Очищение (ЛП) - Ковингтон Харольд А. - Страница 2

— Ну да, детёныши-тарантулы вырастают в больших чертовски ядовитых пауков, — напомнил Хэтфилд.

Но Кинг опять затянул старую песню.

— Но за что, Зак? Я просто не понимаю. За что? — заунывно тянул он.

— Потому что от неё этого ждали, — сказал Хэтфилд.

— Что-что?

— Тони рассказал мне, что Мэри Кампизи задала Лидди тот же вопрос, «Почему?» — продолжил Хэтфилд. — Та ответила, что ей уже за тридцать, и пришло время для первого развода.

— Она планирует их ещё? — потрясённо спросил Кинг.

— Ну да, видимо, сейчас это важное дело, судя по всем феминистским книгам по взаимопомощи и психологии. Это называется у них планированием жизни или похожим дерьмом, — объяснил Хэтфилд. — Первый брак ради детей, которых она, конечно, всегда забирает с собой после развода, когда высосет из муженька номер один всё до гроша.

Видимо, лесбиянство также предполагает, что каждая по-настоящему освобождённая женщина сегодня должна вставить развод в свои планы. По крайней мере, одну серьёзную лесбийскую связь в жизни, или она — не настоящая феминистка. Я думаю, что индеанка Покахонтас[1], спасшая белого, была бы от этого в шоке.

По правде говоря, я посмотрел это дерьмо в интернете, и после её лесбиянского загула, если Лидди решит, что предпочитает мужчин, она должна попытаться подцепить пожилого и очень богатого, который, скорее всего, отбросит коньки ко времени, когда ей будет сорок пять, и оставит её устроенной на всю жизнь. Или богатую старую лесбиянку, если Лидди решит, что хочет продолжать «жевать ковёр». Я думаю, всё, что есть у госпожи Праудфут кроме имени, это социальное пособие и благородное происхождение из дерьмовых индейских феминисток.

— Фе-мен? — переспросил Кинг.

Хэтфилд кивнул.

— Так они пишут. Думаю, так это произносится. Это одно этих политкорректных словечек, которые СМИ и интеллигенция пытаются ввести в язык и превратить в привычный, а затем обязательный термин, как «Миз»[2].

Джордж Оруэлл писал об этом в романе «1984». Новояз. Контроль мыслей, управление сознанием. Так же как мы должны говорить, афро-американец, а не негр. Когда тоталитарное общество контролирует язык, управляет словами, которые люди используют в речи, и наказывает их за использование любого слова или термина, кроме предписанных. Со временем всё население будет так запугано, что все начнут даже мыслить в политкорректных терминах, чтобы наверняка не ляпнуть какое-нибудь слово, из-за которого можно потерять работу или попасть под арест за «язык ненависти». Такое состояние ведёт к контролю не только за поведением и речью, но и формирует сами мысли и управляет ими. Какое-либо сомнение в политкорректной «вере» становится буквально немыслимо, потому что мы не будем знать, как это делать. Для этого у нас не будет слов. Соединённые Штаты стремятся к этому в течение многих лет. В любом случае, твоя жизнь должна быть разрушена, потому что это, видимо, вписывается в жизненные планы Лидди. Конечно, в этом её суть. Ты — отработанный материал, и теперь она тебя выбрасывает.

— Но если она хочет развод, она не должна делать… этого!

Кинг обвёл рукой окружающие стены и оргстекло.

— Зачем это?

— Чтобы быть совершенно уверенной, что Кэйтлин и Джуди останутся с ней, — терпеливо объяснил Хэтфилд.

Он и раньше несколько раз объяснял ситуацию Кингу, как и его адвокат, назначенный судом, но было ясно, что у Кинга пока просто не укладывалось в голове всё, что с ним происходит. В соответствии и с федеральными законами о преступлениях ненависти и с законом штата Орегон о многообразии и толерантности, любое осуждение за преступление ненависти или язык ненависти автоматически лишало осуждённого родительских прав. Если осуждены оба родителя, то вмешивается ювенальная служба «Всем миром», забирает детей и продаёт их. Но в данном случае, так как Лидди может показать, что она состоит, по её заявлению, в стабильных лесбийских отношениях, то она, как только тебя осудят, пойдёт в суд по семейным делам и выйдет через 10 минут, получив в подарок от судьи Кэйтлин и Джуди в упаковке с бантиком.

