Брошенка - Шерр Анастасия - Страница 21

— Ох, как это замечательно! — наигранно и неискренне совсем. — Знаете, вы совершенно правы! Семья — главное в жизни. Итак, я правильно понимаю, вы решили усыновить малыша? — всё тот же жадный взгляд блуждает по моему дизайнерскому пальто.

— Можно сказать и так… Но, — намеренно выдерживаю паузу и она уже в буквальном смысле заглядывает мне в рот. — Я бы хотел не малыша. Мне нужна девочка… Постарше. Понимаете меня? — как-то просто я всё вывалил. Но что-то мне подсказывает, что это к лучшему. Бабка то явно привыкшая торговать детьми.

— Простите меня, конечно, Алексей… Но зачем? Вы ещё очень молоды и…

-… и поэтому я не хочу остаток своей молодости проводить за стиркой пелёнок, — совсем уже по-свойски подмигиваю старушенции.

— Ох, ну я не знаю… Такое серьёзное решение будет принимать опекунская комиссия, но я бы вам посоветовала…

— Раиса Николаевна, мы с вами взрослые люди. Просто озвучьте цифру и этим облегчите жизнь нам обоим, — не оставляю ей никаких шансов на отступление, да она и не торопится сдать назад. Деньги — смысл её работы здесь. И точно не те, что выделяет ей государство, судя по массивным золотым печаткам на старческих руках.

Она ещё какое-то время мнётся, а затем со знаем дела вырисовывает на клеящемся стикере пятизначную цифру. Я, честно говоря, ожидал сумму позначительнее. Вот, значит, сколько стоит жизнь ребёнка.

— По рукам, — дарю ей свою последнюю улыбку.

Кристина

Подумать только! Этот грубиян жалуется на неё Кириллу! Нехорошо… Очень нехорошо. Кирилл его слушает и смотрит на неё, насупив брови.

— Знаешь, Кирюха, тут, — он не стесняясь её присутствия, тычет в девушку пальцем. — Полный абзац. Её нужно показать психиатру, причём срочно.

— Да ладно тебе, Игорёк, не стони. Подумаешь, девушка запустила в тебя чашкой. Пули над башкой пролетали и ничего, — он говорит так спокойно и расслаблено, что если не обращать внимания на его расстроенный взгляд, то можно подумать, что он и правда на её стороне.

Вот только Кристина не может не обращать внимания на него. Она кожей ощущает, что Кирилл недоволен. Она разочаровала его… Это очень плохо.

— Слушай, я серьёзно. Она неадекватная и это мягко говоря. Покажи её профессионалу. Заодно говорить научат.

Похоже предложение Игоря не нравится Кириллу и он с какой-то загадочной, но уставшей улыбкой, снимает с себя пальто.

— Я сам решу, что мне делать с моей девчонкой! Тебя просили поговорить. Поговорил? Спасибо. Свободен. Гонорар за эту услугу отправлю тебе на карту. И кстати, она может говорить. Но только со мной.

Ей кажется, или в тоне Кирилла послышалась радость? Ему приятно, что она говорит только с ним! А ещё он назвал её «своей девчонкой». Она не совсем уверена, что правильно понимает значение этих слов, но почему-то от них стало тепло. Девушка победно улыбается, вздёрнув нос к верху.

— Как знаешь, Кирилл. Но не удивляйся, если она начнёт тебе помогать работать, — что это он имеет в виду? Работать? А кем работает Кирилл? Странно… Она раньше не задавалась этим вопросом. Она лишь знает, что он богат, как и страшный человек…

— Игорь, тебе пора, — Кирилл впивается в него колючим взглядом и Кристине становится не по себе. Что-то проходит мимо неё, а она не может уловить суть их разговора.

Лаптев уходит, махнув рукой, мол, «хоть провалитесь сквозь землю, мне какое дело». Кирилл же, присаживается и манит её пальцем.

— Садись, — постукивает по своей коленке.

Девушка покорно выполняет его просьбу и, прикусив нижнюю губу почти до крови, виновато смотрит в пол.

— А теперь сама мне расскажи, почему ты бросила в него чашку. Он утверждает, что ты сделала это просто так. Это правда? — Кирилл говорит с ней так тихо и по-доброму, что девушка набирается смелости и мотает головой.

Кирилл

Сидит на моей коленке и, словно маленький волчонок, злобно сопит. Невольно улыбаюсь. Закинуть бы её сейчас в кровать да показать, как нужно себя вести. Опять скалюсь, как придурок.

