МежМировая няня, или Алмазный король и я - Чернованова Валерия М. - Страница 52

— С чего вы взяли, что Аделин расстроена из-за меня?

— Она сама мне об этом сказала. — Ближе я решила не пододвигаться, чтобы не спугнуть девочку.

— Так и сказала? — В ее голосе слышалось недоверие.

— Не словами. Глазами. А глаза никогда не лгут. Она очень переживает из-за вашей ссоры.

— Правда? — Кристин по-прежнему не оборачивалась.

— Правда. И я тоже. Больше всего на свете мне хочется, чтобы вы помирились и чтобы у вас все было хорошо.

— А я вам не верю! — Кристин развернулась так резко, что чудом не задела меня ногой в застегнутой не на то деление сандалии.

Залитое слезами лицо, упрямо сжатые губы и непокорные, торчащие во все стороны кудряшки, которые она, как умела, перевязала лентой.

— Почему? — спросила я, глядя ей в глаза.

Не ожидавшая такого вопроса Кристин растерялась.

— Разве я сделала что-то, что могло заставить тебя усомниться в моих словах?

— Вы рассказали папе про кольца!

— Что? — теперь уже растерялась я.

— Да! — Кристин прерывисто вздохнула. — Это вы ему пожаловались, и теперь мы больше не можем использовать магию! Вы нас выдали из-за фидруара! А я… я… — Ее глаза блестели от слез. — Я не хотела, чтобы его забирали. Хотела, чтобы он был с нами! Но вы меня тогда сильно отругали. Это вы виноваты!

Выпалив все это на одном дыхании, она вскочила на ноги.

— И мне бы тоже хотелось, чтобы он был с нами. Клянусь, я ни слова не сказала о кольцах вашему отцу. — Я опустилась на корточки перед девочкой и заглянула ей в глаза. — Кристин, посмотри на меня. Зачем мне вас выдавать, когда мы только-только подружились?

Пару мгновений она молча смотрела на меня, а потом воскликнула:

— Значит, Жужжен! Подслушал, когда мы с Аделин ссорились из-за Реми. Ну, я… Я ему устрою!

Кристин сжимала и разжимала кулаки, глаза ее сверкали, и я поспешила отвести громы и молнии от головы местного дятла.

— Не стоит. Все равно ты ничего этим не изменишь, только хуже сделаешь.

— Почему?

— Потому что если отвечать злом на зло, добра в мире больше не будет.

— А я не хочу отвечать на зло добром! — Она упрямо топнула ногой.

— И не надо. Когда злишься, нужно думать о тех, кого любишь. Очень-очень сильно, и сразу становится легче.

— Я люблю маму… но она… она пропала. — Голос ее дрогнул, и из глаз ручьем полились слезы.

Я осторожно притянула девочку к себе, и, к моему удивлению, она не отстранилась, а порывисто обняла меня в ответ, всхлипывая и вздрагивая в моих руках. Плюхнувшись на пол беседки под бодрый треск платья (второго за два дня), я усадила Кристин себе на колени и, покачивая ее, гладила вздрагивающую спинку ребенка.

Стоило мне замолчать, как Кристин перестала всхлипывать. Снова шмыгнув носом, тихо спросила:

— Что это?

— Песенка близнецов. Аделин очень-очень тебя ждет и хочет помириться.

Она глубоко вздохнула, запрокинула голову и посмотрела на меня сверкающими от слез глазами.

— Я ее люблю. И папу я тоже люблю.

— Вот видишь, как здорово. — За неимением платка я осторожно стерла слезы с ее щек подушечками пальцев. — Думаю, нам пора вернуться и придумать, что мы наденем к завтраку.

— А так можно?! — удивленно выдохнула она.

Я улыбнулась.

— Так нужно!

Мы поднялись, кое-как отряхнулись, и я протянула ей руку.

Подумав, Кристин все-таки вложила в нее свою ладошку, и мы вместе направились к дому. В холле у самой лестницы я остановилась, делая вид, что вспомнила о чем-то важном и очень срочном.

— Ой! Мне нужно на минутку на кухню. Поднимайся, я сейчас догоню!

Кристин кивнула и побежала наверх, а я направилась в сторону кухни. На самом деле мне там делать было нечего, просто хотелось дать сестрам время поговорить, а заодно самой немного успокоиться.

Правда, не успела дойти до конца коридора, как мне наперерез шагнул Жужжен. Точнее, шагнул он не наперерез, просто встречались мы с ним с завидной регулярностью.

К сожалению.

Заметив меня, он отпрыгнул в сторону с такой прытью, как будто увидел не няню, а половозрелого, питающегося исключительно дворецкими фидруара. Лицо его, и без того кислое, при виде меня совсем прокисло, словно он употребил на завтрак с десяток лимонов разом.

Впрочем, сейчас мне было не до его скривившейся физиономии.

Особенно после разговора с Кристин.

— Вас тошнит? — резко осведомилась я. — Или у вас по жизни несварение от собственного мерзопакостного характера? Зачем вы рассказали мируару Демаре про кольца?! Неужели нельзя было сделать это тактичнее?

Жужжен сначала надулся, затем покраснел, а потом еще и нос вздернул.

— И это будете говорить мне вы, мирэль Тонэ?

— Больше некому, судя по всему. Я здесь няня, и я отвечаю за девочек. За все, что с ними происходит.

— Няня, — процедил он, словно выплюнул. — Таким, как вы, самое место в… местах, о которых порядочная публика вслух не высказывается!

— Что, простите? — Я сложила руки на груди.

Вместо ответа Жужжен сунул мне под нос газету.

На ней Демаре стоял передо мной на колене, а напечатанный большими буквами заголовок гласил: «СКАНДАЛ! Алмазный король снова женится… при живой жене!»

Судя по ощущениям, мои глаза слегка вылезли из орбит. Самую малость, ладно, хоть в ладони Жужжену не выкатились. Нет, об умении желтой прессы все извратить я знала и по своему миру, но это оказалось… несколько неожиданно.

— Постыдились бы! — выдал дворецкий. — Скоро живого места на имени мируара Демаре не оставите, бессовестная вы…

Шлеп!

Я не сразу поняла, что произошло, потому что не в моих привычках выдирать из рук дворецких газеты и бить их ими же по голове. Видимо, Жужжена раньше тоже никто не бил газетой, потому что он замер, словно я снесла ему антенну и прервала связь с космосом.

— Читать такое, — теперь уже я совала ему газетенку под нос, — вредно для мозгов. Они разжижаются. Впрочем, в вашем случае это, очевидно, не страшно, потому что их у вас нет!

— Вы… вы что — только что назвали меня идиотом?!

— Вы поразительно догадливы!

Вернув оторопевшему Жужжену местную прессу, собиралась уже пройти мимо, когда мне прямо в лицо прожужжали:

— Бессовестная развратная девка!

— Этиль.

Голос Демаре прозвучал как-то очень внезапно и настолько зловеще, что у меня, казалось, даже бюстгальтер встал дыбом. Что же касается Жужжена, то он вытянулся в струнку и разве что хвостиком не завилял. К сожалению, природа не наградила его этой, бесспорно, необходимой ему частью тела.

Понимая, что встреча с алмазным величеством неизбежна, глубоко вздохнула и обернулась. Чтобы наткнуться на взгляд, от которого мне захотелось залезть за возвышающийся на постаменте чей-то мраморный бюст. Правда, я оказалась стойкой и не дрогнула, когда Демаре приблизился к нам, и уже собиралась сказать ему все, что думаю про него и его дворецкого, когда услышала: