Мир без огня: путешествие в пустоте (СИ) - "Felix Comrade" - Страница 22

— Каватсуки Морико не готова перейти черту, Тору-кун, — вздохнула Кири.

Позади меня что-то тихо чиркнуло. Рико держала в руках небольшую алюминиевую зажигалку, из которой вырывался маленький и слабый огонёк.

— Это папина, — Рико словно не замечала стоявшую рядом Кири-сан. — Интересно, как он сейчас?

— Идём, Рико, — я сжал её руку крепче и повёл в сторону леса.

***

Стоило нам с Рико приблизиться к лесу, как тени, до этого мирные и спокойные, засуетились. Идти напрямик — самоубийство. Единственным шансом добраться до храма был поход через лес.

Я не позволю Рико остаться здесь навсегда, не позволю ей потеряться в этом вечно сером и грязном тумане, не позволю всем её страданиям пойти прахом. Рико была единственной, кто из последних сил сражался за жизнь, хватался за каждую возможность выжить и помочь остальным.

Всегда жизнерадостная, неунывающая и невероятно светлая девчушка из Сатомори. Я не верю, что ей не найдётся места в том мире, каким бы он ни был. Её должна ждать лучшая участь, нежели быть запертой в вечном мраке.

— Ивару, — шёпотом окликнула меня Рико. — Куда ты меня ведёшь?

Я ничего не ответил, продолжая высматривать слепые зоны теней. Храм был уже близко, оставалось пройти ещё немного до заветных ворот. Тени продолжали рыскать в поисках нас, извиваясь своими чёрными отростками-локаторами.

Между стволами показались знакомые очертания главного святилища. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я сделал последний рывок. Рико неуклюже поспевала за мной, спотыкаясь на каждой неровности.

Наконец, мы добрались до ворот в храм. Толпа людей чудом уместилась внутри и чего-то с нетерпением ожидала.

— Видишь их, Рико? — я указал на площадь храма. — Все только нас и ждут.

— Кого? — она с откровенным непониманием осматривала площадь. — Кто нас ждёт?

— Она не готова, Тору-кун, — Кири снова появилась из ниоткуда. — Ты пытаешься поступить благородно, но очень глупо.

— Отпустите её! — крикнул я. — Отпустите её со мной!

— Не могу…

— Ивару! — вскрикнула Рико, указывая куда-то в сторону леса.

Одинокая тень целенаправленно двигалась к нам. И вновь я ощутил тот же самый приступ отвращения, словно всё светлое и живое выкачали из меня, заменив самыми отвратительными воспоминаниями и чувствами. Судя по лицу Рико, чувствовала она себя также.

— Только не снова… — прошептал я, крепче сжимая зажигалку Рико в руке.

И та же картина перед моим лицом. Тень зависла между нами, продолжая давить на мозги, вытравливая даже желание продолжать жить. Кири-сан, тем временем просто и безразлично наблюдала за нами.

Нельзя, чтобы это снова повторилось. Но я так боюсь боли, так не хочу умирать, особенно осознавая, что всё почти закончено. Этот страх проходит по всему телу, болью отдаётся в висках и в груди.

— Ивару… — прошептала Рико. — Спаси…

Рико боится не меньше моего. Ей, как и мне, совсем не хочется погибать таким жутким образом и в таком жутком месте. Рико начинает трясти, вот-вот и она сорвётся на плач, а тень уже начала подаваться в её сторону. Всё, как в прошлый раз…

Все последующие события пронеслись для меня за долю секунды. Тусклый огонёк зажигалки, жуткий вопль (принадлежащий то ли мне, то ли кому-то со стороны), затуманенный от страха взгляд, яркая вспышка и пронзительный свист, словно мимо нас, на огромной скорости, пронёсся электропоезд.

Я очнулся, глядя в серое, затянутое дымом небо. Что-то тёплое и мягко прижималось ко мне. В ушах всё ещё стоял жуткий звон, а перед глазами плыли разноцветные круги. Я спас Рико? У меня получилось.

