Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада" - Страница 87

Присказка Наклза не работала. Дэмонре было больно дышать и совсем не хотелось смотреть в небо.

— И вот мы вернулись, — со второй попытки Дэмонра все-таки закончила свой несколько пятнистый перерассказ событий, в котором не фигурировала ни девочка по имени Агнешка, ни чудовищная попойка с Гребером, состоявшаяся той же ночью, после которой нордэна палила по зеркалам и окнам и едва не пристрелила кошку. Кошку она в итоге забрала с собой. Гребер был в восторге и уже назвал ее Матильдой. Впрочем, после почти недели, проведенной в компании Магды Карвэн, Матильда откликалась на самые неожиданные слова и даже целые обороты. — Я тебя уверяю, ничему, кроме моей печени, опасности там не угрожало.

— Ясно, — кивнул Рейнгольд. — В газетах все, как всегда, выглядит несколько иначе.

Вот уж в чем, а в умении писак с ходу назначить черное белым Дэмонра не сомневалась ни мгновения. В конце концов, ей доводилось читать прочувствованный некролог, посвященный генералу Рагнгерд. Мать бы здорово удивилась, ознакомившись со своей альтернативной биографией и еще более альтернативным списком природных добродетелей.

Нордэна хмыкнула и перевела тему:

— А там не возмущались, что я взяла в плен очаровательную рэдку? Владеет навыками предательского нападения с верхней полки и имеет абсолютный иммунитет к Витольду Маэрлингу. Уж как он ее ни соблазнял, и колбасой, и ветчиной, и лживыми посулами…

— Жениться, надеюсь, не обещал?

— Да этого не дошло, по счастью. Матильда, конечно, роскошная красавица в лучших рэдских традициях, но Эвальд Маэрлинг — человек старой закалки. Четыре ноги и хвост невестки его бы смутили.

Рейнгольд улыбнулся и прошелся по комнате, подбирая разбросанные по полу и креслам вещи. Он любил порядок во всем, от личной жизни до бумаг. Дэмонра ему в этом отношении от души завидовала. Она тоже любила порядок, но эта ее любовь так и осталась без взаимности.

— Любопытный сувенир, — оценил Рейнгольд белую ленту, выскользнувшую из кармана брюк нордэны. Он легко подхватил ее, не дав упасть на пол, и поглядел на просвет. В солнечном луче блеснули глазки чудо-зверя.

— Да, красивая вещица. На базаре купила. Случайно, — не моргнув глазом соврала нордэна. По мелочам она лгала легко и свободно, не ощущая ни малейших угрызений совести.

— Тем лучше. Может, ты все-таки передумаешь и снова отрастишь косу.

— Ты что-то имеешь против стриженной невесты? — Дэмонра взяла ленту и снова засунула в карман. Далее обсуждать вещи, хоть как-то связанные с Рэдой, ей совершенно не хотелось. — Мне кажется, сильнее твои родные плеваться не будут, даже если я вставлю кольцо в нос, как это делают представители примитивных культов, — задумчиво добавила она. Своим будущим родственникам нордэна уже была представлена. И касательно их чувств не заблуждалась.

— Плеваться — это непристойно. Они будут имитировать апоплексические удары и обмороки. Но когда-то же им это надоест, — безмятежно сообщил Рейнгольд, щуря глаза на яркое солнце. — К тому же, ты пропустила роскошный скандал. Мой старший братец Освальд сбежал с актрисой, причем дважды разведенной. Эту прелестную женщину можно поблагодарить. Матушкино «попробуй еще хоть раз притащить сюда нордэну в брюках!» превратилось в очень выразительное «ну, когда же хоть один из моих непутевых сыновей осчастливит меня законными внуками? А где сейчас та милая рыженькая особа из старинного рода?»

При первом знакомстве с «милой рыженькой особой» особу окатили таким взглядом, что в пору было пойти и повеситься. Дэмонра добродушно фыркнула:

— Это можно считать родительским благословением?

— Думаю, да. Во всяком случае, когда я был дома в последний раз, по удивительной случайности в гостях не казалось ни одной Амалии, «достойной девушки из очень приличного семейства». Впервые за последние лет пять.

