Айшет. Магия разума (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 16

– Про Риану и ее братьев ты ничего не знаешь. Не были, не приходили. Поняла?

Я кивнула.

Все я поняла. Спасибо, мама…

И принялась спешно одеваться.

– А Корс?

– Спит.

Кажется, я себя немного переоценила. Ноги пока еще подкашивались. Слабость такая, дурная, словно после болезни. Тошнотная, гадкая…

Но к Миху я слетала птицей. И повисла на шее.

Последний раз.

Впитать в себя тепло, уют, последний раз поглядеть в его глаза, погреться у его любви…

Эгоистично?

И пусть! Я ведь тоже его люблю.

Ночные гости посмотрели неласково, но я уже вылетела во двор.

– Мих!

– Шани!

И это тепло. Золотистое, ласковое, пронизывающее весь мир, и меня в том числе. Не такое, как моя сила. Не холодное, словно янтарь, а теплое, уютное, нежное…

Несколько минут мы просто молчали. Потом я заговорила первой.

– Мих… отец меня к тетке отсылает.

– Что?!

Для парня это стало ударом. Я видела.

Золото продернулось красными нитями боли. Помутнело, дрогнуло стеклом…

– Сказал – на зиму. Чтобы мы чего не натворили…

Мих потупился. И верно, могли натворить.

– Но ты же вернешься?

– Я тебя тоже люблю.

Соврать впрямую я так и не смогла, но Мих понял мои слова по-своему. И привлек меня к себе.

– Шани… жить без тебя не смогу.

Сможешь, родной мой. И я смогу. У нас просто нет выбора.

– Мы еще будем счастливы. Я знаю…

Я не лгала.

У Миха есть шанс стать счастливым – без меня. А у меня… даже если его нет – это не значит, что я сдамся.

– Отец говорит, что если я тут останусь, мы что-то да утворим.

Мих потупился. Ну… разве нет? Я уже натворила, только не совсем то, о чем думал парень. Он-то мечтал о сеновале, а у меня получилось совсем иное.

Ледяная вода, которая утянула Риану, горячая кровь, которая пролилась на землю…

Да, я виновата. Но не я начала это первой.

– Шани…. Никуда тебя не хочу отпускать.

И прозвучало это, как приговор. Может, и не хочет. Но отпустит, и послушается старших, и… Мих, ах, такой Мих…

Добрый, послушный, ласковый….

Я коснулась его щеки ладонью, вглядываясь в серьезные глаза.

В последний раз.

И вдруг ожгло, словно хворостиной. Зло так и плеснуло по округе, надрывное, черное, с красными прожилками боли…

– Ради этой дряни ты мою дочку оттолкнул?

Тут и догадываться не пришлось. Мельник. Респен.

Я медленно обернулась. Он стоял на крыльце, смотрел на нас, и аж весь плескал по округе злостью и болью. Так и хотелось закрыться, отшатнуться…

Не дождешься!

За его спиной виднелись фигуры родителей. И они ждали…

Я точно знала, это был первый урок. Сумею я сейчас сдержаться? Справлюсь? Разрешу ситуацию, если и не миром, то хоть без применения силы? Значит, меня можно считать взрослой.

Сломаюсь? Попробую воздействовать? Тогда точно все пропало…

Я вскинула голову.

– Я вам не дрянь! А сердцу не прикажешь! Не все на деньги меряется! Ничего, вы еще кого другого своей дочке купите!

Мельник аж зашелся в черноте.

– Ты…

– Я девушка еще! Любая повитуха скажет. А про вашу дочь такое сказать можно?

И…

Я не просто попала в цель. Я задела всех присутствующих.

Побледнел, вздрогнул Мих. Осекся на полуслове мельник. Кхекнул староста.

И потянуло от любимого чем-то таким… вина? Да, желтоватая, мутноватая, как желток от тухлого яйца. Он и Риана…

Не просто так взъелась девчонка. Они же с детства сговорены, вот и не дотерпели чуток. И все знали, и одобряли, если бы Мих со мной не встретился, может, к зиме и надел бы он Риане браслет.

Что тут скажешь?

Что сделаешь?

Я не знала. И потому доверилась интуиции, которая приказала мне коснуться пальцами руки Миха.

– Все хорошо. Я все понимаю… и не виню тебя.

И вышло так искренне.

Староста Лемерт вновь кхекнул. А мельник шагнул вперед.

