Матушка для полуночника (СИ) - "ЛуКа" - Страница 3

Моего появления она то ли не заметила, потому как даже не посмотрела в мою сторону, то ли не обратила внимания. Я выбежал ненадолго, чтобы купить Матиашу подгузников. Сейчас внук крепко спал в кроватке. Со щелчком я повернул ключ в дверном замке и снова обернулся к девушке. Вид у нее был жалким. Таким взглядом смотрят те, у кого в жизни произошло что-то серьезное, то, чего они не смогли избежать, и чему нельзя помочь, остается только смириться и продолжать жить дальше. Я постоял с полминуты, раздумывая обратиться к этой незнакомке или нет. Она может либо ответить, либо проигнорировать. В любом случае, на бродяжку или наркоманку она не похожа.

— Девушка, с вами все в порядке? — конечно же нет, но обычно именно такой вопрос задают в подобной ситуации.

Она все-таки подняла на меня взгляд и нахмурилась, а затем заозиралась по сторонам, будто осознавая где она, и что сейчас происходит.

— Д-да… — пролепетала девушка и взявшись за перила с трудом, словно промокшее пальто было очень тяжелым — поднялась. Кожа на ее пальцах побелела, она с трудом стояла на ногах. Простое движение отняло у нее столько сил, она тяжело задышала и вымученно улыбнулась мне. — Да, голова немного закружилась, должно быть из-за погоды, — возможно другой бы и поверил ее словам, но не я. Остро чувствующий, когда мне лгут.

Девушка неторопливо спустилась по ступенькам и подошла к соседней двери.

Она выудила из кармана ключи и безуспешно попыталась вставить их в замочную скважину. Я видел, как ее пальцы дрожат, как у заправского алкоголика, но она точно не пила. Со звяканьем ключи упали на пол и, опираясь о стену, девушка опустилась на корточки, но пошатнулась и упала на колени. Встать она больше не смогла, ее плечи дрожали от безмолвного рыдания, по щекам катились слезы.

— Вот что… раз мы с вами соседи, то давайте-ка вы зайдете ко мне и соблаговолите успокоиться, а я, если понадобится, вызову скорую, — я подобрал ключи, вложил в ее руку и помог встать с пола.

Девушка подняла на меня мокрые от слез глаза и молча кивнула. В другой ситуации я бы возмутился ее легкомыслию, принять помощь незнакомца, но не сейчас. От маньяка во мне было столько же, сколько от трубадура.

Я провел ее в свой коридор, помог снять пальто и прошептал:

— Единственное, о чем я попрошу вас — быть тихой, у меня кроха-внук и сейчас он спит.

Отрешенный взгляд девушки изменился и стал живым, должно быть тема детей была ей знакома или близка, ведь я не знал ее биографии. Пока что. Ни с кем из соседей я не общался, квартиру оформил на себя и внука, и волокита с документами в этом мире была улажена за несколько дней, стоило мне пройти через портал.

Здесь правили деньги, и небольшое магическое вмешательство в умы людей помогло мне избежать множества бюрократических проблем.

Из всех районов в Москве, я выбрал центр города за его уют и доступность ближайшего портала в мой мир. Арбат, где я оказался в первую ночь после перемещения, отринул из-за многолюдности, шума и яркости вывесок. В риэлтерской конторе, мне предложили район с Патриаршими прудами. Приехав сюда, я был приятно удивлен царящим здесь уютом и тишине.

Так я стал неприметным, но вежливым соседом и владельцем большой квартиры напротив прудов. Рядом находился мой антикварный магазинчик. Помещение, которое я сразу же после квартиры выкупил за кругленькую сумму, распрощавшись с очередными фамильными драгоценностями. Я знал, что мне необходимо место работы, чтобы ни у кого из окружающих не возникло даже малейшего подозрения относительно моей личности или, тем более, внука.

Долго ли я обдумывал свой переезд в этот мир? Нет, после некоторых событий, я собрал все самое необходимое, подхватил ребенка и шагнул в портал в надежде на лучшую жизнь и искупление собственных ошибок. Жизнь, которую захотел начать с чистого листа. Бегство.

— Можно воды… — хрипло попросила девушка, когда я довел ее до кухни и усадил за стол.

— Конечно, — плеснув из чайника кипяченой воды в кружку поставил перед ней.

Большими глотками она осушила ее и вытащила из заднего кармана джинсов бумажный платок.

Я сел напротив, расслабленно откинувшись на спинку стула и сосредоточенно наблюдая за ее движениями. Я чувствовал, что напряжение постепенно отпускает ее, она перестала шмыгать носом, внимательно изучая обстановку, а затем и меня.

