Венец безбрачия - Юраш Кристина - Страница 74

Я протяжно зевнула и снова накрылась одеялом, надеясь, что на этот раз мне во сне выдадут дихлофос и фумигатор.

Свечи погасли, а я обняла подушку, пытаясь хотя бы во сне еще немного побыть чьим-то наказанием.

Мне снилось, что я — ведьма! Рядом терся большущий черный кот, в руках была метла, а вокруг — осенние листья. Я даже попыталась взлететь, предвкушая ощущение полета, пыталась колдовать, размахивая метлой и пугая кота, пока во сне не послышался голос: «Светлана! Вы когда-нибудь начнете убирать двор или нет? Вам за что зарплату платят?» Что-то коснулось меня, я дернулась и увидела свою комнату, усыпанную лепестками роз.

— Это для тебя, — прошептал мне вкрадчивый голос, пока я стряхивала с себя лепестки.

— До утра подождет? Сейчас подметать не буду, — буркнула я, тяжело вздыхая о том, что не купила пылесос по скидке. — Хотя сам нагадил — сам убирай. Веник на кухне, совок в ванной…

Я снова провалилась в сон, в котором почему-то у меня был черный пояс не только по вынесению мозга, но и по неведомым единоборствам. Самое обидное, что так считали все вокруг, радостно желая проверить силу моего удара. Пока ко мне спешили записаться в ученики, я щедро раздавала первые «пробнички» уроков.

— Мм! — раздался голос над ухом, заставив меня снова встрепенуться и сонно осмотреться вокруг. На кровати сидел мой новый куратор, глядя куда-то себе на штаны, на которых в ключевом месте темнела лужа. В руках у него был бокал.

— Ай-ай-ай, — сонно пробурчала я. — Такой большой мальчик — и в кровать! Фу! Пить меньше на ночь надо!

— Это было шампанское! — тоскливо заметил инкуб, показывая внезапно опустевшие по моей вине бокалы. Я уныло посмотрела на часы. Четыре утра.

— Шампанское по утрам, — зевнула я, взбивая руками подушку, снова падая в нее лицом и сплевывая заблудившийся лепесток. — Пьют только аристократы и денегераты. Определишься, кто ты, разбудишь!

Видимо, определился, потому что меня разбудило нежное поглаживание. Я простонала, открывая глаза.

— Да отстань ты от меня! — со стоном вздохнула я, снимая чужую руку с себя. Но рука все тянулась ко мне.

— Я пришел к тебе с приветом, — нежно улыбнулись мне, даря лучи «с добрым утром».

— Рассказать, что что-то встало! И на пару сантиметров приподняло одеяло, — огрызнулась я, пытаясь скинуть со своего одеяла одного посидельца с закосом под идеального мужика. Я и доброе утро — две вещи чаще всего не совместимые. Нет, на выходных мы иногда с ним встречаемся, но это бывает очень редко, когда в гости заходит хорошее настроение. — Загляни ко мне в палатку, одинокая туристка. Ведь походному оркестру позарез нужна флейтистка…

— Мм… — заинтересовался местным фольклором мой новый куратор, явно предполагая другую реакцию.

— С одеяла слезь! — пробурчала я, пытаясь укутаться потеплее.

— Ну что ты делаешь! — изумился демон, когда я бесцеремонно выдернула из-под него одеяло. — Я тебе вообще-то кофе принес в постель! Французский!

Я посмотрела на перевернутую кружку и огромное пятно от кофе. Запах был, конечно, божественный, навевая мне мечты о Париже. Пятно тоже выглядело как произведение ночного Пикассо, который обпикассил почти новый матрас. Вот теперь мне интересно, является ли хозяин ценителем искусства, или он будет первым человеком на моей памяти и совести, который выскажет свое «фе!» при виде коричневого авангарда. В этот момент мне как никогда хотелось быть подальше от искусства, я даже готова была прослыть очень неотесанным, необразованным и бескультурным человеком.

— Девочка моя, — меня погладили через одеяло. — Я не хочу, чтобы ты расстраивалась… Понимаю, что ты переживаешь. До меня дошли слухи, что он сам захотел, чтобы его отстранили от работы…

Я приподнялась, чувствуя, что впервые в жизни мое сердце просто взвыло.

— Я понимаю, что тебя бросили… Не оценили, — меня нежно гладили по голове, а спутанные волосы цеплялись за чужие пальцы. Ласковые глаза нового куратора смотрели на меня с нежностью. — Знаешь, я предлагаю…

Он приблизился ко мне так, словно мечтает поведать тайну мирового заговора.