– Что, простишь мужика? Да, было у них, так что если Ринка в подоле принесет…

На миг окатило волной ужаса.

Я убила… четверых? И нерожденного ребенка – тоже?

Но потом схлынуло. Нет, не была Риана в тягости, она бы совсем иначе виделась, это точно. Откуда я это знаю?

Не понять. Но я убила троих, не четверых. Хотя меня это и не оправдывает.

– Сучка не захочет, кобель не вскочит, – поговоркой отозвалась я. – Ваша девка, ваш приплод.

– Ребенка без отца оставишь?

– Не я вашу дочь под мужика толкала. Не мне и отвечать.

Уже и никому другому. И – наплевать! Здесь и сейчас я ни о чем не жалела. Уезжаю?

И отлично! Неприятно было и от ситуации, и от Миха, который откровенно прятался за меня, не желая нести ответственность… он любил меня, да! Но кто сказал, что он так же не любил Риану? Когда заваливался с ней на сеновал?

Может, ко мне любовь более духовная, а к ней более телесная, но если так было – значит, и впредь будет. Никто и не сомневается. Служаночка тут, вдовушка там… это же не любовь, правда? Это просто сено помять…

Только вот меня иначе воспитывали.

Мельник посмотрел злыми, ненавидящими глазами, но сказать ничего не сказал. Рядом вырос тенью мой отец.

– Я вашу дочь сегодня не видел. И давно не видел. Шани… думаете, если б они столкнулись, моя дочь цела бы осталась?

От мельника потянуло чем-то… злорадство?

– Нет. Ринка б вашей дочери косы выдрала.

– А раз вы это понимаете, тогда ищите дальше. Нет вашей дочки здесь, и не бывало никогда!

– Шем, – начал староста. Осекся, вздохнул…

Отец все понял без слов.

– Староста, я обещаю, с утра тоже поиски начну. А дочь отправлю к тетке. От греха. Уж прости… одну твой сынок на сеновал до свадьбы потянул, теперь моя на очереди, а когда там та свадьба будет – и вовсе неизвестно? Нет уж.

Мих вспыхнул, хотел, было, что-то сказать, но крепкий подзатыльник от его отца мигом оборвал парня. И правильно… у самой руки зачесались.

Есть в этом что-то гадкое, когда одна для души, а вторая для сеновала…

А ведь я и правда дура.

Знала б я это раньше, могла бы и Риану убедить. И убивать не надо было бы…

А я – убила.

Так проще всего и понятнее всего, но правильно ли?

Я перевела взгляд на родителей, и увидела, что мама покачала головой. Чуть-чуть…

Она была в курсе моих мыслей. Урок?

Да, жестокий урок, за который заплачено чужими жизнями. Я не переживаю, и не стану упрекать себя, они начали первые, но стоит ли того причина?

– Шани…

Мих смотрел так… раньше у меня сердце бы растаяло. И ведь вижу, что любят, но…

– Наверное, прав отец.

Я закрыла лицо руками и скользнула в дом, за надежные спины родителей. Далеко не ушла, остановилась в сенях, понаблюдать.

Теперь и от мельника потянуло удовлетворенным злорадством. И то… Будь Риана жива, он бы мигом ее под Миха подложил. А если дите появится, тут жениться придется, хочешь, не хочешь…

Это деревня. Здесь порядки свои.

И блудливой девке ворота дегтем вымажут, и блудливому мужику вилы в зад засунут. Всякое бывает.

Мих пытался что-то вякнуть, но староста утащил его за собой. Незваные гости ушли, и мы остались одни. Я, папа, мама…

Семья…

Корс спит сейчас и видит десятый сон, но он тоже наш, тоже родной… и это очень правильно.

Мои родные и любимые.

Вот то, о чем мне пыталась сказать мама. Если мужчина не может тебе дать – такого, стоит ли вообще его брать? Это ведь… как яблоко из глины. Может, и красиво, и раскрашено, а все одно – пустышка.

Отец обнял нас обеих и потянул за собой в дом.

– Пойдемте, девочки. Посидим… тут уж немного до рассвета осталось.

Мы сидели за столом, пили травяной взвар с мятой и медом, грызли маленькие сухарики с солью, и папа рассказывал о чем-то смешном.

И плясал в очаге огонь, и сопел наверху братишка, и тепло наших сердец согревало всю комнату, заливая ее лучами любви.

Я спрашивала, буду ли я счастлива?