Рожденная в полночь (СИ) - Кистяева Марина - Страница 6

— Он для тебя что-то значит?

— Нет…. Мы коллеги….Вместе работаем….Не убивайте его….

Велест снова повернул голову в сторону мужчины и приказал:

— Ступай на кухню. Разморозь мясо. Я не стану его убивать. Сотру память, — и добавил, уже не сдерживая отрицательных эмоций. — И спущу с лестницы.

Лана послушно кивнула, и на ватных ногах отправилась выполнять приказ незнакомца. Зачем ему мясо?…

Она по инерции открыла холодильник и достала пакет с мясом, из которого собиралась приготовить отбивную в выходной день. Из коридора больше не доносилась ни звука. Только входная дверь приглушенно захлопнулась.

И тишина.

Неужели она поверила вампиру?….

Неужели тот пощадит Лапшина?

А Лапшин хорош! Завалился к ней пьяным! Бог ты мой, что же за ночь-то такая…

Она зарыла глаза, но тотчас распахнула их. Не время расслабляться. Кошмар ещё не закончился.

И причина этого кошмара как раз появлялся на кухне.

Радовало то, что ни его губы, ни лицо не было запачкано кровью. Значит, он сдержал своё слово и отпустил Михаила.

Светлана испытала облегчение, но потом вспомнила, что она рано радуется. Он с легкостью может использовать её в качестве корма.

Велест угадал ход её мыслей и, подойдя вплотную к девушке, чья спина уперлась в столешницу, выдохнул ей в лицо:

— Тебе не следовало вмешиваться.

Его горячее дыхание взволновало Светлану, и она выронила мясо, которое держала в руках.

— Он…, - она никак не могла правильно сформулировать мысль. — Он мой гость.

— Ну и что….

— И вы….Вы тоже…Как бы…Гость….

Он резким движением поставил руки на столешницу по обе стороны от девушки. Та вздрогнула.

— Меня зовут Велест.

— Очень…Очень приятно.

У Ланы сработали уроки этики, которые ей прививала бабушка, большая сторонница хороших манер.

Её реплика не могла не вызвать снисходительную улыбку у Велеста.

— Да неужели….

Не смотря на то, что Велест улыбался, он был в бешенстве. Эта девчонка посмела вмешаться, спорить с ним! Она бросилась защищать своего любовника! Заслонила собой отрепье в мужской оболочке!

Он готов был крушить всё вокруг, и ему стоило большого усилия сдерживать себя.

И сдерживался он тоже из-за неё.

Вернее, из того первого, самого яркого восприятия этой женщины. Он чувствовал, что если уничтожит её, то будет жалеть. Возможно, день, а, возможно, и столетия. Потому что он не помнил, чтобы в последнее время хоть одна представительница прекрасного пола так сильно взволновала и взбудоражила его. И ему, по меньшей мере, следует попробовать её на вкус, прежде чем он решит, что с ней делать.

Забыть.

Или сделать своей игрушкой.

То, как она защищала мужчину, тоже произвело на него впечатление. Люди! Сколько в них бесполезных никчемных эмоции и иллюзий! Зачем жалеть человека, который смеет врываться к тебе пьяным в квартиру с нелепыми претензиями? По мнению Велеста, тот заслужил смерти.

Но он не хотел напугать Светлану.

И, чего греха таить, он был ей благодарен.

Она помогла ему. В силу своих возможностей. И он это оценил.

Теперь, когда сила почти полностью вернулась к нему, боль отступила, он готов был заняться женщиной. Её запах пленял его, её тело манило своей женственностью, губы притягивали взгляд, а мягкие округлости грудей просили, чтобы их попробовали на упругость.

Его до безумия раздражал нелепый свитер, что был на ней. К тому же, её одежда носила следы его крови, и ей следовало давно переодеться. И, желательно, в его присутствии.

Картина обнаженной Светы немного поубавила его гнев. Он явственно представил, как она медленно обнажается, стягивая сначала юбочку, оставаясь в чулках и трусиках, дразня его запахом возбуждения….

Он не будет торопиться и позволит глазам насладиться открывавшимся перед ним роскошным телом.

Велест едва вслух не застонал от картины, нарисованной его воображением. Инстинкты зверя требовали немедленно заполучить желаемое.

