Дороги скорби (СИ) - Серяков Павел - Страница 51

23

Утром, стоило туману отступить, начался бой. Самый страшный за всю историю Гриммштайна.

24

Бешено. Бешено. Бешено билось её девичье сердце. Сквозь узкую щель забрала Фрида видела змееподобную тварь, нависшую над телом убитого бойца. Она забыла, как оглушительно громко ревели рога кальтехауэров, сдвинувшие со своих мест армии. Забыла сигналы, сцепившие войска в изумительно страшном танце. Забыла, как армия Гриммштайна вошла в клинч с превосходящим числом войском конунга Эгиля. Ей это было неинтересно. Больше неинтересно. Фриду стащили с коня арканом. Она уцелела чудом, а смерть поцеловала другого человека. Она видела, как под ударом молота осыпалась кольчуга. Не чувствуя боли, но шатаясь встала на ноги и продолжила сечь мечом в разные стороны. Техника уже не играла роли. Удар ради удара. Удар ради выживания. Дама Треф уже не различала гербов, ей были не важны цвета накидок, сокрытые под слоем грязи, перемешанной с кровью. Фриде было плевать, ведь сквозь узкую щель забрала она видела Великого Змея и ярость закипала в её крохотном, но огромном сердце. Уже не существовало холма, на котором Трефов отсекли от остального войска. Аристократ, имени которого она не помнила, был поднят на пики. Она видела, как Лотар и его секари сражались по ту сторону холма. Кто-то налетел на нее и повалил навзничь. Ополченец в кольчужном капюшоне. Глаза, округлившиеся от ужаса, и пузырящаяся кровь на обветренных губах. Он хватал ртом воздух, а после обмяк. Кто-то стащил с нее тело и помог подняться. Боец с родимым пятном на лице. Кажется, один из Саламандр. В пылу сражения этот человек успел несколько раз похлопать её по шлему. — Ну, же! — крикнул он, но все это не имело значения. Через узкую прорезь забрала Фрида видела лишь Великого Змея и тело, лежащее у его ног. Трефы подняли щиты, и град стрел обрушился на них с неба. Падали и свои, и чужие. — Они работают по своим! — проорал один из бойцов, но здесь было сложно понять, кто свой, а кто чужой. Командир Саламандр схватил её за загривок и потащил назад: — Они наступают! Мы уходим с холма! За его спиной Фрида видела обращенную в ужас армию короля Рудольфа. Вдалеке враги прорвали златоградский строй и подступали к ставке короля. Даме Треф было наплевать на короля, Трефов, Вранов и остальных. Сквозь узкую щель забрала она видела закованного в доспехи Великого Змея. Рука Фриды сжала рукоять меча. Она видела Гхарра, и Гхарр видел её. Подняв с земли треснувший щит, девушка пошла в атаку. Будто по узкому коридору со скользким полом, словно в детстве по бревну над ручьем, она шла сквозь бой, и более бой её не касался. Сквозь узкую щель забрала она видела вихрь, в центре которого была собрана вся боль, злоба и страдания. Дама Треф поняла, кто стоит перед ней, но это было уже не важно. Дама Треф узнала воина, лежащего в ногах чудовища. Сотни пройденных дорог, тысячи озлобленных, сломленных войной людей. Сожженные города, отравленные колодцы и покинутые селенья. Реки, воды которых несли мертвые тела, и болота, в которых навсегда исчезали дезертиры. Запах разложения и скрип петель. Бессонные ночи, воровство, предательство, попытки солдатни взять её силой и жизнь среди элитного подразделения Трефов. Доспехи, сменившие платья, меч старого Псаря, до тошноты напившийся крови. Все ради одного. Все ради Фридриха. Сколько лет она искала брата? Фрида потеряла им счет. Сколько лет она не могла принять смерть родного человека? Все эти годы. Дама Треф искала и не находила, но сейчас сквозь узкую щель забрала… — Падла! — взвыла она словами, которым научил её одноглазый. — Баба! Сука! — Но не было слез. Страшнее врага не придумать, но его судьбу Фрида уже решила. — Гнида! Вошь! Бойцы Пурпурной Саламандры подхватили её крик, и, несмотря на то, что кальтэхауэры не знали их языка, брань возымела успех. — Баба пошла в атаку! — перекрикивая бой, орал командир. — За бабой! Вытесненная с холма пехота подхватила: — За Святой! Фриде было наплевать. Смерть Волдо отучила её плакать, смерть Фридриха научит вновь. Вокруг умирали люди и рождались легенды. Гхарр заставил войну забыть о девушке в мужском доспехе, на это у него еще хватало сил. Их вторая и последняя встреча должна была произойти. Он наконец-то встретил свое Семя войны и прямо сейчас испытывал гордость за свое детище.

