Отпусти меня (СИ) - А Ярослава - Страница 8

К вечеру поняла, что дело. В самом конце квартала Владимир Иванович реализовал несколько весьма дорогостоящих активов, а Вера Ивановна все это наспех завуалировала. Сделано это было совершенно без задней мысли, потому что делалось так всегда.

Владимир Иванович не простой бизнесмен, а человек с очень и очень хорошими связями. За ним стоят люди при должностях и званиях. Именно поэтому Вера Ивановна спокойно играется налогами в пинг-понг не заморачиваясь. У нее годами все схвачено.

Аккуратно сложив папки стопочкой, посмотрела на часы — пора домой.

Да кто ж меня домой-то отпустит, не потрепав напоследок нервы.

Только вышла из здания и направилась на парковку, как следом за мной вприпрыжку на высоких каблуках вынеслась Людочка с криком:

— Мария Викторовна! Подождите! Там шеф вас к себе вызывает. Срочно!

Я досадливо поджала губы.

Знает гад, как вызвать так, что б и отказать не могла.

Глубоко вздохнула и поплелась назад.

Кабинет начальника встретил меня тишиной. Владимир Иванович сидел за столом и что-то увлеченно рассматривал на ноуте, нацепив на нос очки. Повернув голову в сторону двери, он кротко сказал секретарше:

— Иди домой Люда, — и переключил все внимание на мою скромную персону.

Стесняться не стала, присела напротив и выжидательно уставилась на мужчину, про себя отмечая, как идут ему очки.

Твою мать!

Вот почему мои мысли постоянно съезжают на эту запретную тему.

— Тебе понравились цветы?

Серьезно? Он вызвал меня, что бы узнать об этом?

— Да, — не моргнув и глазом, соврала я, мысленно уже строча заявление на увольнение.

Владимир Иванович подался вперед всем корпусом, не прекращая гипнотического зрительного контакта, и чуть насмешливо поинтересовался:

— Настолько, что не стала домой брать на выходные?

Это он еще не в курсе, что я их вообще в шкафу забыла. Уж очень домой спешила.

Мужчина не спеша поднялся и, обойдя вокруг, встал у меня за спиной, наклонился и оперся ладонями о столешницу, захватывая в кольцо рук. Легкое дыхание коснулось виска и в кровь словно впрыснули дозу адреналина.

Сердце зашлось в бешеном ритме, понимая, что мы одни в совершенно пустом офисе и никто не спасет меня от…самой себя.

— Они же завянут без твоего внимания, — с укором шепчет он у уха, и кожа мгновенно покрывается мурашками.

Это что? Такое сильно завуалированное «пожалей меня».

Страдалец чертов!

— Не думаю, — хрипло выдавила я, стараясь отодвинуться, но не тут-то было.

Мужская ладонь легла на ключицу, мягко поглаживая кожу над скромным вырезом блузки, как бы намекая, что при резких движениях все может кончиться жестким захватом.

Я шумно сглотнула, пытаясь не поддаваться панике.

Это всего лишь игра.

Богатенькому дяде стало скучно, а щекотать нервы мне — отличная возможность развлечься.

Включится в игру?

А зачем? Если уже в понедельник у Веры Ивановны будет на столе лежать заявление.

Но он-то об этом еще не догадывается и думает, что может играть в такие опасные игры.

— Думать нужно лучше, — говорит он и прижимается губами к изгибу шеи, шумно вдыхая воздух, — Хорошо пахнешь.

Низкий тембр его голоса рождает в глубине тела едва уловимые вибрации.

Черт!

Как же не хочется чувствовать жара его ладоней и тяжести сбившегося дыхания, окунаться в забытые ощущения.

Секс с ним всегда был чем-то особенным, невообразимо чувственным и ярким. Словно в мозгу что-то переклинивало и начинало искрить нездоровыми эмоциями.

И мне казалось, что я это все пережила, переболела много лет назад. Отношения с мужем были ровные, спокойные, но и огня в них было достаточно, чтобы вот так с ходу кидаться в чужие объятия.

— Да пошел ты…, - шиплю я и резко дергаюсь из объятий Владимира Ивановича.

Он от неожиданности делает шаг назад, выпрямляясь и одновременно давая мне место для маневра. Подскакиваю, но не успеваю и пикнуть, как оказываюсь распластанной спиной на столе. Широкие мужские ладони перехватывают колени, которыми я пытаюсь ударить этого старого придурка.