Светлана попыталась отодвинуться от него немного, близость полуобнаженного тела напрягала, и она неудачно переступила с ноги на ногу. В результате чего наступила на злополучное мясо и поскользнулась.

И умудрилась поскользнуться таким образом, что её ноги оказались между широко расставленных ног Велеста. Мясо и гладкая поверхность линолеума способствовали тому, что она стала соскальзывать дальше на пол, и задела одной ногой по щиколотки мужчины, а второй, в попытках удержаться, попала в пах.

Если бы не второй удар, Велест поймал бы Светлану, но благодаря удару по мужскому естеству, он, наоборот, стал заваливаться на неё, и они оба упали на пол.

Уже во время полета, Велест в воздухе поменял их местами, и принял удар о пол на себя. А Света оказалась на нём.

Одна его рука покоилась на её голове, защищая, а вторая оказалась под юбкой. Девушка пискнула и уткнулась ему в грудь.

Как только они встретились, то неизменным образом оказывались рядом друг с другом. И почти всегда на полу. И почти всегда касаясь друг друга. Её больше не отталкивала его холодная кожа. Напротив, она находила её изумительно гладкой. Если не редкие шрамы, которые оставались после следов демонов и отравленного металла, его коже можно было позавидовать. До неё хотелось дотрагиваться.

У Светы защипало в глазах. Она сошла с ума! Она рехнулась! Она думает о вампире, как о сексуальном объекте! Ей бы следовало сбежать от него, когда он принимал ванную. У неё напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Она годами жила в ожидании чего-то сверхъестественного, и дождалась….

Больше Велест не собирался ждать. Чего он тянет? Запах женщины всё сильнее окутывал его, чресла заныли от приятного возбуждения, и требовали погружения в шелковистость лона.

Он зарычал и сильнее сжал ягодицы девушки. Его пальцы бесцеремонно разорвали трусики. Их треск заставил Лану податься назад. Ужас перед вампиром снова завладел её разумом. Она забыла, с кем имела дело, и вот результат! Не надо было гадать, чтобы понять, что собирался предпринять князь ночи.

Его пальцы властно передвигались по обнажившимся ягодицам, с силой сжимая их. Завтра на нежной коже проступят синяки. Но сейчас синяки меньше всего волновали девушку. Она подняла голову и постаралась отодвинуться от него.

— Нет….

Её крик застрял в горле.

Их лица находились в опасной близости, и в его черных глазах она отчетливо прочитала бушующее пламя желания.

И свой приговор.

Теперь мольбы не спасут её. Ей никто не придет на помощь. Она дернулась, пытаясь отодвинуться от него, но бесполезно. На его руках не дрогнул ни один мускул. Он не напрягаясь, удерживал её. Давая понять, что сопротивление бесполезно. Если она, конечно, не желает поиграть с ним и ещё сильнее распалить его желание.

Полотенце распахнулось, и между их телами оставалась лишь её юбка. Света задрожала всем телом, и лихорадочно попыталась вывернуться, выскользнуть. Тут у неё в голове мелькнула спасительная мысль, что ей надо попытаться дотянуться до нижнего шкафа столешницы. А там она хранила старую бабушкину посуду, среди которой имелась черненная серебряная вилка.

Ведь вампиры должны бояться серебра?

Она сожалела, что на ней из украшений не было ничего серебряного!

Мужчина пятерней обхватил ей голову и с возрастающей страстью сказал:

— Женщина, тебе от меня не убежать….Неужели ты думаешь, что сможешь мне противиться?

И услышал самый неожиданный ответ:

— Я…попытаюсь…

Её голос сбился от придыхания и бессмысленного на его взгляд сопротивления. Она его.

Его.

При одной мысли, что он будет обладать белокурой ведьмой, в его груди вспыхнул огонь. И этот огонь погнал жар по его крови. Он резко согнул ноги в коленях, подставил их под спину женщины, не позволяя сползать дальше с бедер. А расположение женщины в районе бедер его как раз устроит! Она именно там и должна находиться.

Из его груди вырвался торжествующий рык. Он получит её, и никто не сможет ему помешать! А её ладошки, упершиеся ему в грудь, причиняли ему не больше беспокойства, чем щекотание травы.