Талорис - Пехов Алексей - Страница 16

– Сюда? Хорошо, милорд Эрег… простите, милорд Эрек.

Эрек да Монтаг, младший, а теперь и единственный сын владетеля Горного герцогства, в последнее время не любил семейное прозвище, которым наградил его старший брат, исковеркав имя на старокарифский манер.

Эреку оно не нравилось. Э-ре-го. Го-го-го. И-го-го. Старший брат в детстве часто над ним подшучивал, и обычно все заканчивалось идиотским лошадиным ржанием. Эрего-го, мальчик-коняшка.

– Лошади благородные существа, – утешила его мать. – Кариф ценит лошадей, они верны, выносливы и смелы. Сделай это имя своим. Тогда темные духи никогда не найдут тебя.

– Даже шаутты? – спросил он.

– Даже они.

Тогда это звучало правдиво, но теперь он знал, что мать лгала ему. Лгала не со зла, а чтобы утешить и подарить надежду. Сделать сильнее. Обратить минусы, что ослабляют его, заставляют кровь вспыхнуть от обиды, в плюсы.

И в семье он стал Эрего, а затем и другие начали его так называть. И даже старший брат устал потешаться в какой-то момент.

А затем из мрака пришли шаутты. Они нашли Эркина и Эрсая, братьев Эрека, и убили их. Разорвали. И ему перестало нравиться, как звучит «Эрего». Слишком сильно это напоминало ему о тех темных днях и погибших родичах.

– Нужна твоя сила, – сказал Эрек, и мастер Мирко, высокий рыжеволосый уроженец Летоса, подошел и, поплевав на перчатки, налег на заиндевевший засов. Вдвоем они с трудом сместили его в сторону, и юноша распахнул тяжелую дверь, мотнув головой, чтобы мастер меча шел первым.

Они начали подъем по лестнице, чувствуя, как холодный металл обжигает пальцы даже сквозь толстые кожаные перчатки. В узкие окошки надсадно дышал ветер, где-то над головой хлопали крыльями пролетавшие птицы. Снизу доносился мерный стук множества молотков, сейчас глухой и слабый.

Словно они были в животе каменной рыбы, которая доживала свои последние часы.

Мирко, выбравшись на площадку, протянул руку господину, и Эрек принял помощь. Они оказались в верхней части купола храма Шестерых, на балконе, опоясывающем его изнутри. Перегнувшись через перила, наследник посмотрел вниз, на уходящие колонны, центральный зал с клетчатым полом и множество рабочих, которые разрушали убранство по приказу герцога. Прекрасные статуи Шестерых, фрески и лепнина с изображениями их деяний, жившие много веков, превращались в ничто.

– Ты веришь в Вэйрэна? – спросил он мастера меча.

– Нет, милорд, – честно ответил тот. – В моей стране верят в Шестерых и в указывающих, что защищают нас.

– А мою страну защищает Вэйрэн. И вместе с тем я сожалею, что отец приказал уничтожить память о старых богах.

– Не мне судить герцога, милорд. Я чужестранец.

– Рукавичка говорит, что скоро все страны поверят в доброту асторэ, оболганного Шестерыми. Но я в это не верю.

– Милорд?

– Люди не готовы принимать верные решения, даже если это спасет их от шауттов. Иначе бы Фихшейз и Ириаста никогда не напали на нас. Они боятся.

– Все чего-то боятся, милорд. Но либо справляются со своими страхами, либо те их уничтожают.

Юноша посмотрел на нанятого отцом мастера фехтования.

– Считаешь, что мы победим?

– Я говорю о страхах, а не о войне, милорд. Ваш отец тоже чего-то боится. Весь вопрос – кто будет смелее. – Рыжий воин внезапно нахмурился. – Путь, по которому мы прошли, милорд… он единственный?

– Я был здесь давно, с братьями. Шесть лет назад, когда мы приезжали в Скалзь на праздники. Не помню.

– Везде пыль, а следы на полу свежие. Дверь была заперта на засов, значит, он прошел другим путем.

– Ты опасаешься убийц?

– Мне платят в том числе и за то, чтобы с вами ничего не случилось, милорд, – ответил рыжий человек в простой одежде.

– Думаю, ты защитишь меня, если он ждет на крыше.

Как и любой подросток, Эрек был уверен в том, что с ним не случится ничего плохого.

– Вы забываете мои уроки, милорд. – Мирко ощупывал взглядом балкон и густые тени на противоположной стороне купола.

