Айшет. Магия разума (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 35

– А если это опасно? К ее кузену… вдруг нас там в тюрьму бросят, например?

Корс изъяснялся непонятно, но я ухватила суть. Мы ничего не знаем о графине, ничего не знаем о ее кузене, вообще ничего. Какие там отношения, что нас может ждать…

Мы ничего не знаем, а незнание хуже преступления.

А вот прочитать память графини… опасно?

Да и пусть! С Рианой я это делала, хотя и поверхностно, проделаю еще раз! Ради брата я и не с таким справлюсь. Пока она еще жива. И вообще – если человек умирает, ему все равно. И не узнает никто.

Я пересела на кровать, поближе к графине.

– Корс, отсядь подальше. Чтобы не перекрылось.

– Хорошо. Шань, поторопись.

Действительно, женщина доживала последние минуты. Это было видно. Покрылось пепельным налетом лицо, выцвели губы, заострился нос…

Я выдохнула, положила пальцы на виски графине – и попробовала пройти в чужую память. Совсем, как с Рианой.

Только не учла, что Риана мне сопротивлялась. А графиня была вся – открытая книга.

Навстречу моему разуму хлынул мощный поток воспоминаний. Если бы я попробовала противиться, меня бы просто уничтожило. Стерло в порошок.

Это как река в половодье. Бурная, бешеная, яростная, сопротивляться ей невозможно. Только оседлать. Только плыть вместе с ней.

И я распахнула сознание, впитывая в себя реку чужих мыслей.

Ее звали Шайна.

Шайна Элизабет Истарская. Графиня Истарская.

И нельзя сказать, что судьба ее была счастливой и безоблачной.

Я вижу всю ее жизнь, словно читаю громадную книгу. И книга эта – жестокая сказка.

Девочка воспитывается без родителей, в имении у деда. Впрочем, старику тоже нет до нее дела, и малолетняя Шайна растет, словно сорняк. Играет с мальчишками на конюшне, кидает ножички, ругается… все меняется, когда дед умирает.

Оказывается, у ее отца был брат. Этакая «паршивая овца». Запаршивевшая настолько, что дед вычеркнул подонка из завещания и добивался изгнания из рода. Не добился.

То ли не успел, то ли у сыночка тоже нашлись покровители – теперь уж и не скажешь. Но девчонка поступает под опеку дядюшки, впрочем, выраженную достаточно просто.

В монастырь, на воспитание.

И тянутся серые унылые годы. Тоскливые и пыльные.

Молитвы, бдения, молитвы. Серые платья, серые стены, серые лица…

Интриги – и те серые. Грязные какие-то… Шайна старалась держаться от них подальше, из врожденного чувства гадливости.

А потом пришел ОН.

Он был братом одной из воспитанниц, высоким, красивым, светловолосым… стоит ли удивляться, что юная Шайна влюбляется со всей пылкостью молодости?

А еще – бедным, словно церковная крыса.

Конечно, на любовь Шайны мужчина ответил взаимностью, и уговорил девушку сбежать из монастыря. Обвенчаться, и даже написать дядюшке. Мол, так и так, еду вступать в наследство.

В ответ пришла копия завещания.

Дед распорядился так. До двадцати пяти лет никаких денег на руки, разве что содержание. Управление пока в его руках, контроль…

Хочешь, дорогая племянница, так приезжай и контролируй. Все в твоих руках.

Шайна никуда не поехала, не настолько она была глупа. Она отлично понимала, что ей не справиться с дядей на его территории.

Так и вижу…

Стиснутые кулачки, гневные глаза, сжатое побелевшими пальцами письмо – ах, стиснуть бы так же шею негодяя!

Она подождет.

Муж все понял правильно. Денег до двадцати пяти лет не предвидится. Жену тоже могут убить, впрочем, если у них появится ребенок – наследником Истара будет маленький. Муж искренне старался.

Не учел он другого. Дядюшка у юной графини тоже дураком не был. И однажды…

Графиня, у нас на дорогах столько разбойников…

Стражник отводит глаза в сторону. Он все понимает.

А Шайне плохо.

Она падает на тело своего мужа… меньше полугода замужем, и вот уже вдова…

Слезы льются и льются…

Мужа нет.

Ребенка у них тоже не получилось.

