Трепет света (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей - Страница 20

Она обратила свой взор на фруктовое дерево, которое сбрасывало лепестки розовым снегопадом, и на розы в другом конце комнаты.

— Ах, новые чудеса. Медсестры интересовались у меня, когда они исчезнут.

— Мы точно не знаем, — ответил Дойл.

— Дойл, Холод, я сперва заглянула в палату для новорожденных, детки прекрасны.

— Так и есть, — согласился Дойл, словно говоря: «Естественно».

— С возвращением домой, Мэйв, — произнес Холод.

Она добавила несколько дополнительных ватт к своей улыбке для него, но ничего под этим не подразумевая. Он был недостаточно чистокровным сидхом для нее, как и большинство моих мужчин. Мэйв не скрывала, что не прочь заняться сексом с Рисом или Мистралем, если бы ни они, ни я не возражали. Люди сочли бы это оскорблением, а фейри оскорбляет, когда ты находишь кого-то привлекательным и не даешь об этом знать. Она боялась Дойла, не потому что он что-то ей сделал, а потому что на протяжении многих столетий наблюдала за ним как за ассасином моей тети. Очень давно из-за него она потеряла своих близких, так что она никогда не флиртовала с ним. Это его устраивало.

А затем Мэйв повернулась ко мне, и выражение её лица вдруг стало настороженным. На самом деле она писала мне еще до прихода и интересовалась, сержусь ли я на то, что она мало внимания уделяла мне. В своем ответе я успокоила ее, но очевидно, при личной встрече я должна сделать что-то большее.

Я протянула ей руку, и она, улыбаясь, подошла ко мне, но эта была другая улыбка, не такая безупречная, как в фильмах, не скрывающая неуверенность в ее взгляде. Я ценила то, что могла видеть ее вдали от прицелов камер, когда она убирает свои щиты.

— Прости, что не смогла приехать раньше. Я видела малышей в палате для новорожденных, они такие красивые.

— Ты прилетела из Европы, только чтобы увидеть нас.

Она сжала мою ладонь, внимательно изучая мое лицо.

— Как ты себя чувствуешь, только честно?

Ее ладонь была теплой, пальцы длинными и изящными, я погладила их своей рукой.

— Что случилось, Мэйв?

— Ажиотаж, созданный СМИ, на улице в полном разгаре, Мерри.

Между ее идеальных бровей и знаменитых глаз пролегла морщинка. Если бы только легиону ее фанатов было когда-нибудь позволено увидеть ее глаза без гламура фейри, делающего их более человеческими, как же прекрасна она сейчас, сбросив все иллюзии.

— Ты так говоришь, словно это полностью твоя вина. Я первая принцесса фейри, родившаяся в Америке. Я всю жизнь жила под вниманием камер и репортеров.

— Это так, но прибавь свою известность к моей, и получится худшее, что я когда-либо видела, Мерри, а уж я плохого повидала.

Она сжала мою ладонь. Не знаю точно, для моего успокоения или ее, или, может, ни то, ни другое; возможно, дело было просто в приятном ощущении от чьей-то ладони в твоей руке.

Люди говорят, что хотели бы быть знаменитыми, но такой уровень славы почти калечит. Я буквально ощутила вес этого бремени, когда репортеры выдавили окно, чтобы лучше рассмотреть нас с Дойлом и Холодом. Некоторые из них порезались о стекло, ничего серьезного, а нас и других посетителей магазина засыпало осколками.

— Ты в самом деле напугана, — заметил Дойл.

Она посмотрела на него и кивнула.

Холод подошел ближе, опустив руку мне на плечо.

— Мерри в опасности?

— Полиция оттеснила их достаточно далеко, чтобы мы могли выйти, а другие пациенты могли попасть в больницу, но я никогда не видела столько репортеров.

— Ты на протяжении десятилетий была главной Богиней Голливуда и никогда не видела так много репортеров, — произнес Дойл с полувопросительной интонацией.

— Нет, не видела, — подтвердила она.

— Значит твой новый фильм соберет большую кассу, чего и хотят продюсеры, да и все мы, — сказала я, накрыв рукой ладонь Холода, которая лежала на моем плече.

— Вряд ли наш рекламный агент мог на это рассчитывать, — ответила она.