25

Правый фланг пехоты был смят и отброшен. Секари перегруппировались. Лотар принял решение во что бы то ни стало спасти Саламандр, и каждый секарь поддержал это решение, хоть обдумывать его не было ни сил, ни времени. Грошевые секари прорубали строй кальтэхауэров, дабы высвободить Трефово войско, взятое в кольцо. В пылу битвы Фридрих увидел отца, возвышающегося на холме. Отца, отстраненно наблюдавшего за происходящим. Он выглядел точь-в-точь, как в тот день, когда убили маму, кузнеца и рыжего щенка. Глаза отца пылали золотым огнем. Удар в шлем привел секаря в чувства. На холме, как и за мгновение до этого, был Великий Змей Исенмара. Строй противника был нарушен. Фридрих и еще несколько человек устремились вперед, прорубая путь сквозь толпу одетых в кожи и кольчуги врагов. Лотар и остальные шли сзади. Краем глаза Фридрих видел, как Даму Треф стащили с коня. — Погибла, — решил он и продолжил сражаться. Без сил и обломком меча. В воздухе заиграли золотые песчинки. Никто, кроме Фридриха, не видел их, и никто не слышал ужасный голос Гхаррра: — Иди ко мне, мальчик! Ты не посрамил дорог Войны. И Фридрих пошел. Удары проносились мимо него, противники смотрели сквозь него. Он шел по стоптанной луговой траве, по втоптанным в землю подсолнухам. Он оказался перед тем, кого люди конунга Эгиля называли своим богом. — Я ошибался насчет тебя, — сказал ему Гхарр, — но твоя судьба не менее значима. Фридрих выхватил боевой нож и попытался закончить войну одним ударом. Он бился отважно, но бой оборвался молниеносно. Меч змея с легкостью прошил его тело насквозь. Умирая, он так и не увидел свою сестру, но она видела его сквозь узкую щель забрала. Его и его убийцу. Огромный мир сузился до крохотного куска земли и мести.

26

Отбив первый удар Фриды, Гхарр почувствовал, как Семя прекратило свое существование и крохотные, но крепкие корни вцепились в иссохшую почву дорог Войны. — Ты прекрасна, — ухмыльнулся он. — Ты невероятна! Парировав второй выпад, он контратаковал, и шлем слетел с её головы. Корни уходили все глубже и глубже. Гхарр понял, почему именно эта девушка стала его судьбой. — Ты пришла на дороги Войны дорогами Скорби. Она не отвечала. Оставшись в подшлемнике, Фрида лучше видела своего врага. Война — прекрасный учитель фехтования, прав был Псарь, дважды спасший её и единожды ранивший её сердце. Змей уклонился от удара и совершил ложный выпад, который Фрида не сумела прочесть. Удар. Алый росчерк. Кровь ручейком побежала по её щеке. Они осыпали друг друга градом ударов. Словно ярмарочные паяцы, плясали свой страшный танец и не замечали, как тысячи глаз не отрываясь следили за ними, ожидали исхода их боя. Кальтэхауэры видели Великого Змея и знали, что того невозможно одолеть. Сыны Гриммштайна видели Даму Треф, святую, девку из Пурпурной Саламандры. — Великая судьба! — радовался Гхарр. — Великий противник! Единственный достойный меня боец! Фрида не отвечала. Чуть было не потеряв равновесие, она устояла на ногах, но, сообразив, что споткнулась об руку брата, обратила свой взор на змееподобного врага… Сын Рогатого Пса уже не мог отбиваться от яростного шквала ударов. Великий Змей видел, как полыхают её глаза. На дорогах Войны пошел дождь. — Тебя невозможно сломить, — Гхарр нанес удар, вложив в него всю свою мощь. — Но война ломала и не таких. Удар должен был разрубить её надвое. Она закрылась клинком о выгравированных на яблоке лилиях. Меч Гхарра был подарком Рогатого Пса. Острее и крепче этого меча не существовало во всем мире. Великое Древо, выросшее на дорогах Войны, устремило в ледяное небо свои ветви. Меч Гхарра дал трещину, и искры рассыпались во все стороны золотой пылью. Фрида сделала полшага назад и, перехватив рукоять Лукаша Острого Сукина Сына, рубанула наотмашь. Дороги, придуманные Рогатым Псом, ставшие домом для его старших детей, сошлись. Гхарр и ему подобные навсегда покинули мир смертных, оставив его людям и младшим тварям. Замысел Рогатого Пса был воплощен руками несчастной девушки. Голова Великого Змея Исенмара покатилась с холма. На мгновение рев битвы смолк, но лишь затем, чтобы набраться сил и десятикратно усилиться. Она стояла над телом убитого врага, но не отрывала взгляда от тела погибшего брата. — Фридрих, — вздохнула она. — Дурная морда-голова… Бойцы армии Гриммштайна видели в ней ангела. Витязи Исенмара — убийцу бога. А она, упав на колени, проливала горькие слезы над бездыханным телом Фридриха. Победа или поражение, Гриммштайн или Исенмар. Ей было наплевать.