— Отомстить ему, — на меня снова смотрели заговорщицким взглядом. — А для этого нам нужно…

— Знать его номер телефона! — согласилась я, глядя на идеального мужчину, который украдкой пытался сократить дистанцию между нами. — Мы разместим объявление: «Отдам почти даром детские вещи!» Этого будет вполне достаточно, чтобы ему пришлось сменить сим-карту и вздрагивать после фразы: «А бесплатно можно? А сами привезете? Просто у меня дети маленькие, я даже на почту не могу выйти, а у вас машина, и полторы тысячи километров на ней — пара пустяков!»

— Я не про это, девочка моя, — ласково улыбнулся демон, пытаясь приблизиться, словно для поцелуя. — Есть более интересный способ мести…

Я попыталась отстраниться и запахнуть халат, в кармане которого шуршал пакетик. Откуда он там взялся, я не помню. Кажется, это было очень вкусное печенье.

— Я предлагаю, — новый куратор подарил мне незабываемую улыбку влюбленного по уши мужчины. — Я предлагаю тебе очень страшный и при этом сладкий способ мести… Но, поверь мне, он его никогда не забудет…

— Значит, нам нужен адрес, — усмехнулась я, стараясь убрать свою руку подальше от чужой руки. — Ночью мы крадемся к его двери и высыпаем содержимое пакетика, который ты заранее заготовишь…

К моему лицу тянулась рука, а взгляд пытался растворить меня в нежности.

— Держи пакетик! Твоя задача — наполнить его! — я вынула из кармана дырявый целлофан. — Будет полный — скажешь. Пойдем мстить! Мстя наша будет очень страшна! Мы еще в почтовый ящик засунем половину! Пусть знает, как бросать девушку!

Нет, я прекрасно поняла мужской маневр. Где-то витает в воздухе гениальная идея, которая частенько ударяет в головы брошенцам и брошенкам. «А почему бы и нет? Я ведь ого-го! А меня не ценили! Ну я сейчас докажу, что в отношениях я — очень востребованный специалист! Настолько востребованный, что меня прямо сейчас кто-нибудь возьмет и востребует! Иди сюда, страдалец от френдзоны! Мстить будем! Пусть ревнует!»

— Да что ж такое! — взмолился демон, глядя на меня глазами побитого щенка. — Вот объясни мне! Я стараюсь тебя поддержать, стараюсь помочь тебе… Понимаю, как тебе тяжело…

— Тяжело мне было, когда сумки из магазина тащила с десятью килограммами картошки, — я бросила взгляд на нового куратора, который смотрел так, словно в моей квартире проходит конкурс пострадавших от моего произвола мужиков, а он — претендент на первое место. — Нет, ты, главное, не расстраивайся. Понимаю, это твоя работа… Но я слишком стара для таких пометов… Извини, полетов. И сейчас мне просто хочется побыть одной. Я догадываюсь о твоей профессии, поэтому держи свой профессионализм подальше от моей догадки.

— Ты о чем? — спросили меня нежно и честно сделали вид, что впервые слышат, как его почетно записали в почтенные представители древнейшей профессии. — Знаешь, я тут слегка переусердствовал с заклятием, которое наложил на твоего… хм… жениха. Он еще немного постоит так, ты не против? Ладно. Да, сознаюсь, я — инкуб. Но когда на тебя не подействовали мои чары, даже укол хвостом, я понял простую истину… Ты мне очень нравишься, девочка. Настолько, что я готов сделать тебе подарок!

А на табуретку лезть не надо? А то мало ли? Я могу и стишок рассказать, причем такой, что сразу в качестве подарка мне выдадут веревку с мылом! Пожалуй, обойдусь без подарков! Хотя нет, постойте! Подарите мне крепкие нервы! Они мне очень пригодятся. И, если не затруднит, сердце, которое не умеет любить, не умеет болеть и страдать. Я даже сделаю вид, что мне очень понравился подарок.

— Но взамен ты подаришь мне поцелуй, — с улыбкой прошептал инкуб, осторожно потянув поясок моего халата в свою сторону. Торг, надеюсь, уместен? — Как насчет одного поцелуя? Как насчет любви и ласки?

— Хм… Я предпочитаю надежду и норку, — грустно ответила я, а потом улыбнулась. — Хорошо, я согласна… Люблю, когда целуют спинку… Только нежно…