Месть железного дворфа - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 23

Дзирт инстинктивно свернулся в клубок и задержал дыхание. Он испытывал невыносимую печаль при мысли о том, что никогда больше не увидит своих друзей, никогда больше не будет держать в объятиях Кэтти-бри.

Он машинально прижался к камню, когда ледяное дыхание дракона пронеслось над ним, окутало его, словно коконом, приморозило его к месту. Давление было велико, лед намерз на его лице и руках, на открытых участках кожи.

Но ему не было больно. Несмотря на то что Дзирт ощущал холод, холод этот был не смертельным, это не был тот холод, который проникает до костей, крадет у жертвы жизненную силу.

Нет, все было совсем не так. На самом деле наибольшее неудобство причиняло Дзирту давление льда. Лед вовсе не «жалил» его. Он подумал о своем мече, Ледяной Смерти, но этот клинок защищал от пламени, а не от холода.

Дзирт ничего не понимал, но в этот момент ему было не до размышлений. Он напряг мышцы, уперся лопатками в камень и изо всех сил оттолкнулся, стараясь высвободиться. Он услышал, как трещит лед вокруг его тела, но корка по-прежнему сдавливала его. Снова и снова он пытался вырваться из ледяной могилы, разбить ее, найти какую-нибудь трещину. Наконец раздался громкий свист, и ледяной панцирь откололся от скалы.

Дзирт пошатнулся и едва не рухнул, когда лед посыпался с него. Звенели осколки, но один большой кусок крепко примерз к зеленому плащу. Но все же темный эльф не чувствовал жгучего холода, когда стряхивал льдинки с голых рук, ладоней, лица и шеи, и до сих пор не мог понять, каким образом ему удалось выжить, очутившись в облаке дыхания белого дракона.

И вдруг его озарило: он вспомнил последние мгновения в пещере внизу, у подножия туннеля, вспомнил, как Кэтти-бри подошла к нему и произнесла заклинание, чтобы защитить его от колючего зимнего ветра.

– Отличное волшебство, жена моя, – пробормотал Дзирт, и его зубы при этом не стучали от холода.

Он поспешил освободиться от остатков ледяного покрова, напомнив себе, что белый дракон и его всадник – может быть, это был Тиаго? – вполне могли находиться совсем рядом.

Но и друзья его тоже должны были быть рядом, рядом с драконом и смертельно опасным дроу. Издав низкое рычание, Дзирт полностью оторвался от стенки расщелины, развернулся и взмахнул плащом, так что тот врезался в камень, и тяжелая глыба льда отвалилась от него.

Дзирт выбрался из своего укрытия, сжимая в руках Тулмарил, готовый снова стрелять в дракона и его всадника – Бэнра.

Но вирма нигде не было видно.

Дзирт заметил внизу Кэтти-бри и Бренора, и лица их озарились радостью, когда они помахали своему дорогому другу. Они побежали на север, знаками давая понять Дзирту, чтобы он следовал за ними.

И Дзирт побежал, сжимая лук. С высоты он мог нанести неожиданный удар но авангарду орков, который уже вступил в бой. Отсюда он легко мог попасть в великанов.

И отсюда он мог сразу увидеть возвращавшегося дракона.

Когда Атрогейт со своими свистящими Моргенштернами врезался в передние ряды противника, гоблины и орки разлетелись во все стороны, подобно воде, которую разрезает носом стремительно несущийся корабль. Чернобородый дворф дрался с энергией, яростью и силой, достойной великана; не следует забывать и о двух магических цепах, по могуществу превосходивших все оружие, находившееся в тот момент на поле боя. Атрогейт радостно ревел, принимая на себя удары и отвечая смертоносными выпадами.

Другим дворфам, которые сражались не менее храбро, этот воин казался совершенно бесстрашным. Им даже чудилось, что он призывает к себе смерть. И это было правдой.

Атрогейт из Фелбарра, проклятый, обреченный на вечную жизнь, слишком долго блуждал по земле, и смерть была ему безразлична. Ему казалось, что он находится в своей стихии, на своем месте. Прорвавшись сквозь ряды гоблинов, «пушечного мяса», и преодолев вражеский авангард, он нацелился прямо на кучку ледяных великанов, которые шагали за гоблинами.

Он решил, что эти точно убьют его.

