Провал аналитика (СИ) - "Tigriskin" - Страница 25

Хасиль улыбнулся, вспомнив дом, и через привычный прищур (здесь это было не нужно, а вот в степи хитрый злой ковыльный ветер не прощал, широко распахнутые глаза можно и не донести до дома) заметил, что на него пялится тяжело топающий сзади Неправильный.

Хасиль поежился. Остальные будто не замечали неправильности этого демона. Детское личико с холодными взрослыми глазами, неловко засунутая в покореженные (будто это может хоть кого-то обмануть) доспехи туша, тройной жор на завтраке, тяжелые следы в рыжем песке, настолько глубоко продавленные, что впору было бы жеребцу с бронным всадником. Все остальные смотрели на демона и делали вид, что ничего не замечают. Даже когда демон сделал ЭТО с Бааром Шрамом, все будто тут же забыли. Вообще все очень странно. Зачем-то сменили Наставника Уличного Боя. Это конечно не Хасилева ума дело, но прежний Наставник Шай никогда не допустил бы ТАКОГО. Нет, Шрам Хасилю, конечно, не нравился, но это зло было привычное и понятное. Отец, когда две декады назад привез растерянного и ничего не понимающего Хасиля в знаменитую Лойскую Пехотную Академию, предупреждал о таких как Баар. А вот чего ожидать от демона Хасиль не знал.

По раздумью, он все-таки решил не бежать впереди следов. Раз демон притворяется человеком, то не будет же он срывать свое притворство из-за какого-то недоученного степняка. Надо только делать вид, что ничего особого и не происходит.

Хасиль чуть не сбился с шага. Он вдруг понял, что все остальные именно до этого уже давно и додумались, поэтому и ведут себя так! Все-таки туго он соображает, надо больше работать с Наставником Грамоты Даригом. А то так и останется тупым конепасом, как называют его некоторые друзья по бараку.

***

Рекрут Кир, Лойская пехотная академия

Закончился наш челночный бег как-то внезапно. Впереди бегущий азиат вдруг свернул с проторенной колеи и встроился в непонятно, когда появившуюся шеренгу. Десяток рекрутов, среди которых с удивлением обнаружил знакомого боевитого дедушку, стоял ровной хоть и тяжело дышащей линейкой. Пристроился в самый конец. Сержант прошел мимо нас, одобрительно поцокав языком, чуть задержался возле меня и поощрительно стукнул в плечо. Типа похвалил. Блондинистого ирокеза, кстати, в строю не наблюдалось, сдох на дистанции.

Павшие в борьбе с аэробными нагрузками товарищи подтянулись в течение десяти минут. После чего нас отконвоировали к брусьям и турникам. Вот тут уже мне пришлось краснеть и стыдливо прятать глазки. Вообще чудо что, хотя бы один раз свой родной центнер, вдобавок облаченный в тяжеленную кожу, смог подтянуть на турнике. Дома оно вообще мне было не по зубам, недавно в зале пробовал, даже свой вес до перекладины не дотягивал. А тут, чудо чудное, с отягощением разок выдал, гравитация подыгрывает, не иначе. Остальные рекруты кряхтели и пыжились, но пяток раз на турнике вымучивали почти все. Черт, норматив ведь, наверное, есть какой-то, неприятно быть отстающим.

К счастью, общефизическая подготовка на этом закончилась. Мой первый настоящий день в качестве рекрута еще даже не перевалил зенит, а ноги уже еле волочились. И это еще под лечение попал, без него те самые ноги уже протянул бы. Нестройной пошатывающейся колонной нас отвели в знакомый овраг — тридцать секунд на помыться и напиться. И еще одна короткая прогулка, на этот раз в просторное светлое помещение, которое язык не поворачивался назвать бараком. В отличие от нашей спальной казармы здесь по всей длине здания шли широкие мутноватые окна, придавая помещению вид классной комнаты. Каковой она, впрочем, и оказалась.

Бессистемно рассевшись по двое-трое на узковатые скамейки, мы оказались лицом к белой отштукатуренной стене, заменявшей, судя по угольным росчеркам, доску. Странно, бумагу какую-то смастерили (на утреннем построении офицеры точно пользовались), а вот до мелков не дошли. Плюхнулся на крайнее возле окна место в середине первого ряда. Причем, большинство моих одноклассничков явно сели на свои привычные места, но вот именно эта скамейка оказалась свободной. Странно, место козырное, возле окна. Наверное, раньше оно принадлежало кому-то из сегодняшних отчисленцев утренних. Или угодивших в лазарет.

