Выбор и перемены (ЛП) - Беланджер К. Л. - Страница 23

— А насчёт того, как это было, честно? Было отлично! Даже лучше, чем я думал. Пока она не начала говорить о том, какое хочет свадебное платье, сколько у нас будет детей, как нам их назвать и завести ли нам собаку, кота или обоих, — от этих воспоминаний Бо рассмеялся и покачал головой. — Боже, это был такой... абсурд, знаешь? Я готов был забраться на крышу грузовика и бить себя в грудь, как Тарзан, а затем спуститься для второго раунда. Тем временем, она пыталась заставить меня решить, стоит ли нам купить дом готовым или просто снять квартиру, пока я не построю дом сам.

Бо на самом деле содрогнулся.

— Я будто лёг в постель с Барби из Малибу, а проснулся с Болтушкой Кэти.

— Понятно, — попытка Эрика говорить серьёзно опровергалась тем фактом, что он дрожал от подавляемого смеха. — Сколько тебе понадобилось времени, чтобы её бросить?

— Я не бросал. Она меня бросила. И понадобилось только два дня.

— Правда? — слегка удивлённо произнёс Эрик. — Как ты это провернул?

— Я сказал ей, что вместо того, чтобы устраивать большую модную свадьбу в церкви, я хочу одеться как Элвис и пожениться в Вегасе. Она бросила меня как вчерашний ланч.

Видимо, не в силах больше сдерживаться, Эрик рассмеялся вслух.

— Это было довольно сообразительно для возбуждённого парня шестнадцати с половиной лет.

— Эй, отчаянные времена требуют отчаянных мер, друг мой.

Теперь оба мужчины рассмеялись, а затем несколько минут молчали, пока Бо не спросил:

— Так что насчёт тебя? Каким был твой первый раз?

— Мой первый раз был с парнем по имени Стивен Бишоп. Мне как раз исполнилось четырнадцать, и я был новичком в школе, а ему было восемнадцать, и он был выпускником.

— Ого, большая разница в возрасте.

— О, поверь мне, это была наименьшая из наших проблем, — сухо сказал Эрик.

— Что ты имеешь в виду?

Эрику понадобилось пару секунд, чтобы перелечь, прижимаясь ближе и вытягивая руку поперёк груди Бо, будто переключаясь в режим рассказа истории.

— Во-первых, тебе нужно понять, что я вырос в очень маленьком городе, где все знали друг о друге всё. Или, по крайней мере, думали, что знают.

— В смысле?

— В смысле, что хоть я практически с детского сада знал, что гей, я ни за что не собирался допускать, чтобы об этом узнал кто-то из школы.

— Почему?

— Потому что это дало бы им ещё один повод издеваться надо мной. Меня и так все доставали.

— Почему?

— О, я не знаю. Может, потому что я был низким и тощим и тогда был похож на девочку даже больше, чем сейчас, — поддразнил Эрик. — И это значило, что хоть они не знали, что я гей, они все это предполагали. Но даже тогда я знал, что если кто-либо из них узнает наверняка, они будут не просто дразниться: они изобьют меня до смерти и выбросят моё тело где-нибудь в лесу. Всё изменилось, когда я перешёл в старшую школу.

— Это как?

— Для начала, я перешёл из средней школы, где училось около четырёхсот человек, в районную старшую школу, где учеников было около четырёх тысяч, и было намного легче сбегать от своих мучителей и смешиваться с толпой. Ещё лучше, в школе, куда я ходил, было очень сильное — очень звучное — общество гомосексуалов. Можно сказать, я улетел из Канзаса и приземлился прямо посреди Страны Оз. Это было удивительно... У них даже был клуб под названием «Союз геев и натуралов», и когда я наконец набрался смелости сходить на собрание, у меня было такое чувство, будто я умер и попал в рай. Там все были такими, как я.

— Низкими, тощими и похожими на девочек? — поддразнил Бо.

Эрик снова толкнул его коленом.

— Я имел в виду геями. Или, по крайней мере, толерантными. Там я познакомился со Стивеном. Он был президентом клуба и не только первым открытым геем, с которым я познакомился, но ещё и плохим парнем в больших пропорциях. Этому парню было плевать, что о нём думают люди. Он делал и говорил что захочет, кому угодно и в любое время, без извинений и совершенно без сожалений, что, должен признать, было большой частью его привлекательности.

