Мир без огня: путешествие в пустоте (СИ) - "Felix Comrade" - Страница 8

Одзиро Юта медленно шёл вдоль недавно отстроенных хибар и лачуг. Бросал взоры на раскинувшиеся рисовые плантации, наблюдал за шныряющими туда-сюда детьми, слушал отдалённые разговоры местных.

Долго ли продержится это спокойствие? Жрец натянул соломенную шляпу на глаза и покосился на постоялый двор, рядом с которым методично махали хвостами крепкие гнедые лошади явно неяпонского происхождения.

Маэда Такеши — самурай на службе у дома Хосокава, прославился своей хладнокровностью и абсолютной, даже, в какой-то мере, безумной верой в своего *даймё. Многие, кто видел его на поле боя, утверждают, что, убивая человека, выражение лица Маэда никогда не менялось.

Одзиро остановился перед длинным зданием — поместье главы деревни. Жрец аккуратно открыл дверь и прошёл в прихожую дома.

— Прошу прощения, можно войти?

В коридор выглянула девушка. Молодая и пышущая жизнью — дочь главы. Чёрные волосы, спадающие почти до поясницы, утончённое и слегка вытянутое лицо, блестящие глаза с небольшим лукавым прищуром.

— Добрый день, Одзиро-сан, — девушка низко поклонилась. — Рада видеть вас.

— Говорят, встретить священника вне храма — не к добру, — жрец невесело рассмеялся. — Не зря говорят, к слову.

— Что-то стряслось, Одзиро-сан?

— Твой отец — господин Хироки дома? — мужчина снял гэта и аккуратно поставил их в угол.

— Да, — она кивнула. — Прошу, пройдёмте.

Девушка провела Одзиро мимо пары закрытых дверей в самый конец коридора, где расположилась гостиная. Там, спиной к широкому полотну с изображением трёх журавлей, в абсолютной тишине, сидел мужчина.

Длинное домашнее платье, тронутые сединой волосы и уставший взгляд наученного жизнью человека. Хироки Суэно стал главой Сатомори всего три года назад. До этого он успел повоевать на стороне различных кланов: от Такэда до Датэ. Ронин, волей случая прибившийся к Хосокава.

— Прошу прощения за вторжение, — Одзиро сел напротив мужчины. — Есть разговор, Суэно.

— Всегда рад тебя видеть, Юта, — мужчина доброжелательно улыбнулся. — Как дела у храма? Помощь не нужна?

— Нет, храм в полном порядке, — жрец благодарно поклонился. — Есть вещи куда важнее.

— Раз так, то говори.

— Маэда и его люди не собираются уходить из деревни, — начал Одзиро. — Они требуют выдать Чиё и Ёсиру. Боюсь, если они не получат их, пострадает вся деревня.

— Хочешь выдать? — Суэно странно ухмыльнулся.

— Ты знаешь, что меньше всех этого хочу я, — священник горестно вздохнул. — Но нам нужно что-то придумать. От нашего решения зависит судьба всех жителей Сатомори, Суэно.

— Твои предложения.

— Переправить их по морю в соседнюю деревню. Я уверен, если Чиё продемонстрирует свои способности…

— В соседних деревнях столько ушей и глаз Хосокава, что даже зёрнышко риса не упадёт без их ведома, — прервал жреца Суэно. — Беглецов схватят в тот же день.

— Тогда что думаешь ты?

— Мы будем укрывать их до тех пор, пока это будет возможным. Если же Маэда решит действовать, люди не дадут Чиё и Ёсиру в обиду. Поверь мне, Одзиро.

— Где они сейчас?

— Каватсуки-сан, что живёт на самой окраине у моря, приютил их.

— Я бы хотел ещё раз поговорить с Чиё.

— То, что она говорит, беспокоит меня, — Суэно переменился в лице. — Тяжело поверить в то, что наша захудалая деревенька имеет какое-то там отношение к первородным богам.

— Чиё показывала мне сон, Суэно, — жрец перевёл взгляд на полотно. — Дым был повсюду и запах ему соответствующий. Время словно замерло, понимаешь? Я видел души, Суэно. Наполненные злобой и отчаянием, что рыскали в поисках света. Они живут в каждом из нас, жаждут вырваться на свободу. Чиё считает, что именно здесь, в Сатомори, в месте, где люди должны погрузиться в пучину злобы и страданий, эти души найдут выход наружу.

— И ты веришь в это, Одзиро?

— Не могу не верить, — кивнул священник. — Пока у храма есть жрец, что несёт в Сатомори мир и умиротворение, души живут с нами в гармонии. Но этот баланс всегда стремится нарушиться, Суэно. Даже если это неправда, я не могу рисковать.

