Королевские игры на выживание (СИ) - Айдарова Людмила - Страница 24

Я закрыла глаза, резко и глубоко вдохнула и выдохнула. Помолчала немного, а затем продолжила.

— Его долго не было, а вот сегодня он появился. Он стоял в тени колонны и наблюдал за мной все время пока я была в храме.

— О, Пресветлый, — кухарка всплеснула руками, — кто ж это может быть?

— Я не знаю, Дина, не знаю. И что делать?

— Ну, я думаю, пока Вам стоит покушать. На голодный живот хорошего ничего ожидать не стоит. Да и толковых мыслей тоже не будет.

Дина встала, быстро убрала уже остывший бульон и заменила его нежнейшим кроличьим рагу с грибами. От него шел такой умопомрачительный запах, что я быстренько стала его уничтожать. Да, супчика мне явно было сегодня мало.

— Леди, я вот что думаю, Вам надо немного успокоиться и отдохнуть. Вы же не знаете, что Илзе сегодня уехала на два дня. Мы подождем ее и послезавтра утром обсудим еще раз эту непонятную ситуацию.

— Что ж, Дина, ты права. Мне и впрямь надо успокоиться и отдохнуть. Это несомненно. И два дня не срок. Будем ждать Илзе.

Отвар с вишневым пирогом мы пили уже в более спокойной обстановке. Ах, если бы я знала, что это было в последний раз. Ах, если бы я знала…

Но… Я не знала и поэтому особо не переживала. Нет, я конечно нервничала, ведь день бракосочетания приближался. И все меньше и меньше времени мен оставалось для общения с любимыми и дорогими сердцу людьми.

Утром я опять направилась в храм. Встала ни свет, ни заря, умылась, оделась, как и полагается поскромней, попила немного воды и в путь. Погода порадовала. Солнышко только вставало, вокруг была тишина и покой. Ведь большинство горожан еще спали. Охрана шла немного позади меня, стараясь не попадаться на глаза и не мешая наслаждаться прогулкой.

Верховный стоял у дверей храма и ожидал меня. Что ж, не только я одна ранняя пташка.

Я поднялась по ступеням, подошла к мужчине и чинно поклонилась. Жрец благосклонно улыбнулся и повел меня в храм. Скромно потупив глаза я последовала за жрецом. Сегодняшняя служба в точности повторила вчерашнюю, единственно, что к моей радости за колонной никого не было. Так что на душе у меня было даже радостно. Ну тревожил меня этот Дик, было в нем что-то непонятное и пугающее.

После службы, Верховный подошел ко мне. В руках он нес чашу, накрытую полотном. Сразу же ко мне с двух сторон подошли два низших жреца с гладко выбритыми головами. Меня подвели к статуе Единого. Один из низших жрецов положил на пол тонкую подушечку и мне предложили преклонить колени, что я и сделала. Другой низший взял из рук Верховного чашу и замер в легком полупоклоне.

Такого действа я не видела никогда и поэтому немного волновалась. Верховный что-то проговаривал речитативом, то переходил на шепот, то наоборот вскрикивал. И в тот момент, когда он раскинул в стороны руки, неожиданно раздался голос:

— Не стоит этого делать… не стоит.

Верховный замер и медленно стал разворачиваться. Было понятно, что такого поворота событий он не ожидал. Удивление на его лице было настолько явным, что я тоже повернула голову, чтобы посмотреть на того, кто нарушил ход церемонии.

А там стоял он. Тот незнакомец. Дик. Стоял и смотрел на Верховного, прищурив глаза. И взгляд у него был такой жесткий, не предвещающий ничего хорошего. Невольно даже сама поежилась.

— Отче. А сказал ли ты Сигурду, что задумал? Думаю, что нет… Не сказал. А зря, зря…

Мужчина шел к нам не торопясь, также не торопясь он протянул мне руку, помог встать и ногой отшвырнул подушку. И все это время Верховный жрец стоял и с ужасом взирал на мужчину. То, как он переживал, натолкнуло меня на мысль, что мне повезло. Крупно повезло. А вот в чем? Пока я этого не знала.

— Итак, милейший, вопрос у меня к Вам только один — зачем? Что побудило Вас пойти на такой проступок. Вы что, думали, что Его Величеству не доложат о Ваших пакостях?

— Вы не понимаете, вы просто не понимаете, — голос Верховного дрожал, — нельзя, нельзя отдавать им девушек с даром, нельзя…

— И поэтому девочку надо было поставить под ударом, — голос Дика стал еще суровее.