Черт, даже догадываюсь кому козырная скамейка на три персоны раньше принадлежала. Как-то не уживаемся мы с Мажором, тесноват этот мир для нас двоих. Но вскакивать было уже поздно. Во-первых, как-то это несерьезно. А во-вторых, рядом со мной уже пристроился дохлый рыжеволосый паренек, чтобы встать, пришлось бы выталкивать его. В классе могло поместиться человек пятьдесят, поэтому наши четыре десятка расселись достаточно свободно. Ну а то, что десятки остались после утренних издевательств неполными, этому весьма способствовало.

Развалившись на своих скамейках, мы стали совсем похожи то ли на студентов-переростков, то ли на участников родительского собрание. Только капрал, забравшийся на специальное возвышение за нашей спиной, чуть портил впечатление. Через пару минут в класс подтянулись лазаретные. Мажор ввалился вместе с Пегим. Рыжий рядом со мной как-то скукожился, но Мажор, бросив быстрый взгляд на капральскую кафедру, бузить не рискнул и, смерив меня напоследок мрачноватым взглядом, подхватил Пегого и утопал куда-то к задним столам третьего ряда. Ну и слава богу.

Ожидал появления перед нашей доской сухонькой учительницы. Но вместо Марь Иванны в помещение вломился здоровенный даже по местным меркам детина ростом под два десять. Протискиваться в проем этому монстру пришлось чуть боком, наконец-то увидел второго (после жабоподобного корононосца) человека, который был заметно шире меня в плечах. На фоне остальных задохликов этот монстр выглядел прямо-таки титаном.

Внимательно осмотрев нас тяжелым взглядом, этот Марь Иваныч повел неторопливый обстоятельный рассказ. В силу объективных причин мне абсолютно непонятный. Сначала показалась странной торжественная тишина в классе, не первоклашки же ведь собрались. Но потом обратил внимание на боязливые взгляды, искоса бросаемые на стоящую позади кафедру; похоже, скучающий капрал здесь специально ради поддержания дисциплины пристроился. Это предположение вскоре подтвердилось, резкий короткий свист (аж подпрыгнул от неожиданности) и, чем-то провинившийся студиозус шипит сквозь зубы, морщась от боли. Монстр возле доски на это даже бровью не повел, отлаженная процедура.

Бубнеж на незнакомом языке действовал усыпляюще. Рыжеволосый сосед искоса посматривал на меня, но с общением не приставал. Стараясь скрыть зевоту, попытался сосредоточиться на тех рисунках, которые по ходу занятия стали появляться на доске силами нашего учителя. Какие-то расчерченные круги и квадраты, отдаленно напоминает иероглифы, но не уверен. Эх, беда-беда, как же со всем этим разбираться-то.

В усугубление, монстр стал выдергивать студиозусов к доске. Похоже, у нас хитрое комплексное занятие, а не чистая лекция. Некоторые вызыванцы бодро чирикали и рисовали кружевные иероглифы, другие понуро гундосили, не прикасаясь к уголькам. Может безграмотные. Третьи и вовсе с мрачным видом топтались рядом с монстроподобным преподавателем, смешно утирая сопли тыльной стороной ладони, и явно не демонстрируя зачатков интеллекта.

Наш Марь Иваныч тщательно фиксировал в своем блокнотике успехи подопечных, значит как-то в зачет общей успеваемости и эта дисциплина тоже пойдет, не только руками махать и ногами топтать от нас требуется.

Полудрема прервалась неприятным холодком в животе, когда во внезапно наступившей тишине окружающие стали коситься в мою сторону. Черт, наш монстрообразный титан мое исковерканное имя три раза же произнес. Не привык еще на Кира откликаться, в Москве меня никто так не звал. Быстро вскочил, не дожидаясь щелчка хлыстом. Рыжий поднялся, освобождая проход, и я понял, что ответом с места тут не отделаюсь.

***

Наставник Грамоты Дариг, Лойская пехотная академия

Новенький, как и рапортовал сержант Кин, был весьма странным. Для отрока на удивление упитанный, не уступал комплекцией остальным рекрутам своего класса, людям по большей части уже вполне зрелым. И это странное взрослое выражение на детском лице. Не говоря уж про то, что сел новенький на излюбленное место Пира Прея. А ведь тот, хоть звезд с неба и не хватал, но до сего момента с помощью баронского титула и грамотно подобранной свиты уверенно держал весь этот сброд под ногтем. И вот юный Кир внаглую сидит на его месте. Да еще и Леся зачем-то к себе подтащил. Конфликтный молодой человек. И шустрый.