— Мы можем отправить тебя домой и подписать договор на реалити-шоу. Это принесет еще больше денег, — предложила я.

— Нет, нам не нужны камеры в нашем доме, только не это.

— Тогда ты главный кормилец нашего двора изгнанников, Мэйв. Нам надлежит делать все возможное, чтобы способствовать твоей карьере. Никто из нас не смог бы заработать столько, сколько нужно, не говоря уж о том стиле жизни, которым ты нас балуешь. Мы могли бы согласиться на реалити-шоу и заработать больше денег, чем в качестве частных детективов, — сказала я.

— На своем последнем фильме я заработала тридцать миллионов долларов, Мерри. Думаю, мне под силу обеспечить всех вас, хотя, должна признаться, Красные Колпаки^[9] едят больше, чем я считала возможным, — сказала она с улыбкой.

Холод не уловил шутки в ее словах.

— Они ростом от двух до четырех метров и масса их соответствует росту. Чтобы воин размером с огра побежал, нужно много энергии.

Она обратила свою улыбку на него, но сейчас подразумевала не флирт, а скорее: «Разве он не милый в своём непонимании?»

— Я пошутила, Холод.

Он нахмурился.

— Мне не показалось это смешным.

— Как и мне, — сказал Дойл.

Мэйв перевела взгляд с одного на другого, а затем повернулась ко мне, смеясь.

— Порой они такие чудовищно серьезные.

— За шутками тебе стоит обратиться к Рису или Галену, — рекомендовала я, прильнув при этом к Холоду, давая ему понять, что он мне дорог, но юмор действительно не был сильной стороной моих двух главных возлюбленных.

Холод обнял меня, прижимая еще ближе. Я отпустила Мэйв, чтобы обе ладони положить на его руку, держась и опираясь о его крепкое тело. Когда он прижимал меня так тесно, от него ко мне словно перетекала сила. С каждым днем я все сильнее и сильнее любила его, и чувствовала все больше спокойствия от его присутствия в моей жизни. Однажды я потеряла его или думала, что потеряла, и это так напугало меня, что моя любовь к нему стала сильнее, ведь мысль о том, что он навсегда покинул меня, была почти убийственным горем. Я понимала, что, если потеряю его сейчас, будет еще больнее, и это очень пугало меня, но и отдалиться от него я не могла, потому что любовь, в которой сдерживаются, может завянуть так же, как цветок, который ты укрываешь от солнца, пытаясь продлить ему жизнь, но каждый цветок нуждается в солнечном свете, а любить — значит рисковать собой. Иногда рисковать всем, что у тебя есть, не только на поле боя, но и в отношении чувств. Порой, чтобы получить все, нужно рискнуть всем. Я нежилась в тепле любви Холода, позволяя ему ощущать свою любовь.

Он обнял меня крепче и наклонился, нежно целуя макушку, прижавшись потом щекой.

— Я люблю тебя, моя Мерри, — прошептал он.

— И я люблю тебя, мой Убийственный Холод.

Я повернула голову и приподнялась, чтобы мы смогли поцеловаться. Я намеренно не торопилась красить губы, потому что мы все очень много целуемся, и нам не хотелось бы появиться перед камерами с размазанной на лицах помадой, подобно клоунскому гриму.

— Видя вас двоих вместе, я продолжаю надеется, что когда-нибудь встречу еще одну любовь всей моей жизни, — сказала Мэйв.

Мы с Холодом прервали поцелуй и взглянули на Мэйв. Из-за рака она потеряла своего человеческого мужа, режиссера, что разглядел ее еще в пятидесятых годах.

— Мне жаль, что мы не смогли его спасти, Мэйв, — проговорила я.

— Даже магии фейри не подвластно исцеление человека, близкого к смерти, — ответила она.

Я хотела было подойти к ней, но Дойл, к нашему удивлению, сделал это за меня. Он протянул Мэйв свою руку со словами:

— Я знаю, что значит терять любимых, и вся магия мира не может облегчить эту утрату.

Мэйв замешкалась, но все же сжала рукой его темную ладонь.

— Видя тебя на протяжении всех этих лет возле Королевы Воздуха и Тьмы в качестве ее Мрака, несущего кровь и смерть, я и подумать не могла, что ты на самом деле был романтиком.

— Мучительно одиноким, — добавил он. — Но правой руке королевы это не было на пользу.