– Вовсе нет, – отозвался наследник и процитировал: – Численное преимущество побеждает мастерство. А арбалетный болт опередит любого. Я помню, как стреляли в Рукавичку. Но она выжила.

– Она асторэ, милорд. И ее охраняет Вэйрэн. А вы – нет. – Мирко уже стоял так, что широкой грудью закрывал наследника от возможного выстрела.

Эрек тоже был асторэ, пускай об этом знали лишь близкие и она. Та, кто в последнее время волновала его сон.

– Предлагаешь уйти?

Мечник громко свистнул.

Эрек нахмурился, слыша, как по лестнице, по которой они только что прошли, поднимаются люди и как стучит железо о ступени и каменные стены.

Солдаты.

– Защищайте.

Двое закрыли Эрека щитами, двое обошли балкон по кругу, убедившись, что никого нет.

– Там еще одна лестница, мастер Мирко. Она всегда открыта, его милость просто не знал.

– Проверьте крышу.

– Как подло, – сказал Эрек, но без всякой злости или раздражения. – Ты сказал, что мы отправимся вдвоем.

– Вдвоем, милорд, – подтвердил мастер клинка. – Они просто были неподалеку. Не желаю, чтобы ваш отец укоротил меня на голову из-за моей беспечности. Сейчас война, а наемные убийцы могут быть повсюду.

– Шаутты опаснее людей.

– Если на вас нападут шаутты, то мы задержим их достаточно долго, чтобы вы смогли убежать.

Эрек задумчиво коснулся висящего на поясе деревянного кинжала, выточенного из дубового бруса. Он сомневался, что от шауттов удастся убежать.

– Господин, это просто рабочий, – сказал один из солдат, вернувшись с крыши. – Пробивает северный дымоход, его отправил сюда начальник смены.

– Обыскали?

– Да. Как учил мастер Дэйт. При нем нет оружия.

– Проверили территорию?

– Чисто.

– Глаз с него не спускать, пока мы будем наверху.

Еще один короткий подъем, и они оказались на крыше, щурясь от яркого солнца. Ветер задорно взъерошил темные, сильно вьющиеся волосы Эрека и он, приложив ладонь козырьком, посмотрел на далекие горы. Здесь они были гораздо меньше, чем в его родном Шаруде, окружавшие город в белоснежное кольцо.

– Простите, милорд. – Мирко опустил руку на плечо наследника и мягко потянул на себя, отводя подальше от ската. – И где он?

– За шпилем не видно. Идем. Тут близко. Вот.

Эрек указал на запад, на отвесную, отполированную до блеска скалу, высившуюся в самом центре города, как раз напротив храма Шестерых. Теперь то, что находилось на ней, можно было прекрасно рассмотреть.

Мирко сложил руки на груди, внимательно изучая скульптуру. Затем признал:

– Вы правы, милорд. Только с крыши этого здания его и можно увидеть. С улицы совершенно непонятно, что создал скульптор.

Большой лев, размером с дом, белый, точно первый снег, уронил голову на передние лапы и сложил крылья. Было в его облике что-то очень печальное и тоскливое. Словно памятник посвятили солдатам, не вернувшимся из битвы и оставшимся на поле боя.

– Ездовой зверь великих волшебников? Это он?

– Да. Его убили. В книгах пишут, что из бока скульптуры торчало золотое копье, но оно утрачено после Катаклизма. Как и другие фигуры, о которых даже записей не осталось. Раньше здесь было… – Наследник замолчал, пожал плечами с разочарованием, переведя взгляд на горы. – Говорят, волшебники построили целый мемориал в честь Шестерых, их погибших учеников и победы над Вэйрэном в той далекой войне. Хотел бы я их увидеть.

– Шестерых, милорд?

– Я про львов. Ты не жалеешь, что они исчезли? Звери, на которых люди могли летать?

– Жалеть о прошлом не по мне, милорд, – равнодушно ответил мастер меча, словно и не замечая того пыла, с которым спросил юноша. – Весь Летос – осколки прошлого, и я очень рад, что оно давно сгинуло на дне моря, исчезло из памяти.

– Но волшебники…

– Простите за неучтивость, милорд. Они привели мир к гибели. И таувины. И асторэ, пускай гостья вашего отца из них и мы ее защищаем так же, как и вас. А кроме перечисленных исчезли и другие существа. Мэлги, эйвы, искари и создания, названий которых я даже не знаю. Мой отец был рыбаком, и однажды его сети подняли из моря белый металлический шар. Тот взорвался на баркасе, убив десять человек, а остальных сильно покалечил. Вот и вся встреча с прошлым. Почему вас так интересуют львы?