Мир ждёт героя (СИ) - Непальский Влад - Страница 35

Сне, окутавшем мир.

Проснувшись утром, Эдик ощутил жуткий голод. Выглянув из широкого дупла, он посмотрел на утренний лес. Влажная погода сразу не понравилась мальчику. Но погоду он не выбирал, поэтому пришлось смириться. Он не мог просидеть в дупле весь день, только потому, что погода плохая. Это раньше у него был такой выбор — никуда не идти в не нравящуюся ему погоду. Сейчас мир лишил его этой возможности. Нужно было либо действовать, либо умирать от голода.

Эдик опёрся рукой на дно дупла, и она утонула в чём-то мелком. Он схватил несколько деревянных шариков и поднёс к свету.

В его руке оказались лесные орехи.

«Мир меня любит!» — прокричал он в душе.

Выпустив лишние орехи, он расколол оставшийся пальцами. Это не составило труда, благодаря огромной силе героя. Скорлупа звонко хрустнула, и вкусное ядро ореха растаяло на языке Эдика. В этот момент ему показалось, что всё не настолько плохо, раз есть что поесть. Настроение поднялось, и мальчик повеселел. Позавтракав и набив орехами карманы, он вылез из дупла и отправился в путь.

Плутая по незнакомому лесу и избегая встречи с животными и монстрами, Эдик продвигался вперёд. Когда начало вечереть, он вышел на заброшенную дорогу.

От одного вида чего-то сделанного человеком душа Эдика начала ликовать. Он даже и не думал, что так обрадуется, увидев обычную лесную дорогу, по которой почти никто не ездил. Он уже верил в скорое спасение и возвращение домой.

Одна мысль о том, что скоро он сытно поест, придала ему сил и душевной радости. Там где люди там есть еда, и не просто еда — а вкусная и свежая еда. А для того у кого есть деньги нет ни в чём отказа — думал он так.

«А у меня есть деньги!»

Благо мёртвый гном был не бедняком. У него было аж несколько золотых.

Несколько золотых! Если бы он увидел их в своей прошлой жизни, то просто бы рассмеялся. Тогда это была ничтожная, ничего не значащая сумма. Деньги, о которых не стоит даже и задумываться. Мелочь. Сейчас же они казались ему настоящим сокровищем. Он облизывался, представляя, сколько купит на них еды. Как это буде классно. Золото откроет ему путь в тёплую комнату, где он помоется, и будет спать на кровати под толстым одеялом. И ему будет хорошо.

Главное, теперь у него есть золото. Без денег он был просто чмом, с ним бы никто не стал разговаривать. Его бы просто погнали отовсюду, как попрошайку, но золото делало его хозяином положения. Его золото желанно. Его хотят.

Орехи уже давно кончились, и Эдик опять чувствовал сильный голод. Дойдя до развилки дороги, он свернул направо. Вечер заканчивался, уступая место ночи, и в это время сзади его нагнала телега с крестьянином.

— Куда путь держишь? — вначале крестьянин принял его за гнома, но увидев, что это мальчик, сразу же изменил тон на отеческий. — Садись, сынок, подвезу.

Эдик посмотрел на его лицо — оно ему не понравилось. Такие же лица он видел в пять лет, когда смотрел на сумасшедших за оградой. Что-то в нём было дебильное и несвойственное человеку. Обычные черты были как-то искорёжены.

Но Эдик обрадовался и такому попутчику. Оказалось, что он затосковал без общества, и того, что оно даёт. Он не был предназначен жить в лесу, и не хотел туда возвращаться.

Он сел на старую телегу, и мрачный крестьянин с оборванным мальчишкой молча поехали дальше. Скоро они прибыли к продолговатому дому, стоящему на окраине большой поляны. Его соломенная крыша нависала над глинобитными стенами, в которых виднелись окна с грязными стёклами.

— Небось проголодался? Моя жена сейчас накормит тебя! — подмигнул Эдику крестьянин.

«Мир меня любит! — думал Эдик. — Он не без добрых людей. Даже в такой глуши я встречаю тех, кто мне поможет. Жаль, что это конечно не добрый волшебник, но тоже неплохо».