— Всего за одно-единственное слово? — в ужасе вскричал Кинг. У него мутилось в голове, и он явно начинал сходить с ума. — Только за то, что я сказал «лесбиянка»?

— Эй, приятель, остынь! — рявкнул охранник позади него. — Ты и так в беде! Я довольно спокойный человек, но моя работа, следить, чтобы ты больше не произносил слов ненависти. Если кто-нибудь тебя услышит, то меня пропустят через мясорубку, а тебе залепят ещё одно обвинение!

Он быстро забрал телефон у Кинга и сказал Хэтфилду: «Сэр, у вас осталось пять минут».

Хэтфилд не обратил внимания на охранника, и, когда Кинг снова приложил трубку к уху, продолжил.

— Марта Праудфут заявляет, что с тобой она чувствовала себя в опасности из-за её пола, сексуальной ориентации и расы. Я думаю, она утверждает, что на самом деле ты назвал её лесбиянкой-скво. Тебе повезло, что прокурор округа решал это в суде штата, и поэтому тебе светит только пять лет за язык. Если бы с этим случаем они пошли в федеральный суд, то могли бы утверждать, что чувство опасности у женщины по фамилии Праудфут было следствием акта насилия, мотивированного ненавистью, что по закону возможно. А затем обвинить тебя в реальном преступлении на почве ненависти, за которое обязательно пожизненное заключение. И, может быть, без права досрочного освобождения, если бы судья счёл, что ты в самом деле намеревался её ударить.

— Ударить её? — Кинг горько рассмеялся. — Бог мой, ты видел это существо? Она здоровенная как бульдозер. Я просто вышел из себя, когда вошёл в свою гостиную и обнаружил, чем они занимались, Боже милостивый, что они творили, я даже говорить не могу об этом!

— «Шоколадный ритуал», — подсказал Хэтфилд. — Я знаю. Считается, что это для связи между любовницами-женщинами. Большинство людей понятия не имеют о том, чем на самом деле занимаются гомосексуалисты. Тебе не повезло, и ты прошёл ускоренный курс.

— Наверху были девочки! — в ужасе прошептал Кинг. — Они были наверху, Зак! Как могла Лидди заниматься этим, когда Кэйти и Джуди были наверху? Не говоря уже о том, что они должны были знать, что я с минуты на минуту вернусь домой?

— Да знали они, — мотнул головой Зак в подтверждение своих слов. — Думаю, что они хотели вызвать именно такой скандал, что произошёл, чтобы повесить на тебя этот приговор за язык ненависти, и тем самым Лидди достались ваши дочери, дом и всё твоё имущество.

Никакой возни с алиментами, выплатами на воспитание детей или постоянными поездками в суд и обратно. Тебя признают ненавистником. Один удар молотка судьи, и мадам получит весь набор и барахло. Интересно, какой кусок получит женщина Праудфут за эту работу в ночное время? Стив, ты знаешь, что в ФБР есть какой-то детский психолог и пара агентов, и на другой день они мурыжили девочек четыре или пять часов?

— Да, Приткин, мой адвокат, сказал мне об этом. Кэйтлин шесть лет! Джуди — четыре! Бог мой, что они рассчитывали узнать у детей? — удивился Кинг.

— Всё, что Лидди подучила их говорить. Но я слышал кое-что интересное. Конечно, никаких имён.

Зак рассчитывал, Кинг догадается, что он имеет в виду Кристину, дочь Лена Экстрема, которая работала диспетчером полиции в Центре юстиции, но не думал, что стоит где-нибудь упоминать о ней, потому что её сослуживцы могли услышать её имя в связи с делом о языке ненависти.

— Они расспрашивали девочек, не говорил ли ты когда-нибудь плохие слова о чёрных, латиносах, геях и тому подобном дерьме. От одного дела в Айдахо в прошлом месяце у них действительно крыша поехала, они сейчас параноики в высшей степени. Морпехи недавно отбили Кёр-д'Ален, всего несколько дней назад, и сейчас федералы видят под каждой кроватью повстанцев — сторонников превосходства белых. Они спрашивали твоих девчушек, не видели ли они когда-нибудь в твоём доме каких-нибудь флагов. Зелёно-бело-синих.