Зеркало любви (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 8

***

Хурмах с удовольствием пошел бы на приступ сразу же.

Увы.

Степняки - не регулярные войска.

Им надо остановиться на ночлег, отдохнуть, позаботиться о конях, выспаться и поесть. А на штурм можно и с утра.

Хурмах это отлично понимал, а потому позвал к себе Шарлиз Ролейнскую. Он тоже использует эту ночь с толком. И - нет, вовсе не для любви. Принцесса прилетела словно на крыльях, поклонилась...

Хурмах кивнул ей на подушку, на которую и опустилась девушка.

- У меня к тебе есть разговор.

- Мой повелитель...

- Молчи.

Шарлиз поглядела на Хурмаха, который расхаживал по шатру, на его лицо - и замолчала. Ей памятна была первая ночь с каганом. Сейчас она такого не выдержит, просто не сможет. Если будет кровотечение, выкидыш... умирать ей решительно не хотелось, а потому помолчим, как приказано.

Наконец Хурмах медленно заговорил.

- Ты принцесса, ты должна понять. Завтра мы с Торнейским сойдемся в бою. Воля богов мне неизвестна, победим мы или проиграем, останусь я жив, или моя душа поскачет к звездам...

Шарлиз молчала.

А что, ей же приказано, вот и молчит. Да и все восклицания будут выглядеть безумно фальшиво. Сейчас это не к месту.

- Ты - моя жена. Твой ребенок может удержать Степь.

Хурмах не хотел думать о смерти, но...

Если завтра его не станет, что начнется в Степи? Да привычная грызня за власть! И кому это надо?

Точно не ему, он больше двадцати лет потратил, объединяя всех в один кулак.

Если завтра он выиграет - он пойдет вперед. Если проиграет... лучше ему погибнуть в бою, все равно убьют, только более медленно и мучительно. И что ему остается?

Бросить кости самостоятельно, так-то.

К примеру, отдать этой женщине бумаги об их браке и несколько символов. Нагрудный знак, церемониальный скипетр, сделанный из конской кости и оправленный в золото, такой же церемониальный кубок...

А еще приставить к ней людей. Надежных, тех, кто поможет сберечь его сына.

Почему Шарлиз и ее дитя? Не кто-то из тех, что ждет в Степи?

Потому что этого ребенка признают все остальные страны. Это важно.

Хурмах снял со стола ларец и поставил перед Шарлиз.

- Здесь коронационные регалии. Кубок, скипетр, знак. Их получает каган Степи. Ты должна будешь вручить их нашему сыну. Тут, в ларце, двойное дно, там мое завещание. К нашему сыну перейдет мой престол.

- А если родится девочка?

- Передаст по крови. Внуку, - отмахнулся Хурмах. - Но для этого ты должна будешь доносить и вырастить ребенка.

Вот тут Шарлиз была полностью согласна и закивала.

- Бурсай ты знаешь. Оставь ее при себе. И Рохсай тоже. Эти старухи большие знатоки ядов.

Шарлиз поежилась. Но знания-то полезные...

- Да, господин.

- Еще я приставлю к тебе четырех воинов. Даже если я умру, а тебя вернут к отцу, оставь их при себе. Они полукровки, они похожи на вас, круглоглазых, но оружием они владеют как мы. Они тебя сберегут от любой опасности, да и ребенка научат владеть оружием.

Шарлиз слушала внимательно.

Она могла любить или ненавидеть Хурмаха, но здесь и сейчас речь шла об ее будущем. Вдова короля Степи - или шлюха степняка, разница ощутимая.

- Они об этом знают, мой господин?

- Да. И в Степь вам хода не будет... не слишком быстро.

- Почему, мой господин?

Хурмах сказал чистую правду.

- Потому что мой ребенок будет мишенью для стрел. И ты, как его мать - тоже. Если я умру, тебя просто удавят, еще до родов.

Шарлиз схватилась рукой за горло, словно уже свивалась на нем шелковая петля удавки, скользила, готовясь затянуться.

Каган не шутил, ничуточки не шутил.

- Нет...

- Поэтому слушай меня. Если завтра меня не станет, ты будешь знать, как действовать.

И Шарлиз слушала. Внимательно, серьезно, понимая, что от этого зависит ее жизнь. Да и не было дураков в ее роду. Ни Самдий, ни Элга не были глупыми.

Сволочами - да!

