Коллекционер чудес (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 41

– Вы нам сорвали официальную операцию! – рявкнул Мавгалли. И откуда только взялась смелость! Должно быть, у него были свои причины не любить местного анатома.

Вернон открыл было рот, чтоб объясниться, но Дерек опередил его – тело сработало само, плавно скользнув вперед, и он испытал пронзительную светлую радость, когда схватил анатома за причиндалы и сжал руку.

Обещания надо выполнять. Притащить Аурику в катакомбы было очень глупым поступком. Невероятно. И закрывать на него глаза было бы еще большей глупостью.

Вернон зашипел от боли и согнулся пополам. Кажется, Аурика вскрикнула и вцепилась в руку Дерека, кажется, она что-то говорила, чуть ли не взахлеб, но сейчас это не имело значения. Дерек обхватил анатома за шею свободной рукой, и Вернон уткнулся лицом ему в плечо – практически интимно.

– Август, я, кажется, вас предупреждал, – мягко произнес Дерек ему на ухо, так, словно говорил с лучшим другом. – А вы меня не послушали.

Он сжал руку еще сильнее и крутанул влево. Вернон прошипел что-то неразборчивое, но по определению нецензурное. Дерек довольно улыбнулся. Вся пугающая обстановка подземелья отступила на задний план, и он, кажется, даже ощутил дуновение свежего воздуха.

На мгновение ему стало легко.

– Ты что-то знаешь про вампира, да, Август? – с прежней тихой нежностью поинтересовался Дерек и почти дружелюбно посоветовал: – Расскажи. Расскажи мне, что ты знаешь. Расскажи, почему решил отдать ему эту дурочку. Что тебе за нее пообещал хозяин упыря?

Вернон рванулся, пытаясь освободиться – не вышло. Аурика почти повисла на руке Дерека, и в ее всхлипываниях он разобрал что-то вроде «Я сама попросила». Мелькнула мысль о том, что это ужасная, совершенно отвратительная сцена, и остается надеяться, что ее свидетели не будут раскрывать рты.

– Пусти… – прошептал Вернон. – Я его видел, да. На кладбище.

– Маркус, дружище, да у нас ценный свидетель, – громко сказал Дерек. – Оказывается, доктор Вернон видел нашего упыря на кладбище. Надо бы поподробнее расспросить его.

Он оттолкнул анатома, и Вернон, красный и растрепанный, удачно приземлился прямо в руки Мавгалли, невероятно довольного тем, что наконец-то можно проявить служебное рвение. Дерек выпрямился, устало провел ладонями по лицу, чувствуя, как исчезает пыл, а в душу вновь вползает затхлый воздух подземелья.

– Где именно вы его видели, Август? – спросил он с прежней спокойной деликатностью. Аурика по-прежнему держала его, вцепившись обеими руками в рукав пальто, и это судорожное прикосновение почему-то раздражало.

– Недалеко отсюда, – ответил Вернон. По его лицу стекали крупные капли пота. – Трижды. Он исчезал неподалеку от входа в катакомбы.

– И какого дьявола вы потащили сюда женщину! – воскликнул Маркус. Он был шокирован фактом встречи с Аурикой в подземелье больше, чем признанием доктора.

– Я сама его попросила, – еле слышно промолвила Аурика. И вот теперь все наконец-то посмотрели на нее. Некоторое время в подземелье царила напряженная тишина, а затем Дерек попросил:

– Маркус, проверь ее, пожалуйста, на магическое воздействие.

Аурика послушно подставила лоб под стекло, и, когда Маркус сказал, что никакого воздействия нет, Дерек ощутил пустоту – внезапную и страшную.

– Всем наверх, – сказал он и не узнал своего голоса. – На сегодня мы закончили.

Когда Дерек вернулся домой незадолго до полуночи, то Аурика не сразу его узнала. Два образа никак не желали сочетаться между собой: привычный щеголь, всегда одетый с иголочки и идеально причесанный, не мог иметь ничего общего с тем растрепанным и припухшим от выпитого мужчиной, который ввалился в комнату.

Сюртук был застегнут не на ту пуговицу. Почему-то это испугало Аурику сильнее, чем просто убийственный запах перегара, так и валивший с ног.

– Дерек? – испуганно окликнула Аурика.

Дерек косо посмотрел на Аурику, ничего не ответил и, медленно расстегнув пуговицы, бросил сюртук на пол и практически рухнул в кровать. Некоторое время он лежал молча, неподвижно, и Аурика подумала, что он уснул. Но вскоре она услышала:

– Все должно быть не так, да?

– О чем ты? – спросила Аурика. В принципе, после того, как ее привезли домой с кладбища, она была готова ко всему: к скандалу, ссоре, даже тому, что ее будут бить – но не к этому.

– Зачем ты полезла в катакомбы? – к удивлению Аурики в голосе Дерека прозвучала лишь усталость. Ни горечи, ни досады – только усталость.

– Я хотела понять, – медленно начала Аурика. Теперь она словно бы формулировала для самой себя то невнятное стремление, охватившее ее утром в общем зале гостиницы. – Узнать, каково это. Приключения, опасность, погоня. Каково это, быть сильной и красивой женщиной, которая ничего не боится и идет вперед.

Дерек негромко рассмеялся, и Аурика поняла, насколько глупо и жалко выглядит.

Вера Эшвуд уникальна. Аурике никогда не дотянуться до нее. Даже близко подойти не получится.

– Приключения? Тебя вчера чуть не убили. Мало?

– Вчера это было не по моей воле.

Аурика всеми силами старалась быть спокойной и твердой, но понимала, что не выдерживает, что готова разреветься от понимания того, насколько глупой она оказалась.

– Что с доктором Верноном? – спросила она, пытаясь говорить ровно. Дерек шевельнулся и медленно сел на кровати. Теперь, глядя на него, Аурика испытывала не страх, а какую-то непонятную жалость.

– Допросили, записали показания и отпустили домой. Должно быть, лечится.

– Отпустили?! – переспросила Аурика. Дерек кивнул и принялся расшнуровывать ботинки.

– Конечно. Что я, зверь, что ли? Проверили его на всех артефактах, он действительно просто свидетель. Да, видел этого упыря, да, испуган не на шутку. Ну а то, что он пошел у тебя на поводу и повел в катакомбы – это просто дурак… Причем влюбленный по уши.

Дерек икнул, вытащил из кармана скомканный шелковый платок и нервным движением прижал его к лицу, словно старался сдержать подступающую тошноту. В комнате повеяло ароматом пиона.

– Мне не следовало так поступать, – медленно сказала Аурика. – Я сглупила. Мне никогда не стать такой, как Вера Эшвуд.

Дерек отвел руку с платком от лица и посмотрел на Аурику так, словно перед ним вдруг возникло мифическое чудовище с раззявленной пастью и тысячей хвостов.

– Вера Эшвуд, – менторским тоном произнес он, – стала такой не от хорошей жизни. И она всегда мечтала о том, чтоб спокойно сидеть дома с мужем и подтирать сопли и задницы дюжине детей. Но не задалось, а теперь она уже никогда не сможет остановиться. Тут не на что любоваться и не о чем жалеть.