Разумеется, моё либидо, мать его, не заставляет себя ждать. Сколько же я ещё смогу это терпеть?

— Расскажи мне, — требую у неё пояснений, по большей части, чтобы просто не думать о том, как я хочу сейчас поиметь её во все дырочки. Ну, конечно же, не только это. Она должна научиться жить по моим правилам, среди которых не последнее место занимают уравновешенность и бесконфликтность.

Я не потерплю подобных выпадов и могу выйти из себя. Спрашивается, зачем это нужно? Нет, я не стану хлестать её плёткой, как в новомодных фильмах о сопливых бизнесменах с прибабахом. Но моя женщина должна быть умницей во всех смыслах.

Молчит. Ни слова.

— Я жду, — напоминаю Котёнку о своём присутствии, вдруг позабыла.

— Игорь тебя обидел? — естественно нет. Будь у меня хоть малейшее подозрение в обратном, Лаптева вынесли бы отсюда вперёд ногами. Просто хочу послушать её. Попытается ли мне соврать?

Мотает головой в отрицательном жесте.

— Словами, Котёнок.

— Нет, — чёрт возьми, какой же у неё голосок сладкий.

— Тогда что? Зачем ты это сделала?

— Он сказал, что мне стоит задуматься о своём будущем.

— Так.

— И предложил мне помощь.

— Какую? — а вот это мне уже не нравится.

— Он сказал, что для таких… Как я… Есть специальные учреждения…

— Поэтому ты запустила в него моей любимой чашкой? — улыбаюсь малышке, пытаясь скрыть свои истинные эмоции, а они, надо заметить, не очень-то положительные. Какого хрена этот очкастый мудила о себе возомнил? Предупреждал же его не совать свой нос в это дело!

— Нет… Не только поэтому, — беспокойно ёрзает на мне, словно опасаясь чего-то. Неужели до сих пор боится меня? Дурочка. Она даже не подозревает, что единственная в этом мире, на кого моя рука никогда не поднимется.

— А почему ещё? — не без удовольствия успокаивающе поглаживаю её ножки, благо, она надела спортивные штаны. Прикасаться к её горячей, нежной коже для меня сродни пытке.

— Он назвал тебя «Палачом». Это плохое слово. Ты не такой, — уверенно выговаривает каждое слово. Знала бы ты, моя маленькая…

Вот же блядство! Какая вожжа под хвост Лаптеву попала? Совсем что ли страх потерял?

— Мы эту тему пока развивать не будем. Я слишком устал, а на ночь мне нужно будет уйти. Ты не обидишься, если я посплю? — пытаюсь сообразить, как выпутаться из этого дерьма.

— Куда уйти? — могу поклясться, что сейчас в её глазах плещется паника.

— По делам, Котёнок. Не волнуйся, я вернусь ещё до рассвета.

Она поднимается на ноги и робко берёт меня за руку.

— Прости меня… Я провинилась… Я больше так не буду, — звучит так по-детски и, в то же время, так сексуально. Моя ты девочка.

— Котёнок, я не приветствую в девушках излишнюю агрессию, но в данном случае ты поступила правильно. Если когда-нибудь, кто угодно попробует тебя забрать у меня, а меня на тот момент не будет рядом — дерись. Бей, пока силы тебя не покинут. Рви руками и зубами. До последнего! — легонько встряхиваю её за плечи, чтобы лучше дошло.

Она пару секунд безмолвно созерцает, а затем, ласково так, с теплотой улыбается мне своей сумасшедше-волшебной улыбкой.

— Пойдём со мной, Котёнок. Хочу, чтобы ты рядом была, — хватаю её за руку, словно бешеный бедуин и веду за собой в спальню. Что я творю? Кто-нибудь, остановите меня!

Кристина

— Не бойся только, хорошо? — он подталкивает её к кровати и ложится рядом, не прерывая зрительного контакта. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

В его глазах полыхает огонь, жар которого сжигает и поглощает её полностью, без остатка. А ей и не страшно. Впервые в жизни ей хочется остановить время, заморозить его, чтобы продлить этот миг навечно. Всегда чувствовать себя так хорошо. Ничего и никого больше не бояться. Стереть из памяти всё, что было в прошлом и стать его навеки.

Кирилл прижимает её к себе так сильно, что хочется кричать от счастья. Счастье ли это? Да! Оно! Именно так выглядит счастье. Ни в чём она так не уверена, как в этом.