Зимняя сказка (СИ) - "Stacey" - Страница 39

— Постойте одну минутку, — окликнул их настоятель, заставив остановиться. Он сходил в комнату и вернулся, держа в руках четки, которые вложил в ладонь Маргарет. — Вот, Господь будет с Вами и защитит Вас от любого зла.

Баронесса расправила бусы, едва заметно улыбаясь, как человек, который дождался и получил свое. На их конце обнаружился резной деревянный крестик.

— Благодарю, отче, — с улыбкой произнесла девушка. Она повернулась к ожидающему ее Элжерону, и они вышли на улицу. — Ох, в церкви так жарко, — вздохнула она, расстегивая пальто, несмотря на зимний мороз.

— Деревянный крестик? — презрительно спросил граф, следя за тем, как баронесса на ходу осторожно намотала на запястье четки. — Может, Вам бы больше понравился золотой? Или хотя бы серебряный? В деревне есть магазин…

— Нет, мне нравится этот, — тихо ответила Маргарет. — Во-первых, его мне дал сам священник. Это особенная вещь. Святая. Во-вторых… Он прекрасен в своей простоте. Лишь дерево, бусины, нить, соединяющая их, как жизненный путь, соединяющий различные события воедино, создавая полноценных нас…

— И крест на могиле в конце, — язвительно фыркнул Элжерон. Баронесса оглянулась на него, распахнув рот в чистейшем возмущении.

— Ну знаете… — выдохнула она.

— О, простите, да, деревянный крест на могиле — это слишком, — усмехнулся граф. — Лучше каменный.

— Вы невыносимы! — воскликнула Маргарет, стремительно зашагав к саням. Она самостоятельно забралась на них, и сердито скрестила руки на груди, принимая тот факт, что кроме как на санях она никуда не сможет добраться, и сопровождение графа ей просто придется вытерпеть. Граф присоединился к ней, и во взаимной тишине они дождались Томаса, который взобрался на сани, будто сам поскрипывая, как старая оглобля.

— Ну что, сэр, домой? — спросил он, пощелкав языком коню.

— Нет, мне же нужен стол на кухню, я вчера тебе об этом говорил, — проворчал Элжерон, скрещивая руки на груди.

— О, верно, совсем запамятовал, — закивал конюх. — Значит, в деревню, к столяру.

Снег тихо скрипел под полозьями саней. Август пофыркивал в узде, мгновенно реагируя на указки Томаса по поводу того, куда ему направляться. Элжерон же прислушивался к неумолимому приближению весны: еще совершенно неощутимому обычными людьми, но такому очевидному для него. Граф невольно поежился, вспомнив гневные слова отца Андреса, которые он, в своей искренней убежденности, говорил так легко и обыденно, словно обсуждал новости из утренней газеты. Ведь он не считал зазорным искоренять грех на земле любыми методами, как делал его предок. И живи Элжерон несколькими столетиями ранее, его существование было бы далеко не столь мирным и комфортным, как сейчас.

— На Вас лица нет, — произнесла Маргарет, привлекая его внимание.

— Ну и что, — пожал плечами тот.

— Ого, Вы не хотите рассказать мне, что у Вас сейчас на душе? — удивилась баронесса. — Это из-за поездки в церковь? Она на Вас повлияла отнюдь не благотворно.

— Может и из-за нее, — безразлично отмахнулся мужчина. — Я сам настоял на посещении. В результате лишь разнервничался, и при этом не получил ни толики информации. Лишь все ту же грязь, которую уже слышал много раз.

— Почему Вы настолько агрессивно относитесь к этому священнику? Он похож на самого безобидного старика, что я видела.

— Если не учитывать тот факт, что сегодня он намекнул, что было бы неплохо меня сжечь? Весьма милый человек, не могу с Вами не согласиться, — фыркнул Элжерон.

— Да, но Ваше поведение было предвзятым и вчера. Он сделал что-то лично Вам?

— Да. Он однажды страшно меня оскорбил, следуя догмам своей религии. Я, знаете ли, никогда не ходил в церковь, и мои родные тоже. Всеми делами заправлял отец, как и церковью. Потому до самой его смерти я там не бывал. Но после похорон Андрес подошел ко мне, и тихим проникновенным голосом произнес: "Мы, конечно, похоронили Вашего отца на церковном кладбище, но, боюсь, это вряд ли даст шанс такому грешнику, как он, попасть на небеса". Да не шел бы этот проклятый священник к черту! Я с трудом сдержался тогда только из уважения к его возрасту, и у меня не было сил от стресса и после двух бессонных ночей. Вы видели, как он себя ведет? Этот человек искренне считает и моего отца, и меня плохими людьми только из-за того, что силы, которыми владеем мы, порицаются в книгах, что стоят на его полках!

