МежМировая няня, или Алмазный король и я - Чернованова Валерия М. - Страница 49

— Мне нет дела до всех, — сказал он и умолк.

Где-то с минуту лениво подносил к губам чашку, при этом пристально на меня глядя, как если бы пытался прочесть все то, что я о нем думала и что еще не успела озвучить. А думала я в основном нецензурное.

— Я не хотел вас обидеть, мирэль Тонэ, — наконец заявил Демаре.

— Я так и поняла…

— Наверное, сегодня в кабинете я был с вами слишком резок и неправильно выразил свои мысли.

— О том, что я могу надеяться лишь на роль временного развлечения для таких, как вы и Шерро?

— При чем здесь я? — раздраженно поморщился Демаре, резко опуская чашку на блюдце. Как та не треснула — не представляю. Несколько капель вьярна выплеснулись и темными горошинами рассыпались по светлой скатерти, одна проступила на мируарской манжете с золотой запонкой, инкрустированной, ясное дело, драгоценными камнями.

— Ох, простите, в случае вашего величества я даже этой роли не заслуживаю. — Внутри горчило от обиды. Даже крепкий вьярн без сахара, который так любил Демаре, сейчас показался бы мне слаще меда и варенья, вместе взятых.

— Селани! — закатил он глаза. — Вы опять извращаете мои слова. Я всего лишь пытался уберечь вас от разочарования. Десмонд из тех мужчин, которые меняют любовниц чаще, чем вы ходите по магазинам. Если он с кем и завяжет серьезные отношения, так только с какой-нибудь богатой наследницей. Вот что я имел в виду, когда говорил, чтобы вы на многое не рассчитывали. Дело не в вас, а в нем.

Сказав это, Демаре сосредоточился на своем кофе. Вьярне то есть. А я на ажурной кайме, пущенной по краю скатерти. В тот момент она казалась куда более занимательной, чем блуждавший по моему лицу пристальный взгляд его алмазновеличества.

«Благодарю за разъяснения, но мне пора. Аревуар», — хотела уже попрощаться, однако не успела поднять на Демаре глаза, как зажмурилась от внезапной вспышки.

Щелк, щелк, щелк, — раздалось со всех сторон.

Откуда-то справа послышался мелодичный женский голос:

— Мируар Демаре, это новая няня ваших дочерей?

— Какие отношения вас связывают? — А это уже внезапный выпад слева.

— Вы часто выбираетесь с ней на свидания?

— Бывшая актриса и вы: каким представляете ваше будущее?

— Сумеет ли мирэль Тонэ заменить вашим детям мать?

— Что это: любовь или сиюминутное увлечение?

И снова на нас все пялились. К уже знакомым лицам посетителей «Лолы» прибавились новые — журналисты, непонятно откуда здесь появившиеся. Обступив наш столик, они бесцеремонно тыкали в Демаре прямоугольными пластинами, инкрустированными камнями. Наверное, местными аналогами диктофонов. Другие не переставали щелкать массивными агрегатами — прадедушками привычных мне фотоаппаратов, раз за разом ослепляя вспышками.

От градом сыпавшихся вопросов я, мягко говоря, обалдела, в то время как его величество ничем не выдал ни своего удивления, ни раздражения. Только уже знакомо на лице обозначились желваки, и на шее, прямо над воротником рубашки, запульсировала синяя жилка.

Не отвечая на вопросы папарацци, попросту делая вид, что их рядом нет, Фернан поднялся, и диктофоны тут же нацелили на меня, видимо, посчитав более легкой добычей.

— Мирэль Тонэ, вы любите Алмазного короля?

— А может, его капиталы?

— Вы уже с ним спали?

Ну, здравствуйте!

От всего происходящего шла кругом голова.

— Мы уходим, — решительно сказал Демаре, извлекая из бумажника купюру и бросая ее на стол.

Я собиралась последовать его примеру: не деньгами разбрасываться, а поспешно подняться. Но подняться не получилось в принципе. Пока сидела, не шевелясь, неприятные ощущения почти прошли, а стоило наступить на пострадавшую в попытке бегства ногу, как в глазах потемнело от боли. Шипя сквозь зубы, опустилась обратно.

— Лодыжка, — ответила на невысказанный вопрос алмазного.

Подвинув одного из фотографов с таким видом, как если бы перед ним стоял не человек, а отслуживший свой век унитаз, Демаре опустился передо мной на колени.