Но не глупцами, и Шарлиз не в кого было вырасти глупой. А разврат... так не во вред же себе!

Что приготовит ей следующий день, Шарлиз не знала. А потому запоминала каждое слово, имена, адреса, слова, которые надо было сказать... она еще скорректирует планы под себя, еще поборется, но это потом, потом...

Сейчас - будь внимательна и все запоминай.

Хурмах отпустил ее за полночь, и Шарлиз провалилась в сон, как в обморок.

Что принесет ей грядущий день?

***

А вот маркиз Торнейский столь тонкой душевной организацией похвастаться не мог. Он попросту спал.

Крепко, сладко, с головой укрывшись одеялом.

Во сне он видел маму, видел Мелиссу, видел отца - не маркиза, конечно, а его величество Арреля, видел дядюшку Стива и Джока...

Это был хороший сон.

Его не винили ни в чем.

Ушедшие смотрели на него, и в их взглядах он не видел осуждения, которого так боялся. Он повел их на смерть, но и сам пошел. И они пошли за ним добровольно.

Джок протянул ему ладонь и подмигнул - позаботься о моих, маркиз.

Стивен на мгновение обнял, а потом отстранился, и пошел вверх по лестнице, сотканной из звезд. Весело, небрежно насвистывая и привычным движением придерживая эфес. Кажется, он собирался проверить, есть ли там вино и девочки. Найти - или завести?

К добру это?

К худу?

Вот еще толковальщиком снов Рид не нанимался. Но в одном он был уверен абсолютно.

Родные и близкие никогда не приснятся к чему-то плохому. Для этого и врагов достанет.

Матильда Домашкина.

Бывает такое в детстве.

Ты просыпаешься с предвкушением чего-то хорошего, праздничного, и ощущение у тебя такое... ты еще не помнишь, что хорошее должно случиться, но что оно случится - ты уверена.

В детстве.

Во взрослой жизни чаще ждешь всяких пакостей.

Матильда открыла глаза и потянулась. Рядом недовольно мурлыкнула Беська, выпустила когти.

Ты что, с ума сошла, человек? Я так хорошо на тебе устроилась, а ты тянуться решилась? Это что за потрясение основ?

- Беська, я где-то читала, что кошки выделяют феромоны. Типа валерьянки. И человек на них подсаживается, - доверительно сообщила Матильда кошечке, почесав ту за ухом. - Это чтобы вас, блохастых не повыбрасывали на фиг!

Беська пренебрежительно чихнула и развернулась к Матильде попой, наглядно демонстрируя свое мнение об ученых с их теориями.

 - Мы сегодня едем с Давидом развлекаться!!! - подала голос Малена.

 - Отлично! - поддержала Матильда. - Тогда - на зарядку?

 - Ыыыыыыы! А может, сачканем? Только сегодня? - герцогесса уже подцепила от сестры кучу современных выражений.

Матильда решительно покачала головой.

 - Как можно столь малодушно потакать своим низменным желаниям, твоя светлость?

 - Можно. А если хочется - то и нужно.

 - Целлюлит покусает.

 - Ага. Между прочим, у нас ваших символов красоты лечить бы начали. Или усиленно кормить! Это ж надо - такие скелеты!

 - Надо. Зато варикоза не будет. И вообще - меньше попа - легче бег.

Поняв, что заболтать сестренку не удастся, герцогесса взвыла, но послушно начала делать приседания-отжимания. Матильда заодно размышляла на тему, почему садо-мазо вдруг стало так популярно. Наверное, это потому, что оно есть в каждой женщине. Вот так издеваться над собой - мазохизм, а над другими? Садизм, ясное дело. Просто это все красиво оформили... наверное.

 - Ага, я и садо, я и мазо, я и прочая зараза, - поддержала Малена, прогибаясь в поясе и касаясь носков ладонями.

Разминка, душ, под укоризненным взглядом Беси, которая, ясное дело, пришла в ванную, и теперь сидела на бортике, недовольно щурясь. А вдруг хозяйка сейчас ка-ак нырнет? В слив? Кто ж ее вылавливать будет, кроме верной кошки?

Овсянка.

Варить ее для себя одной было грустно, но Матильда приспособилась. Пока делаем зарядку, включаем чайник. Когда доделали, заливаем овес кипятком, укутываем и пошли купаться. Выходим - и поедаем получившуюся замазку.