— Поступай как знаешь, Одзиро. Я поддержу тебя, если это пойдёт на пользу деревне.

— Я ценю твою дружбу, Суэно.

***

Невысокая девушка, укутанная в балахон, стояла у окна. Стрижка под мальчика, слегка отрешённый взгляд, узкие губы. Вакада Чиё не отличалась красотой и легко могла затеряться среди толпы.

Позади, на футоне, поджав ноги под себя, сидел юноша. Грозный взгляд, взъерошенные немытые волосы, местами рваное старенькое платье и выцветший оби. По одним лишь глазам можно было прочитать всю его нелёгкую жизнь.

— Мы принесли сюда неприятности, — ответила Чиё на рассказ Одзиро. — Не стоило нам здесь задерживаться.

— Не беспокойтесь, — уверил жрец. — Вас не выдадут. Деревня будет укрывать вас столько, сколько понадобится.

— Вас не мучают ночные кошмары, Одзиро-сан?

— К чему это?

— Я чувствую, как Сатомори меняется, — Чиё повернулась лицом к жрецу. — Скоро Хинай заявит свои права, Одзиро-сан.

— Но почему именно Сатомори? — священник покосился на молчаливого брата девушки. — Что такого в нашем захолустье?

— Я не знаю, — она покачала головой. — Возможно, ответ на этот вопрос лежит где-то в глубокой древности. Сейчас я могу лишь рассказать вам, предостеречь.

— Предостеречь?

— Знаете, Одзиро-сан, — Чиё прошлась по небольшой рыбацкой лачуге, разглядывая сети и прочие принадлежности. — Я вижу души с самого детства. Хинай для меня — родной дом. За всё то время, что я живу, мне удалось узнать все его секреты.

Священник промолчал.

— Мой долгий путь привёл меня в Сатомори, — продолжила девушка. — Сюда меня привели ками. Привели, чтобы спасти.

— И что нам делать, Вакада-сан?

— Храм. Храм — гарант равновесия в деревне, место, что отделяет Хинай от нашего мира. У храма всегда должен быть жрец, Одзиро-сан. Храм приковывает души к деревне. Не дайте его разрушить.

Жрец кивнул.

— Когда Хинай впервые явится во снах — всё, что лежит за холмами, станет для вас запретным. Ваши души будут прикованы к Хинаю. Уйти из Сатомори — насильно оторваться от собственной души. Не мне вам рассказывать, чем это чревато.

— Нельзя будет покинуть деревню?!

— Но можно будет войти. Любой пришедший в Сатомори, станет её частью. Единственный шанс пришельца уйти, оставить заместо себя иную душу, и чем она роднее, тем больше шансов вырваться из лап Хиная.

— А мы? Жители Сатомори могут оставить кого-то взамен себя?

— Нет, — жёстко отрезала Чиё. — Покинуть Сатомори можно будет лишь на сутки, дальше — смерть. Ваши души связаны с этой землёй, вы — часть Хиная. Здесь ваше родовое гнездо.

— Мы же будем отрезаны от мира…

— Земля Сатомори плодородна, леса богаты живностью, а море рыбой. Вы сможете жить здесь ещё долгие-долгие годы.

— Очень сложно всё это принять, — вздохнул священник. — И когда это должно случиться?

— Может, завтра, а может через год, — пожала плечами девушка. — Всё зависит лишь от того, как много прольётся крови и сколько ненависти скопиться в этом месте.

— И вы сможете нам помочь?!

— Хватит вопросов, — она отвернулась. — Я утомилась. Приходите позже, и я всё вам расскажу.

— Но… — жреца снова прервали.

— Моя сестра устала, — раздался низкий бас. — Дайте ей отдохнуть.

— Конечно, — Одзиро низко поклонился и направился к выходу. — Я загляну на днях.

***

Весь путь до деревни священник размышлял над словами Чиё. Верить в них ему не хотелось, но он видел всё своими глазами: дым, души. Всё выглядело именно так, как описывала эта девушка. И хотя то был лишь сон, впечатлений Одзиро хватило с лихвой. Чтобы там ни было, сейчас главная проблема — Маэда и его люди. Чем дольше они здесь остаются, тем выше шанс, что они найдут Чиё и Ёсиру. И как их спровадить отсюда, не лишившись при этом головы?

За мыслями жрец не заметил, как вышел к главной улице. В рёкане, где остановился самурай со своей свитой, всё ещё горел свет и мелькали силуэты, хотя время уже довольно позднее.