Элжерон почувствовал, как начали подрагивать его ладони, и поторопился спрятать их подмышки, сделав вид, что попросту замерз. Все же, поездка оказалась для него невероятным душевным потрясением, а некоторые слова священника задели его до глубины души.

— О, я понимаю, в чем дело, — Маргарет мягко ему улыбнулась. — Вы так отчаянно хотите понравиться абсолютно всем, что даже один человек, которому Вы неприятны, повергает Вас в пучину отчаяния.

— Но ведь ни я, ни мои родные не сделали ничего плохого, — с горечью ответил Элжерон. — Несмотря на то, что мы владеем всеми этими землями, и церковью тоже, мы ни разу не пытались изничтожить ее лишь потому, что она не соответствует нашему мировоззрению. Ничего от отца Андреса не требовали, не ставили ему условий. Не угнетали жителей деревень, не относились к ним, как к рабам. Ничего такого, что могло бы вызвать у него такую искреннюю ненависть, что для него совершенно естественна.

— Граф… — Маргарет внезапно обвила его руку и положила голову ему на плечо, чем заставила напрячься всем телом. — Эта ситуация расстраивает Вас оттого, что Вы живете вдали от общества, окруженные лишь приближенными к Вам людьми. Жили бы Вы в городе, или хотя бы в деревне, Вы бы знали, что невозможно понравиться исключительно всем, как бы Вы к ним ни относились, и что бы Вы им ни делали. "Не кусай руку кормящего" не есть истина для очень и очень многих людей. Даже если Вы вдруг решите показать священнику, что Вы здесь сила, и Вы решаете, кто прав, а кто — нет, он все равно сможет обернуть любое Ваше действо против Вас. Просто не расстраивайтесь из-за него. В конце концов, главное, чтобы Ваша душа была на месте от мысли, что та колокольня, которую Вы починили, не обвалится на головы прихожан или отца Андреса. Вам не хватает общения с различными людьми каждый день в разнообразных ситуациях. С незнакомцами. Вы знаете всех вокруг Вас, живете с ними, а они зависимы от Вас. Оттого любое событие, связанное с посторонними, выбивает Вас из колеи. Вам просто не хватает общения, граф. Иного, нежели с прислугой или Вашим питомцем. Однажды Вы это поймете. А даже если понимаете уже, то просто примете.

— Вы только недавно так злились на меня — и вот уже утешаете, — улыбнулся Элжерон.

— Я руку кормящую не кусаю, — захихикала девушка.

— О, Вы меркантильно понимаете, что живете в моем замке, и это лучше, чем старая гостиница в деревне. А ежели бы я был безродным отшельником и жил в горах, в лачуге, и пас овец?

— Не сомневаюсь, что это именно то, о чем Вы мечтаете, мистер МакЛавингтон, — певуче ответила Маргарет. — Но меня бы это не испугало. Я бы общалась с Вашими овечками и целыми днями лежала в снегу, пока Вы бы искали решение моих бед не в книгах, а в дуновениях природы.

— К сожалению, она не дает мне ответ, — вздохнул Элжерон, любуясь пейзажем и абрисом приближающейся деревни. — Я столькому не успел научиться у своего отца. Он столькое мне не рассказал… Конечно, его записи мне во многом помогают, но некоторые вещи нельзя было передать словами, и он смог бы лишь показать мне это лично…

Сани въехали в ворота деревни, и Элжерон на мгновение отвлекся от беседы, вежливо кивнув кому-то из жителей.

— Кроме столяра Вам никого не нужно посещать? — спросил Томас.

— Вы не хотели бы заглянуть куда-то еще? — спросил граф, повернувшись к Маргарет. К его удивлению, она уже едва не лежала на сидении, прильнув к его руке.

— Нет, думаю, мне нечего делать в этой деревне. Вы ведь смущаетесь оттого, что Вас видят вместе со мной, — она спустила ноги со скамьи и выпрямилась, чинно сложив руки на коленях. — Да и столпотворения Вы не жалуете. Ради чего заставлять Вас переживать это?