззявленном воплем рту гнилые пеньки зубов и пнул ногой, снимая тело с клинка.

Развернулся к телегам и как раз увидел, как на землю оседает с болтом в животе еще один разбойник. А затем, ломая кусты, на поляну с ревом влетел Тук и снес одним махом голову следующему.

Из двоих оставшихся один сразу упал на землю и прикрыл голову руками, а вот последний оставшийся в живых, здоровенный детина в справной панцирной кольчуге[37] до колен и шлеме-мисюрке, успел отскочить и даже отмахнуться длинным фальшионом[38] от шотландца.

– Тук, назад! – заорал я. – Он мой!

Шотландец отбежал в сторону и переместился за мою спину. Умница… Вот только какого хрена я это заорал… Опять гребаный бастард из меня вылез…

– Иди сюда, смерд.

Я встал в классическую стойку. Дага в согнутой руке у груди, эспада кончиком клинка смотрит в лицо детине.

Разбойник не стал себя упрашивать, подбежал и с хеканьем рубанул клинком сверху вниз.

Ну это слишком просто, парень… Я щелкнул эспадой по его фальшиону, сбивая клинок в сторону, и, одновременно с шагом вперед, ткнул его дагой в шею, засадив ее до чашки. Крутанул кистью, проворачивая клинок. Шаг назад… Все!

Громила булькнул, захрипел, зажимая рану, из которой толчками били струйки темной крови, и рухнул на колени.

С непонятным удовлетворением, граничащим с сексуальным наслаждением, я пнул это тело ногой, заваливая на землю, и обстоятельно вытер о его штанину лезвие эспады.

Не понял…

Твою же мать, что со мной? Мне ЭТО нравится… Тошнотворный запах крови пьянит, как аромат изысканного вина, предсмертные хрипы радуют и бодрят.

Что за хрень?

Даже потряс головой, отгоняя наваждение… Нет, не прошло, все так же прет…

Адреналин сейчас мозги взорвет…

Каждая клетка тела переполнена возбуждением и наслаждением этим отвратительным зрелищем…

Твою мать, да у меня стояк! Нет, радость победы на дорожке, особенно когда я выиграл Олимпиаду, была очень похожа, но не до такой же степени!..

Надо срочно отвлекаться и потом разбираться со своими впечатлениями, по любому это не я, а гребаный бастард д’Арманьяк. Лично я, прежний, уже блевал бы дальше, чем видел.

Оглянулся… Тук связывал оставшегося в живых разбойника.

Тот, которому я всадил в живот эспаду, скрутился калачиком на земле и вибрирующе выл.

Еще один получивший болт в середину груди содрогался в конвульсиях, рыхля ногами землю и судорожно вырывая руками пучки травы.

Остальные вроде готовы.

Господи, помимо трупов, организованных нами, на поляне валялось еще десяток других… жутко изувеченных и расчлененных.

– Тук, помоги им… – махнул рукой в сторону недобитых разбойников. – Нет, стой, сначала ко мне. Как ты там говорил? Кто я?

– Шевалье[39] де Сегюр, ваша милость, – заговорщически зашептал Тук. – Совершаете поездку в Арагон, желая влиться в христианское войско на борьбу с нечестивыми агарянами.

– Ага, понял… – И зашагал к связанным людям.

Подошел поближе и понял, что они не дворяне. Возможно, зажиточные горожане, но никак не благородное сословие. Это было видно по покрою одежды. Ткани добротные, возможно – дорогие, это даже я могу понять, но покрой простоватый и все в одних оттенках.

Разрезал веревки, сделав шаг назад, чуть склонил голову и немного пафосно произнес:

– Вам ничего больше не угрожает. Вы свободны.

Пожилой мужчина с ходу повалился на колени, пытаясь поцеловать мои сапоги. Пожилая женщина, запричитав, тоже повалилась на землю, а две девушки, очень похожие друг на друга, такие черноволосые кудрявые очаровашки, просто обнялись и разрыдались.

– Хватит слезу пускать… – Я сделал еще шаг назад. – Кто вы такие и как сюда попали?

– Исаак бен Маттафий, ваша милость, ювелир из Лектура, ваша милость… – Мужик никак не хотел отпускать мои ботфорты.

Вот так так… Скажи еще, что ты меня знаешь…

– Вы меня должны помнить, ваша милость, вы изволили заходить ко мне в лавку…

М-да… за что боролись, на то и напоролись. Ну что, дать команду Туку порубать и их… а девок сначала попользовать по назначению?.. Вот ни капельки не верю, что еврей меня не выдаст. Только доберется до первых королевских стражников – и пожалуйста…

Стоп, а как он выбрался из города?

– Как ты выбрался из города? – озвучил я свою мысль.

– Горе… горе постигло город… Нет больше славного Лектура, – запричитала женщина, очевидно, жена ювелира.

– Как нет? Что с отцом? – Я схватил еврея за воротник и вздернул вверх.

– Нет, ваша милость, славного конта Жана Пятого. Как бог есть… разорвали франки на клочки вашего батюшку, – прошептал ювелир, стараясь не смотреть мне в глаза.