Но ему было все равно. Остальные парни вернутся в Мифрил Халл, и его имя будут воспевать скальды. А когда король Эмерус узнает правду об Атрогейте, которого изгнали из Фелбарра, Атрогейт будет должным образом отмщен.

Отшвыривая в сторону труп очередного гоблина, он вздрогнул. Ему почудилось, что прямо у него над головой затрещала молния. Он увидел, как в отдалении пошатнулся один великан, затем второй, потом третий, и сообразил, что на них обрушился дождь огненных стрел.

Атрогейт улучил момент, чтобы оглянуться, и увидел высоко на склоне Дзирта со страшным луком в руках.

– Ба-ха-ха! – взревел дворф, внезапно сообразив, что не только станет героем, но останется в живых и получит возможность хвастаться своими подвигами.

– Оттесни этих проклятых орков назад! – услышал он голос Бренора, перекрывавший крики и звон оружия. – Сделай так, чтобы крайние отступили! В цитадель, парни, все в цитадель!

– Ба-ха-ха! – все громче гоготал Атрогейт. – Сворачивай свой лук, дроу, и беги в дыру! Я их раскидаю!

– Стой! – заревел Бренор, обращаясь к Атрогейту, и тот резко остановился.

– Оставь мне несколько, ты, дурень! – С этими словами Бренор бросился к Атрогейту и стукнул топором по его щиту, чтобы приказание прозвучало убедительнее.

– Ба-ха-ха! – заливался Атрогейт.

Бренор потащил его налево, прочь от каменного выступа. В великанов летели новые стрелы, и теперь все их внимание было сосредоточено на дроу с невиданным луком. Они принялись швырять вверх огромные валуны.

Бренор зарубил орка, оттолкнул щитом следующего. Тесня противника, он продвигался вперед, в центр вражеского отряда, и Атрогейт не отставал от него.

Прямо у них за спиной Кэтти-бри создала стену огня, излучавшую нестерпимый жар, и эта стена отрезала восточный фланг вражеского отряда. Затем из пламени выступило страшное существо, огненный элементаль. Элементаль атаковал ледяных великанов, а гоблины и орки в ужасе обратились в бегство.

Два дворфа плечом к плечу шагали сквозь толпу врагов, орки с каждой минутой отступали все дальше. И вот уже казалось, что дворфы спасены.

– В цитадель! – повторял Бренор, обращаясь к воинам Коннерада. Тем, кто пока не вступил в схватку, бывший король приказывал бежать прочь, а тем, кто дрался с гоблинами, – организованно отступать.

В конце концов почти все «потрошители» столпились у входа в туннель. Действуя по плану Бренора, дворфы по очереди хватали щиты и съезжали вниз с «ледяной горки». Великаны к этому моменту потеряли голову и спасались бегством; их жалили стрелы, бил огненный элементаль, кусала Гвенвивар.

– Ты иди внутрь, король Бренор, и забирай с собой свою дочку! – предложил Атрогейт. – Я задержу последних из этих псов!

– Нет, – возразил Бренор. – У меня есть мысль получше. – Он поднял свой треснувший рог с серебряным ободком и подул в него; раздался пронзительный, неприятный звук. – Их задержит Пуэнт! Бежим, дочка! – окликнул Бренор Кэтти-бри, когда настало время ему с Атрогейтом спасаться в крепости.

Кэтти-бри кивнула и выпустила последний огненный шар в группу орков, которые, как ей показалось, перестраивались для новой атаки. После этого она, быстро оглянувшись на Дзирта, поспешила к туннелю. Бренор тоже обернулся, посмотрел на дроу.

Дзирт уверенно улыбнулся и знаком велел друзьям уходить в безопасное место.

Кэтти-бри взяла большой щит, поставила его на порог туннеля и села в импровизированные «сани». Почему-то предстоявший путь вызывал у нее больший страх, чем битва на склоне горы с орками, великанами и проклятым драконом. Однако выбора у нее не оставалось: Бренор прикоснулся к ее плечу, за спиной у нее раздался смех Атрогейта, и вот рыжебородый дворф толкнул ее в туннель. Начался наводящий ужас спуск по крутому склону на щите, который с грохотом подпрыгивал на покрытых льдом камнях.

Внезапно Кэтти-бри поняла, для чего предназначались принесенные рабочими балки. Когда она приблизилась к концу туннеля, свет факелов стал ярче, и она увидела, что дворфы соорудили у подножия «ледяной горки» нечто вроде трамплина.