— Да она бы и не поняла, — закричал жрец. Его реально трясло то ли от гнева, а может и от страха, — что бы с ней случилось. Я бы просто запечатал ее дар и все. Не более. Ну получили бы рианийцы вместо девушки с даром, просто девчонку, что тут такого?

— Ну конечно! А сколько бы прожила после запечатывания дара девочка тебя не волнует? Напомнить? Три или четыре года. Забыл? Вижу нет. А то, что ты обрекаешь ни в чем не повинного человека на мучения это, конечно же, во благо Сантонии.

Я стояла и меня просто колотило от ужаса. Выходит Верховный, никому не говоря, решил запечатать мой магический дар. Да, меня не учили им пользоваться, но он у меня был. Да, мне запрещено было распространяться о его наличии. Пока жива была моя матушка, она втайне занималась со мной, развивая его, ибо считала очень важным научить меня контролировать свою магию. Но после ее смерти магии меня больше не учили. Мне вообще старались внушить, что использование магии это есть нехорошо. Я соглашалась, а сама частенько практиковалась в саду, вспоминая все указания моей драгоценной матушки. Благо сад был заброшенным и можно было не бояться наткнуться на кого-нибудь. Конечно, стоит упомянуть, что с того момента как заболела Зания я не практиковалась. Стыдно сказать, я и забыла, что магия мне доступна. И как оказалось, зря. Сколько всего я успела бы сделать.

А события продолжали развиваться. Дик за время моего ступора уже вплотную подошел к Верховному. И не просто подошел, а практически навис над ним и что-то шептал ему на непонятном языке. О, это надо было видеть каким гневом блистали его глаза! Жрец взирал на него испуганно и отрицательно мотал головой. В какой-то момент он отскочил и залепетал как ребенок.

— Нет, я не могу. Как вы не понимаете, мне же не жить после этого. Меня же убьют. Его Величество собственноручно сдерет с меня шкуру.

— А если не сделаешь, то убью я, и прямо сейчас, — сердито рявкнул мужчина, и опять шагнул к жрецу.

Тот рухнул на колени, закрыл лицо руками и завыл, раскачиваясь из стороны в сторону как болванчик. Незнакомец рванул его вверх за шкирку и как следует встряхнул.

— И вот теперь как с тобой быть то? Как такая рохля может быть Верховным жрецом? — насмешливо, глумясь на Верховным, протянул мужчина. Затем неожиданно отпустил его.

Я думала, что жрец упадет, но он удержался на ногах, покачиваясь как перепивший вина поселянин, постоял, подумал о чем-то своем и, кивнув головой, сказал.

— Ну что же. Пусть будет как будет. Если Вы настаиваете, но учтите, что все что произойдет сейчас будет на Вашей совести.

— А это уже не твоя забота. Начинай.

— Я не буду проводить обряд сам. Позову другого. Вы должны меня понять.

— Да хоть Темного присылай. И не вздумай уходить.

Жрец сморщился, но перечить не посмел.

Я стояла и наблюдала всю эту картину и не могла понять, кто же этот мужчина, что Верховный не просто не смеет ему перечить, но даже боится?! И о чем они сейчас договорились? Что они собираются проводить?

Мужчина же вальяжно подошел ко мне и приподнял пальцами мой подбородок и заглянул в глаза. Но вот что удивительно, тот, кто минуту назад рвал и метал на меня он смотрел ласково, улыбаясь. Я невольно смутилась и хотела опустить голову, но он не позволил.

— Не надо, не прячь своего лица. Ты даже не представляешь, как ты хороша. За один только взгляд твоих глаз можно весь мир положить к твоим ногам.

Я забыла как дышать. Никто, никто не говорил мне таких слов. Никто не собирался класть мир к моим ногам. К ногам нелюбимой дочери, пусть и королевских кровей. А мужчина стоял и любовался. Да, он именно любовался моим удивлением. И оно его радовало.

Неожиданно в это время раздалось пение. Началась служба, я не обратила внимание даже на то, какая именно. Жрецы пели, что-то делали, а я стояла и смотрела в глаза Дика. Он улыбался и ласково поглаживал мое лицо пальцами. Незамысловатая ласка, но она была такая очаровывающая. Я невольно прикрыла глаза. Было ощущение полета. Пьянящего, будоражащего.