А она…

Шайна собирается ко двору. Падать в ноги королю, просить о милости.

Графство Истарское.

Оно расположено на границе с Миролом, земля там бедная, каменистая, но какие там каменоломни! Испокон веков славится истарский мрамор, истарский кварцит…

Графы богаты. Были богаты, что уж сейчас осталось для законной наследницы – неизвестно. Но это ведь можно и узнать.

Если Шайна попадет ко двору, если она кинется королю в ноги… кто сказал, что короли не любят денег? Очень любят.

Риолон небогат, особенно после того, как лет триста назад у него из бока выхватили изрядный кусок. Спасибо еще, что все королевство не сожрали, нашелся решительный человек, объединил земли…

Как дядя узнает, что Шайна отправляется ко двору? Женщина грешила на служанку. Родственникам мужа, вроде как, и ни к чему? Наоборот, они рады были, когда Ленни на ней женился.

Боль опять полосует ножом сердце.

Ленни, смерть я принесла тебе. А хотела – счастье.

В столицу ведет множество дорог. Почему Астор?

Случайно.

Сломалась ось у кареты, вот Шайна и приказала остановиться, починить. И задержались-то на пару дней, а оказалось, что на всю оставшуюся жизнь. Всей жизни только пара дней…

Светлый, только восемнадцать лет, полгода счастья, и столько боли…

Прими эту светлую душу, боже.

– Шани!!! ШАНИ!!!

Брат звал меня, вырывая из омута отчаяния, боли, смерти…

Тряс, дергал за волосы, я с трудом разлепила глаза.

– Корс?

Голос был тише мышиного. Это – я?

Брат перевел дух.

– Слава Светлому… жива?

– Вроде да…

С каждым словом я чувствовала себя все увереннее, все сильнее. Я лежала на полу. Корс стащил меня с кровати, а графиня лежала на кровати и выглядела полностью мертвой.

– Я испугался, – рассказывал брат. На щеках у него виднелись подозрительные полоски, но это ведь не слезы? Конечно, нет, мужчины не плачут. – Ты держала ее за виски, смотрела глаза в глаза, а потом стала совсем как она, начала падать, я подхватил, чтобы ты на нее не упала, стащил на ковер, а ты не дышишь.

– Совсем?

– Да, Шань. Я тебя тряс, водой поливал… ты минут пять в себя не приходила.

Я вздохнула. Ясность мысли возвращалась. И с ней возвращалось и нечто другое.

– Корс, мы идиоты.

– Да? – не поверил братик.

– Да. Ладно ты, а я б подумала? Она ж умирала, меня едва за ней не затянуло…

Корс с размаху хлопнул себя по лбу.

– Точно! А ты… как?

– Не умерла.

– Хоть не зря ты попробовала влезть?

Дети соображают быстро. Корс понял, что я не умерла и не умру, что все обошлось, и его заинтересовало, не зря ли мы рисковали. Может, и правильно.

– Не зря. – Я попробовала вспомнить, что узнала от графини… – Да, ты знаешь, не зря.

– Отвезем документы?

Я прищурилась.

Наверное там, на грани жизни и смерти, где погибала Шайна, рыдая от отчаяния, ко мне пришла мысль. И я не хотела от нее отказываться.

– Нет, Корс. У меня есть идея поинтереснее.

– Это какая?

– А такая. Ее зовут Шайна. Шанна – Шайна.

Корс соображал быстро.

– Шань… ты чего? Ты правда хочешь… ну, того? Вместо нее?

– Да, – отрезала я. – вот смотри, бежать нам некуда. Жить негде. Денег нет. К отцовскому знакомому и не сунешься – Ленер и Храм, Темный бы их побрал на пару!

Корс помрачнел.

– Это да.

– И куда мы? Побираться? Милостыньку просить? Подать-то мне подадут, да Храм нас найдет куда как раньше. А здесь у нас есть хороший шанс выбраться из города, уехать подальше, например, в ту же столицу, Шайна туда ехала.

– А потом?

Корс явно загорелся азартом. И то… приключение! Переодевание, графская карета, титул, столица, интересно же! И путешествовать не пешком, а под гербами.

– А потом и удрать можно будет. Когда нам это будет выгодно, с деньгами и драгоценностями.

Братишка хмыкнул.

– Воровать будем?

– Может быть.