— Когда вечером будем обмывать твой двадцать седьмой день рождения, напомни мне, чтобы отдельный тост был посвящен дважды разведенным актрисам, самоотверженным меценаткам нового века, — рассмеялась Дэмонра. — А вообще, Рэй, ты непрактичен. Из приданого у меня только неземная красота и острый ум. Я где-то слышала, что в валюту такое не конвертируется…

— За приданое не беспокойся. В валюту прекрасно конвертируется оружие с твоих заводов, — довольно мрачно заметил Рейнгольд.

— Ты опять об этом?

— Продай их, Дэмонра. Пока ты не продашь, Иргендвегнанден не даст спокойной жизни.

— Это мое наследство, Рэй. Тебе не простят женитьбы на бесприданнице, — полушутя-полусерьезно ответила Дэмонра. Она догадывалась, что это женитьбу Рейнгольду не простят, даже если она будет самой богатой невестой Каллад. А в кесарии хватало невест и богаче. И с гораздо менее испорченными репутациями.

— Ты помнишь, как делили наследство Скульден?

— Я была маленькая тогда. Но моя мать видела. И приняла соответствующие меры. Один взрыв, и наследство Рагнгерд — пепел. И нет, я не продам заводы. Считай это моим вкладом в нашу с тобой будущую веселую старость.

— Мне безумно приятно слышать, что ты намерена до нее дожить и, более того, встретить ее в моем обществе, — сдался Рейнгольд. Или вежливо сделал вид, что сдался.

Дэмонра могла бы сказать, что за свою жизнь она поочередно намеревалась стать министром просвещения, как папа, генералом, как мама, медиком, баронессой Тальбер, мстителем за честь семьи и даже, страшно вспомнить, калладским героем, а закончилось все стареющей меценаткой в худших традициях прошлого века, разве что без миниатюрной собачки. Реальность о планах нордэны справлялась мало.

Эрвин не слишком любил ходить в гости и совсем уж не любил там задерживаться. Но мачеха Витольда — как ни мало это слово подходило к улыбающейся и очень красивой даме лет двадцати пяти — была неумолима. Ночь прошла спокойно — их впустили слуги, хозяев дома никто будить не стал — но вот утром пришло возмездие. Обнаружив, что у пасынка все же есть друзья, отказывающиеся от вина хотя бы утром и не употреблявшие грубых слов, Милинда Маэрлинг засыпала Эрвина сотней вопросов о делах полка. Граф Эвальд, заинтересованный рэдскими событиями, от жены не отставал. Завтрак прошел под перекрестным огнем. Сочинять приходилось правдоподобно, красиво и быстро. Ситуация усложнялась тем, что врал Нордэнвейдэ довольно посредственно, то есть чуть лучше средней гимназистки. Так что он трижды проклял тот час, когда согласился-таки пойти с приятелем. Витольд с видом Заступника с фрески сидел рядом и нисколько не помогал. Допрос закончился не раньше полудня. Милинда, прошелестев шелками, сообщила, что ей пора идти по делам благотворительного сообщества, патронируемого самой герцогиней Зигерлейн, но она будет рада в любой день видеть Эрвина в этом доме. Обедать в гостях Нордэнвейдэ тоже не любил, однако на всякий случай вежливо поблагодарил даму.

Эвальд поднялся из-за стола и направился в курительную, жестом потребовав идти за собой. Там извлек портсигар, предложил остальным и закурил сам, расположившись в кресле. Лейтенанты дружно отказались. Несколько минут в комнате висели клубы ароматного дыма и предгрозовая тишина.

— Витольд, будь любезен, проверь, не забыла ли Милинда просмотреть утренние письма. Кажется, ей приносили нечто с вензелем, — безмятежно проговорил граф.

Маэрлинг-младший глянул на папеньку с некоторым подозрением, но быстрокивнул:

— Как скажете.

Дождавшись, пока дверь за сыном закроется, Эвальд широко улыбнулся:

— Знаете, молодой человек, если вам когда-нибудь потребуется составить протекцию по дипломатическому ведомству, только скажите. А теперь будьте добры еще раз с самого начала, можно с грубостями, но без сказок. Если не возражаете.

Возражать графу с родословной длиннее, чем история калладского государства, было бы излишне самонадеянно.

— Вы хотите знать что-то конкретное?

— Именно. Про тамошних девиц и их нравы мне расскажет Витольд. Вы можете сразу переходить к тому, как вас встретило местное население. У меня доля в одном из приграничных заводов, так что хотелось бы знать заранее, к чему готовиться.