Шаг за порог (СИ) - Кащеев Денис - Страница 13

Зато явно пришло время ответить на некоторые другие, чего и потребовал у Чужой Артем.

– Что ж, – с важным видом кивнула «Диля». – Принимая во внимание ваше глубокоуважаемое желание… – она вдруг рассмеялась, и неожиданно для Олега (сам он ничего веселого ни в словах Чужой, ни в сложившейся ситуации в целом не видел) захихикало и несколько человек в зале, – я, так и быть, произведу разоблачение. Но сперва позвольте вопрос: вам что-нибудь известно об изначальном предназначении трутней?

Светлов с Мамаем кивнули, однако остальные присутствующие ответили недоуменным гулом.

– Убивать все, что движется? – предположил Гера.

– Отнюдь, – покачала головой «Диля». – Что ж, придется начать с этого. Раньше – давным-давно – слово «трутень» вовсе не было синонимом понятия «изгой». Это была уважаемая – весьма уважаемая – страта с особым, уникальным предназначением: творить новые касты. Что такое касты, вы же знаете? – уточнила она, почему-то посмотрев при этом на Мамая.

– Это у вас, извращенцев, типа пола у людей, – бросил Стас.

– Извергов, – с улыбкой поправила его Чужая, и на этот раз шутку Олег понял: «МИФы» Асприна когда-то были его любимыми книгами. Не все, конечно – первые три или четыре, дальше там уже какой-то трэш начался. – И не только пола, – продолжила между тем «Диля». – Каста – это и возраст – он измеряется количеством окукливаний, которые (за редким исключением, одно из которых сидит сейчас перед вами) ведут к кастовому росту. Это и социальный статус, это и, если хотите, темперамент – и еще многое-многое другое. Функции, связанные с продолжением рода, здесь далеко не главные, хотя, разумеется, важны и они. Всего сейчас существует семьдесят две признанные касты. Наши семьи – слово не совсем точное, но наиболее близкое по смыслу из существующих в ваших языках – обычно состоят из представителей шести или девяти из них, отбираемых по особой системе…

– Ну точно извращенцы! – хохотнул Макс Переверзев.

– Можно ближе к сути? – повернулся к Чужой Мамай.

– Я как раз к ней подхожу, – заверила «Диля». – Итак, у нас есть семьдесят две касты. Но раньше их число было значительно меньшим. Рассказывают о девяти корневых, отдельные оригиналы говорят даже о шести, а то и вовсе о трех… Новые касты создавали трутни. Они отыскивали в галактике подходящую расу и преображали ее, встраивая в нашу кастовую пирамиду. На низшую ступень, разумеется. Так было исстари, но в какой-то момент было решено, что число каст достаточно, и польза от появления новых не превысит наносимого им вреда. Страту трутней распустили. Однако не все из ее членов смирились с новой реальностью. И некоторые до сих пор пытаются творить касты. Именно с таким закоренелым трутнем – изгоем среди изгоев – нам с вами пришлось столкнуться. Люди Земли оказались подходящим материалом для его экспериментов, которые, как теперь ясно, завершились успехом.

– Ты это о Журовой? – быстро спросил Стас.

– Да. Ваша Настя – первый и пока единственный представитель нарождающейся касты. Семьдесят третьей… Неправильное число! – брезгливо передернула плечами «Диля».

– Ни фига себе! – выдохнул кто-то в зале.

– Так, я не понял, Журова – человек или нет? – задал новый вопрос Мамай.

– В зависимости от того, что ты понимаешь под словом «человек». У нее две руки, две ноги, одна голова, перьев нет и хвост пока не вырос. В груди легкие и сердце, под черепом мозг. Печень, селезенка, желудок, кишечник и прочие органы тоже остались на своих местах. Она помнит свою прежнюю жизнь – в таких деталях, что мало кому из людей дано, рационально мыслит, испытывает эмоции и чувства… Однако не способна иметь потомство от земного партнера, а когда придет ее срок – не умрет, а окуклится, чтобы сделать шаг вверх по кастовой лестнице. Сам решай: человек она или нет?

– Нет, – хмуро мотнул головой Стас. – Если все так, как ты утверждаешь – однозначно нет!

– Ты сказал, – развела руками Чужая.

– То есть Настя теперь – одна из вас? – с неподдельным ужасом в голосе выдохнула Ада.

– Тоже нет, – ответила «Диля». – Во-первых, ныне я сама – трутень и стою вне каст. А во-вторых, как таковой семьдесят третьей касты еще не существует. Для того, чтобы ее признали Приближенные, в касте должно быть не менее девяти членов.

