Отрицание (ЛП) - Джонс Лиза Рене - Страница 2

матрас. – Меня зовут Кейден.

- Слава тебе, Господи, - я выдыхаю. – У меня есть память в настоящем. – Он начал отходить, и

я схватила его за предплечье, удерживая у себя. – Подожди. Как меня зовут?

- Что? Ты не знаешь своего имени?

- Я ничего не могу вспомнить до своего пробуждения. Просто скажи мне мое имя. Пожалуйста.

Мне нужен спусковой крючок для моей памяти.

Он изучает меня минуту, может две, в которые я хочу выдернуть ответ с его рта. А затем он

встает, поворачивается ко мне спиной, одной рукой проводит по своим густым волосам.

- Кейден, пожалуйста, - говорю я, сходя с ума от его реакции. – Что происходит? Почему ты

мне не отвечаешь?

Он повернулся ко мне, руки опустил на бедра. – Потому что я не могу. Тебя ограбили. Твой

кошелек и удостоверение личности пропали, когда я тебя нашел.

- Даже ты не знаешь, кто я? - такое чувство, что меня ударили.

- Никто из нас не знает.

- Конечно, кто-нибудь приходил меня навестить.

- Еще нет.

- Еще нет? - я задыхаюсь, и новость становится еще одним душевным ударом, оставляющим

меня дрожать в одиночестве. У какого человека нет никого, кто бы ее искал?

Он снова подошел к моей кровати и сел. - Прошло всего несколько часов.

- Пожалуйста, не делай эти обязательные сделающие-меня-лучше-чувствовать вещи, которые

делают другие люди. Я признательна тебе, что спас меня, и я ценю, что ты ждал здесь, пока я проснусь

– но тебе не надо здесь оставаться со мной. - Мои глаза наполняются слезами, и я гляжу на дверь, пытаясь успокоиться.

Конечно, в этот неподходящий момент в комнату врывается женщина в зеленом костюме, говоря на языке, которого я не понимаю. Я вдыхаю и появляющиеся слезы угрожающе текут, только

остановившись у края моей кровати, ее речь выжидательно прекратилась. Я моргнула и поняла, что

она ждет ответа, который не могу дать. Я смотрю на нее. Она смотрит на меня, и в то время, как слезы

должны пройти, я чувствую себя, стоящей в зыбучем песке, быстро погружаясь, неспособная найти

выход.

Кейден спасает меня, подходя и отвечая за меня. Смущенная, ошеломленная всем, кроме

памяти, я опускаю голову вперед, нажимаю пальцами на пульсирующий лоб и говорю себе не

расклеиваться. Я должна быть сильнее, чем в данный момент.

- Ты не знаешь итальянский, не так ли?

На вопрос Кейдена я поднимаю голову и вижу, что медсестра ушла, а он стоит в конце кровати.

- Почему я должна знать?

- Это родной язык.

Он глупости говорит. - Нет, это не так.

- Ты не знаешь, что ты в Риме. – Это не вопрос, и он не ждет ответа. – Конечно, нет. Почему ты

должна знать? Ты даже не знаешь своего собственного имени.

- Что? Я не могу быть в Риме. Я американка.

- Ты должна знать, что это не логичный ответ. Много американцев, включая меня, живут в

Риме, тысячи других приезжают сюда, как туристы.

- Я знаю, что – я имею в виду, я не живу здесь.

- Значит ты приезжая, - говорит он, обходя кровать, чтобы вернуться на стул. – Это прогресс.

Где ты живешь?

- Я не знаю, - говорю я, напрягая свой мозг. – Я не знаю. Я только знаю, что не здесь.

- Это хорошо. Ты знаешь, что ты американка. Ты знаешь, что ты здесь не живешь. Ты

вспомнишь остальное через время.

- Ты не представляешь, как я хочу, чтобы ты был прав.

- Я прав, - уверяет он меня, - и для справки, ты тоже была права. Мне не надо оставаться. Но я

здесь.

- Я не хочу быть в долгу.

- Я не прошу долг, дорогая.

- Ну, значит, чтобы меня жалели.

- Это другое, что я не делаю, поэтому если ты ищешь кого-то, кто пожалеет тебя, я не тот парень.

- Нет других причин, почему ты здесь.

- Разве? - он тихо бросает вызов.

- Что это значит? - спрашиваю я, но это забытый вопрос, когда слышу: «Доброе утро».

Женщина в возрасте 20 – 29 лет в темно-голубом костюме, длинные черные волосы аккуратно

собраны на затылке, вплывает в комнату и дает мне надежду, что я возможно нашла способ избежать

все эти белые шумы.

- Я Мария, - весело говорит она, останавливаясь в конце кровати. – Как вы себя чувствуете?

- Как будто кто-то выключил мой мозг, - говорю я, ничего не тая.

- Это нормально после травмы головы, - успокаивает она меня. – Как ваша спина? Можете ли

вы нормально двигаться?

Я немного сгибаюсь и морщусь. - Могу. Я просто не хочу.

- Не удивительно, - говорит она. – У вас довольно отвратительная шишка между вашими

лопатками.

Я не беспокоюсь о своей спине. Я беспокоюсь о своей памяти. - Когда придет доктор?

- Он сейчас на обходе, - говорит она, - но он скоро придет поговорить о вашем лечении. Сейчас

давайте проверим ваши показатели.

Она подходит к кровати со стороны Кейдена, и он с неохотой встает – или возможно я

представляю это, потому что я не хочу, чтобы он уходил. Он может быть незнакомцем, и я может

ненавижу чувствовать себя ношей, но сейчас он все, что у меня есть.

Встав в тень Кейдена, Мария достает манжетку для измерения кровяного давления и

обхватывает мою руку. – На данный момент ваши жизненные показатели выглядят хорошо.

Именно тогда Кейден встает слева от нее, нависая над ее плечом, кажется, контролируя ее

действия, и я клянусь, его красивое лицо кажется напряженным, почти собственническим – какая

нелепая мысль. Покровительственное, возможно, над женщиной, которую он спас. Да. Это должно

быть так. Поэтому он до сих пор здесь.

- Как твоя боль? – Спрашивает Мария, возвращая мое внимание назад к ней.

- Отлично, пока я не двигаюсь.

- К завтрашнему дню должно полегчать, - заверяет она меня, замолчав на мгновение, чтобы

включить прибор для измерения кровяного давления до подтверждения. – То, что надо. – Она убирает

манжетку и подбирает мою карту у кровати.

- Что на счет потери памяти? – спрашиваю я. – Это нормально?

- Такое случается, - говорит она, ее тон сухой, пренебрежительный даже.

- Но это не просто несколько умственных провалов, - проясняю я. – Это полная потеря.