Замираю, шокировано пыхтя от беспомощности своего положения, но дергаться больше не пытаюсь. И вовсе не потому, что смирилась с таким положением дел. Просто хватка жестких пальцев достаточно сильна, чтобы оставить на коленях синяки. И как, мать вашу за ногу, я объясню мужу такие вот следы?! Он же не дурак.

— Пусти.

Начальник наклоняется ко мне и я захлебываюсь заготовленными словами, от пламени, полыхающего на дне голубых глаз.

Вот теперь мне реально страшно.

— А то что? — ухмыляется мужчина.

Он касается губами моего подбородка, замершего от напряжения рта, и с усмешкой заявляет:

— Я уже месяц мечтаю трахнуть тебя на этом столе.

Он надеется сбить меня с толку этой откровенностью. Дезориентировать, чтобы я потерялась в собственном смущении.

Но мне уже не девятнадцать чтобы вестись на подобные проделки.

— Тебе Людка больше не дает?

Светлые брови удивленно ползут вверх.

— Дает, — протягивает он с самодовольной интонацией в голосе.

Пытаюсь дернуться под ним. Ни хрена…

— Нравится, когда сопротивляются? Что на обычную ласку больше не стоит?! — ядовито говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Улыбка слетает с лица мужчины, и в следующее мгновение я оказываюсь свободна.

— А ты стала стервой, — качает головой, едва скрывая досаду.

— Я всегда была ею, — огрызаюсь в ответ.

Медленно поднимаюсь и демонстративно поправляю одежду. Хотя отчаянно хочется схватить сумку и бежать опрометью из директорского кабинета.

Нельзя. Нельзя дать слабину. Если дам понять, что прежние чувства еще теплятся в душе, то в жизни от него не отделаюсь.

— Не знал, — наблюдает за мной как удав, отслеживающий реакции.

— А что ты вообще обо мне знал? — с вызовом смотрю в его глаза, хотя внутри все дрожит от едва сдерживаемых эмоций.

— Ты обвиняешь меня в том, что не мог дать тебе большего? То чего ты заслуживала? Извини. Я никогда не давал тебе повода думать, будто разведусь с женой. Все было честно.

— Я была молодой и глупой, но не настолько, чтобы питать иллюзии в отношении тебя, — усмехнулась я, — Нам было хорошо вместе. Каждый получил что хотел. Расстались. Так в чем проблема?

Несколько мгновений он напряженно глядит в мое лицо, словно хочет увидеть ответы на невысказанные вслух вопросы.

— Мы не расставались. Ты сама решила за меня.

Тупо смотрю на него и начинаю истерически смеяться.

— Я замуж выходила. Замуж! И поверь, мой муж меньше всего заслуживает гулящую жену. И потом — не сильно-то ты пытался меня переубедить.

Вовремя прикусила язык, с которого чуть не слетело: «если бы ты только попросил остаться».

Хватаю сумку и, оборачиваясь, иду к двери. Бежать нужно. Пока не наговорила лишнего. Но не тут-то было. Меня хватают за локоть, удерживая на месте.

— Ты, думаешь, он такой святой? Муж этот твой, — зло выплевывает мне в лицо Владимир Иванович, нависая грозной тучей, будто может задавить своим авторитетом, — Думаешь, он чем-то лучше меня?

Я медленно качаю головой и тихо отвечаю:

— Нет, не лучше. Просто он отец моих детей. За одно это я готова простить ему очень многое.

Он, видимо, хотел что-то еще сказать, но передумал. Рука его бессильно опустилась, а сам начальник отвернулся глухо сказав:

— Чего встала? Иди отсюда.

Мне дважды повторять не нужно было. Стараясь не спешить, сначала вышла из приемной, дошла до машины. И только там — в гостеприимной тишине салона, выдохнула и расплакалась.

Детей забрать едва успела. Глядя на недовольно поджавшую губы воспитательницу хотелось нагрубить ей, вывалить на нее весь негатив, скопившийся в душе.

— Постарайтесь приезжать раньше, — не удержалась она от замечания, — У меня тоже свои дела.

Проглотила вместе с неприятным комом в горле резкие слова и молчаливо покивала. Похоже, ее такой ответ устроил.