– Потому что девять – правильное число? – хмыкнула Ткачук.

– Нет. Наоборот: поэтому девять – правильное число, – в своем духе ответила Чужая. – Настя же такая пока – единственная. Впрочем, это ненадолго. Начав миссию, трутень обязательно ее завершит.

– Как же он это сделает, если я его прикончил у злого леса?! – запальчиво бросил с места Гера. – Или мы сейчас говорим о разных монстрах?

– Об одном и том же, – заявила «Диля». – Убить трутня не так просто. Ты в самом деле сумел нанести ему ущерб, но он жив – хотя и заточен в коконе, выбраться из которого самостоятельно пока не в силах. Я не успела понять, что ему мешает – слишком быстро он убрался из Настиной головы – но именно из-за этой помехи он был вынужден действовать через Журову. Связь трутня с его подопечной по-своему уникальна, он без труда способен взять ее под свой полный контроль. Окажись ворота форта открыты – Настя просто ушла бы к нему, но для выхода ей потребовалось кольцо – и трутень заставил ее напасть на вас, чтобы оным завладеть. Однако сил, чтобы справиться с вами, ей не хватило, а когда с ее сознанием слилась я, трутень оттуда сбежал.

– Но в любой момент может вернуться? – задумчиво уточнил Артем.

– Поэтому мы ее и изолировали, – кивнула Чужая.

После освобождения медотсека Настю заперли в одном из боксов. Она была очень слаба – сил на то, чтобы попросить одежду, у нее еще хватило, а вот на то, чтобы надеть ее на себя, – уже нет, пришлось Гале с Адой ей помогать.

– И что нам теперь с ней делать? – снова подала голос Света.

– Правильно я понял, что для комплекта тому трутню нужно покусать еще минимум восьмерых? – не дав «Диле» ответить Ткачук, поднялся из-за стола Макс. – Но при этом без помощи Насти добраться до нас он не сможет?

– Пока не сможет, – не то подтвердила, не то возразила – Олег толком не понял – Чужая.

– Так, может, тогда ее… того? – выразительно черканул Переверзев большим пальцем себе по горлу. – Настюху, в смысле. Так сказать, одним выстрелом двух зайцев…

– Слышь, ты, гроза зайцев!.. – словно очнувшись из беспамятства, вскинул внезапно голову Тимур. – Думай, что несешь!

Переверзев смешался, не найдя, что ответить, и на несколько секунд в зале установилась напряженная тишина.

– Как бы то ни было, я бы посоветовала страте воздержаться от скороспелых решений, – нарушила ее, наконец, «Диля». – Настя еще может оказаться нам полезна.

– Чем это, интересно? – с нескрываемым скепсисом бросила Ткачук.

– Жизнь покажет, – пожала плечами Чужая. – В любом случае, сейчас она для нас не опасна.

– А нельзя как-то ее вылечить? – спросила Ада. – Снова сделать человеком?

– Едва ли, – покачала головой «Диля». – Трутню, обратившему ее, такое, вероятно, по силам, но делать этого он не станет даже под страхом смерти. Возможно, справилась бы с задачей хорошая лаборатория жнецов или сеятелей, но где мы, а где они? – она показала рукой куда-то вверх. Не одна и не две пары глаз тут же обратились к потолку, словно рассчитывая разглядеть на его фоне притаившихся монстров. – К тому же, после признания новой касты такой поступок станет тягчайшим преступлением, ни одна страта на это не пойдет, – закончила свою мысль Чужая.

– Ясно, – разочарованно кивнула Бердичевская.

– У кого еще какие вопросы? – поинтересовалась «Диля», обводя глазами зал.

– У меня, – решив, что пришло его время, подался вперед Олег. – Я хочу знать, что ты сделала с Кухарски… И со мной.

– Я действовала с позволения, – тут же напомнила Чужая.

– Не спорю, – кивнул Светлов. – И, тем не менее, объясни.

– Охотно, – и не подумала отказаться та. – Метод воздействия я подсмотрела у трутня, манипулировавшего Настей. Но полностью перехватить управление над объектом, как поступил тот, я не в силах, пришлось действовать тоньше, через твое собственное сознание. Инициировав его поток – пробудив скрытые мечты, желания, способные полностью тебя захватить – я перегрузила твой мозг, и ресурсов на то, чтобы реагировать на внешние раздражители, у него уже не осталось. «Кино», которое ты сам же себе показывал, стало для тебя на время единственной реальностью.