Мысль о ужине выбила из головы всё остальное. Эдика больше не интересовало, почему дом находиться в такой глуши, где рыскают дикие звери и самое страшное — монстры. Его больше не интересовало, почему крестьянин такой неприятный на вид и почему он помогает ему с такой охотой. Всё это не имело сейчас значения, потому, что его ждал обед. Он наконец-то сможет нормально поесть человеческую пищу. По сравнению с таким радостным событием всё остальное было ничего не стоящими мелочами.

Открыв дверь, хозяин проводил его в тёплую хату.

— Накорми гостя всем самым лучшим! — крикнул он жене.

— Хорошо дорогой, — с другого конца отозвалась немолодая женщина.

Эдик взглянул на её лицо и нашёл, что женщина походит на крысу.

«Крысавица! — подумал он. — Не всем же быть красивыми. Да и пошла бы нормальная баба за такого урода?»

Скоро перед ним стояло несколько тарелок со вкусной едой, и Эдик с жадностью набросился на них.

— Ешь, ешь! — приговаривал крестьянин, куда-то смотря. Он постоянно переглядывался с женой. А Эдик работал ложкой. В его голове текли размышления, и в них не было сидящего рядом с ним крестьянина, ни его хитрой жены. Они были совершенно о другом: далёком и отвлечённом.

«Если бы мой брат согласился мне помочь, как было бы хорошо! Мы бы опять стали семьёй, и если бы не любили, то, по крайней мере, не мешали бы друг другу. Ведь мне многого не надо. Мне было бы просто достаточно жить за его счёт с какими-нибудь интересными развлечениями. Я хотел чтобы меня просто уважали, хотя бы местные крестьяне, чтобы у меня было под боком несколько баб. Ну и конечно, чтобы я ни в чём не нуждался. Я бы тогда отказался от титула героя. На что он мне? Рано или поздно бы вскрылось то, что не могу ничего сделать с монстрами. И тогда все сразу бы заподозрили во мне самозванца. И я бы погиб. Я бы сгинул во тьме, и все бы отвернулись от меня».

Насытившись, Эдик начал проваливаться в сон. Мир вокруг покрыла густая пелена, а по телу стала разливаться приятная теплота от съеденной пищи. Глаза Эдика слипались, а разум отключался. Мальчик лёг на скамью и отключился.

Адский холод пронзал тело. Он врезался в него иголками, заставляя мышцы дрожать, а зубы стучать. Эдик поднялся и осмотрелся — он оказался в ледяной клетке. С голубого неба падал рассеянный свет.

— Это всё на что ты способен? — смеялся рядом его брат. Он стоял по другую сторону ледяных прутьев, в мире покрытым снегом. — Ты никакой не герой.

— Я и не хочу быть героем. Я согласен на обычную богатую жизнь! — схватился за прутья Эдик. — Мне не так уж много и надо! Я хочу хорошо жить ни в чём не нуждаясь, веселиться, иметь под боком бабу, пользоваться уважением у местных крестьян — вот и всё! Неужели это так много, что такой могущественный маг как ты не можешь дать это мне? МНЕ — твоему родному брату. Единокровному брату — брату от одних и тех же родителей. Разве сложно мне помочь?

— Ты не хочешь быть героем?

— Да!

— Тогда я тебя заморожу! — Шенкель поднял руку, и из неё полился поток холодного воздуха. Эдик сжался от страха и в этот момент открыл глаза — перед ним простиралось ночное небо. Он хотел подняться, но ощутил, что прикован цепями к плоскому камню голый.

Рядом горело несколько фонарей, и кто-то суетился.

Ужас сковал сердце Эдика, и всё внутри него сжалось. Неужели он попал к колдунам? Только от одной мысли, что всё произошло именно так, его душу пробрал ледяной холод.

Всё стало ещё много хуже.

Эдик принялся вертеть головой, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Но в темноте это оказалось непросто. Он взглянул туда, где горел свет. У фонаря стояло три фигуры. Одну из них он узнал сразу — это был мужик, привёзший его сюда. За поясом у него торчал найденный Эдиком гномий топор. Во второй фигуре Эдик распознал его жену. А третьей был подросток лет пятнадцати или семнадцати в чёрной робе.

Его руки дрожали от возбуждения, он готовил краску, перемешивая ингредиенты в горшках.

«Делает краску для рисования круга, — догадался Эдик. — Нужно бежать!»