— Вы один здесь живете? Я вроде бы вас раньше не видела… — начала она.

— Вы могли просто не заметить. Живу почти полгода, только я и мой внук, дочь погибла, — я умышленно сказал ей об этом и тяжело вздохнул, склонив голову, всем своим видом показывая, как мне от этого тяжело. Так оно и было, но сейчас я хотел узнать, что же произошло с ней, а для этого было необходимо завоевать хотя бы толику доверия.

Девушка покачала головой, и ее губы скривились, глаза вновь наполнились слезами:

— Простите, я не хотела лезть не в свое дело. Просто… сегодня выдался не самый простой день и, кажется, дальше будет еще тяжелее, — проговорила она, вытирая щеки платком.

— Может быть… вам стоит поделиться наболевшим. Понимаю, что незнакомый мужчина, который годится вам в отцы, не самый лучший собеседник, но говорят — такие разговоры помогают облегчить душу, — я порадовался что с утра не успел побриться и сейчас у меня был небрежный, домашний вид. Одежда этого мира пришлась мне по вкусу, она была простой и очень удобной. Джинсы, фланелевая рубашка в клетку и очки в узкой оправе. Все это также расположило девушку ко мне. Разведенный или холостяк, заботящийся о внуке, что может быть милее. Первым делом, помимо приобретения паспорта и документов на квартиру, я полностью изменил свой внешний облик: сбрил бороду и остриг волосы, переоделся в нормальную одежду и закупил все необходимое для малыша. Этот мир радовал своим многообразием товаров и всего того, что позволит с легкостью заботиться о ребенке. Особенно мне, как одинокому мужчине без всякого опыта обращения с детьми. Моей дочерью занималась жена и толпа нянек, а здесь — пришлось самому браться за дело.

— Да. Возможно, вы правы, и мне станет легче, если я расскажу вам, — она комкала платок в руках и собиралась с мыслями. Я не торопил ее и снова наполнил чашку водой. Девушка благодарно улыбнулась и отпила немного. Затем в последующие полтора часа, она поведала мне почти всю свою биографию. О том, что ее зовут Арина Чайка. Ей двадцать три и сегодня она развелась с мужем, с которым прожила пять лет. Они поженились, когда девушка закончила школу. У самой Арины отца нет, а мать умерла три года назад от онкологии. О причине развода, Арина ответила мне, что долгое время, они с мужем пытались завести ребенка, но у нее постоянно случались выкидыши, что привело к бесплодию. Вначале она думала, что муж будет любить ее как прежде, но и в нем что-то переменилось, он очень сильно хотел ребенка, но брать чужого малыша из детского дома категорически отказался. Затем начались затяжные вечера на работе, пьянство, обвинения и даже дошло до пощечин. Муж во всем обвинял Арину, такого давления она не выдержала, и сама предложила развестись. Муж не возражал, тем более, что, как он сказал — встретил одну девушку, а жизнь идет и он не хочет растить ребенка будучи старым дедом.

В течении всего дня, в суде, Арина держалась молодцом. Четко отвечала на вопросы судьи, монотонно подписывала документы и даже умудрялась всем улыбаться, мол с ней все в порядке и жизнь продолжается: «Насильно мил не будешь», — так она себя ободряла, пока не вошла в подъезд, где сила духа покинула ее и она окунулась в ледяное оцепенение. Ее душа так болела, что она физически это ощущала. Одиночество захлестнуло ее и даже осознание того, что она не осталась без крыши над головой, потому что по всем документам — квартира в которой они с мужем, уже бывшим, жили принадлежит только ей одной не обрадовало.

Я смотрел на нее и понимал, что для утешения у меня нет слов. Она потеряла возможность стать матерью и вместе с этим осталась одна.

— Если хочешь знать мое мнение, Арина, — я прочистил горло — прости, я забыл представиться, меня зовут Кристиан Ракоцкий. Не удивляйся, я перебрался в Россию из Венгрии, поэтому мое имя будет тебе непривычно. Ну так вот, по поводу твоей ситуации, — я развел руками. — Могу с точностью сказать, что тебе ни в коем случае не стоит отчаиваться. Всегда найдутся те, кому еще хуже тебя, но это эгоистично радоваться горю других и думать, что у тебя все не так плохо. Сейчас тебе тяжело как никогда, но и это пройдет. Время лечит, не сразу, а очень медленно, но затем — всегда настает день, когда плохое забывается и наступают светлые времена. — Я сказал ей именно то, что говорят в подобных ситуациях, но сам не верил в эту чушь. Боль, страдания, которые я носил в своем сердце не оставляли меня ни на миг.