— Скажи мне кое-что: почему людям так нравятся плохие парни? — жаловался Бо. — Серьёзно, зачем так с собой поступать? Сходиться с кем-то, кто будет относиться к тебе как к дерьму?

— Я не знаю. Почему парни-натуралы гоняются за прекрасными женщинами, у которых работает только одна клетка мозга? Думаю, это имеет какое-то отношение к гормонам, которые замыкают связи в коре головного мозга.

Когда Эрик заёрзал, Бо поднял руку, пока он не устроился снова, а затем обратно обвил его рукой.

— В любом случае, — продолжил Эрик, — хорошие новости были в том, что так как Стивену было плевать, будут ли у него проблемы — и так как ходили слухи, что он убил парня, хоть я и вполне уверен, что это он стал их распускать — люди предпочитали не переходить ему дорогу. И это означало, что только очень смелые или очень глупые люди рискнули бы издеваться над членами клуба. Это была ещё одна причина, по которой надо мной перестали издеваться каждый раз, когда я оборачивался.

— Боже. Звучит так, будто он был полезным парнем.

— Ну, и да, и нет. Видишь ли... хоть у Стивена были некоторые хорошие качества, ещё у него были большие недостатки. Первый из них заключался в том, что он не только говорил и делал что угодно, но ещё и трахал всё живое. Любого парня, во всяком случае. Особенно, если знал, что для парня это будет первый раз. Думаю, он наслаждался ролью того, кто лишит парня девственности. Это значило, что для него каждый сентябрь становился сезоном охоты, а поступающие новички — включая вашего покорного слугу — были жертвами.

— Хочешь сказать, он прилагал особые усилия, чтобы соблазнять девственников?

— Ага.

— Это ужасно, — сказал Бо, его слегка подташнивало от этой мысли.

— Не особо. В смысле, да, немного, — признался Эрик. — Но если честно, он был хорош в этом, несмотря на свою репутацию задиры. Он был мягким и терпеливым, и так как гордился своим званием превосходного любовника, он убеждался, чтобы его партнёр был более чем удовлетворён в процессе. К сожалению, чего он не говорил этим парням — опять же, включая вашего покорного слугу — это то, что для него на этом всё заканчивалось. На одной встрече. Его не интересовали отношения с кем-либо. На самом деле, он даже не верил в отношения. Он придерживался мнения, что, как пол, мужчины не должны быть моногамными. Особенно геи. Так что он счастливо спал с любым... по одному разу. Может, два раза, если этому человеку везло, или он был конкретно хорош. Но на этом всё. Никаких обязательств. Никакой привязанности. Просто «спасибо за хорошее время и вперёд за новым куском мяса».

Бо не знал почему, но по какой-то причине ему от этого стало грустно.

— Ты пожалел о том, что сделал это?

— Не совсем, — спустя мгновение сказал Эрик. — Как я сказал, он был мягким в этом, и честно говоря, я был облегчён, покончив с этим. Я был в восторге, что наконец мог признать, кто я. Конечно, будучи собой, я не мог просто сказать «спасибо за воспоминания» и уйти в закат. Нет! Это было бы слишком разумно. Я должен был взять и влюбиться в этого парня. Не самый умный мой шаг, поверь мне. На самом деле, наверное, это была одна из глупейших вещей, которые я когда-либо делал.

Бо очень беспокоился, когда Эрик так на себя наседал.

— Почему? Мне кажется, он пошёл на всё, чтобы влюбить тебя в себя.

— Это точно.

— Почему ты виноват, что влюбился в него?

— Проблема была не столько в том, что я влюбился в него, а в том, что, даже зная о безнадёжности — и поверь мне, он совершенно ясно дал понять, что это безнадёжно — я всё равно не мог об этом забыть. Я думал, что если продержусь достаточно долго... — Эрик посмеялся и покачал головой. — Типичный я. Всегда пытаюсь держаться за звезду, даже когда знаю, что останется только отвратительный ожог.

— По крайней мере, ты заботился об этом парне, — сказал Бо, намеренный не сдаваться. — Не то чтобы я не заботился о Кристине. Заботился. Немного. По большей части меня заботила возможность рассказать друзьям, что я, наконец, потрахался.