— Не все же вам оказываться у моих ног, — тихо пошутил он.

Пошутил? Наверное, это какой-то другой Алмазный король.

Не обращая внимания на вспышки камер (так и хотелось выхватить каждую и расколошматить о головы неугомонных охотников за новостями) и бесконечные, выливающиеся на нас каверзные вопросы, он осторожно избавил меня от туфли, после чего бережно дотронулся до щиколотки. Дотронулся едва, одними подушечками пальцев проведя по ажурному плетению чулка, а у меня появилось желание взвыть в голос.

— Ай! — не сдержавшись, все-таки вскрикнула я, когда он надавил чуть сильнее.

— Здесь болит?

Кивнула, кажется, уже сквозь слезы, потому что боль возвращалась. Стремительно, резко, концентрируясь и пульсируя в одном месте.

— Что вы будете делать, если вернется мирэль Жизель? — Невысокая раскосая девица с волнистым каре попыталась подсунуть диктофон ближе.

— Разойдитесь! — гаркнул Демаре, раздраженно оглянувшись на журналистов.

Но те как будто его не слышали, продолжали засыпать нас вопросами.

— Разойдитесь немедленно, иначе уже сегодня останетесь без работы. Все! — теряя терпение, прорычал он, вырастая над творцами «желтухи», и те отхлынули к живой изгороди.

Однако фотографировать не перестали. Как не переставали молоть языками посетители кафе и прохожие, остановившиеся понаблюдать за всем, здесь происходящим.

Меня легко подхватили на руки и под прицелом множества взглядов понесли из кафе, через дорогу и дальше к припаркованному за углом автомобилю.

Я честно старалась абстрагироваться не только от боли, но и от горько-вишневого аромата дыма, что ощущала всякий раз, стоило Демаре оказаться ко мне слишком близко. А ближе, чем сейчас, просто быть не могло. Или все же могло… Но даже думать об этом было преступлением. Как и вспоминать о злосчастным поцелуе, который я всеми силами пыталась забыть. А сейчас, как назло, вспомнила.

На свою голову.

— Я бы и сама дошла, — разозлившись на себя из-за непрошеного, так не вовремя обрушившегося непонятного чувства, из-за близости мужчины, которого искренне ненавидела (ненавидеть еще искреннее просто невозможно), заявила я.

— Скорее, доползли бы, — опуская меня на заднее сиденье машины, проговорил Демаре. — Но, по-моему, вы и так уже достаточно сегодня наползались. Надеюсь, больше не станете от меня сбегать, мирэль Тонэ. А с Шерро я сам поговорю.

Я нахмурилась.

— Поговорите о чем? — спросила, когда он сел за руль.

— О вас. О том, чтобы прекратил вас донимать. Иначе будет иметь дело со мной.

Кристалл утонул в замке зажигания, или как он у них тут называется, а я утонула в мягком кожаном сиденье и мужском аромате, который в салоне автомобиля ощущался еще сильнее: травяная горечь одеколона и горчинка дыма без намека на сладость.

Мелькнула мысль, что этот запах подходит Демаре идеально.

— Считаете себя вправе распоряжаться моей судьбой? Вообще-то я уже взрослая девочка, и сама знаю, с кем мне можно встречаться, а с кем нет.

— Похоже, вы не услышали ни слова из того, что я вам сказал, мирэль Тонэ, — выруливая из переулка, проговорил Демаре, и в зеркале заднего вида я поймала его взгляд. — Но спишем это не на вашу глупость, а на ваше состояние. Если вы не собираетесь держаться от Десмонда подальше, то он будет держаться подальше от вас. Моим детям нужна няня, мысли которой не будут заняты всякой ерундой. Разговор окончен, мирэль Тонэ.

У-у-у!

— Не окончен! — возразила я и сложила руки на груди. — Я еще не сказала все, что о вас думаю.

— Могу представить, что вы обо мне думаете.

— С вашей ограниченной фантазией — сомневаюсь.

— Это у меня ограниченная фантазия?! — Глаза Демаре сверкнули, даром что меня не пронзило лазерными лучами через зеркало заднего вида.

— Не только фантазия. У вас очень ограниченный взгляд на женщин, — хмыкнула я.

— Да неужели?

— Именно. Видимо, вы считаете, что они рождены исключительно для того, чтобы оттенять такие бриллианты, как вы или мируар Шерро. А когда срок действия подходит к концу, рассыпаться алмазной крошкой у ваших ног.