— Ивару! — доносилось сквозь тускнеющий свист. — Ивару!

Рико плакала, тяжело и протяжно. Она вцепилась в меня и уткнулась лицом в грудь.

— Не отпущу, — выдавил я из себя. — Не отпущу тебя.

— Ивару… — она подняла взгляд.

— Не знаю, что ты надумала там в своей глупой головёшке, — я сжал её ладонь в своей. — Но всё это не так! Ты нужна мне, Рико.

Она лишь в очередной раз нервно всхлипнула.

— Как никто другой, нужна, — я приподнялся с земли на локтях. — Я люблю тебя, Каватсуки Морико.

— Ивару, — в её глазах перемешались всевозможные эмоции. Ещё немного, и она взорвётся от переизбытка чувств. — Я тоже! Ивару! Тоже!

А Кири-сан? Кири-сан ничего не говорила, она продолжала стоять в паре метров от нас, наблюдая за происходящим. Больше я никогда не слышал её странного, таинственного голоса. Да и её я больше никогда не видел.

В один шаг мы преодолели черту между старым, полным злобой, жадностью, завистью, жестокостью и боли, миром и новым, абсолютно чистым, нетронутым. Наш путь закончился, но путешествие наше только начиналось.

Одзиро вошёл в пустующую рыбацкую хижину. Перевёрнутый стол, изрубленные сети, выпотрошенный старый футон и прочие следы битвы. Ёсира Вакада до самого конца защищал свою сестру, отстаивая честь своей фамилии.

Изнутри священника сжигала вина за то, что ему не удалось защитить этих людей, за то, что во время бойни он отсиживался в храме, делая вид, словно ничего не знает о происходящем. Теперь он, и ещё несколько десятков выживших восстанавливают то, что осталось от сожжённой Сатомори.

Посреди разгромленной хижины Юта обнаружил смятый листок, на котором неровным и торопливым почерком было что-то написано. Дрожащими и холодными руками жрец развернул послание:

«Мой добрый друг, я уверена, скоро грянет буря, которую не все переживут. И перед тем, как отправится в объятия Хиная, я хотела бы извиниться за то, сколько боли и страданий принесла в эту деревню. Все вы защищали меня, словно одна большая семья, которой у меня никогда не было. И если мне всё же суждено здесь умереть, я хочу, чтобы вы знали, добрый друг, я благодарна вам за время, проведённое в Сатомори. Всё, что я рассказала вам — ценнейшие знания, которые, я уверена, вы используете с умом, добрый друг. Со скорбью в сердце, ваша Вакада Чиё».

Одзиро аккуратно сложил листочек и спрятал во внутренний карман кимоно. В последний раз окинув лачугу взглядом, он вышел наружу.

Над Сатомори восходило солнце, наступал новый день. Мёртвых уже придали огню, раненных постепенно выхаживали. Медленно, но верно деревня воскресала, словно феникс, поднималась из пепла.

— Одзиро-сан! — послышался хриплый голос рыбака. — Тама ещё людей нашли, Одзиро-сан! Живых!

— Да-да! — прокричал жрец в ответ. — Иду.

Однако, чтобы не случилось в этом бренном и жестоком мире, храм не должен оставаться без жреца. Каждую ночь Одзиро повторял это как мантру, как закон. Закон, что позднее назовут законом родового гнезда.

— Да… Конечно, — безынтересно отвечала я. — Да, всё в порядке. Нет, никого я ещё не завела! Ва! Никуда я не тороплюсь!

После моего переезда в Токио отец названивал беспрестанно. Хотя я ведь впервые покинула Сатомори, конечно, он волновался. Но эти его звонки во время работы уже начинали раздражать. Из-за него мне уже не раз влетало.

— Юри просила передать, что позаимствует твой велосипед на время, — прозвучал грубоватый голос отца.

— Что значит позаимствует?! — я подскочила на месте. — Ва! Пусть только попробует что-нибудь сломать! Я ей потом…

— Кстати, про потом, — продолжил он. — Ты до сих пор не сдала учебники в школу. Ханакири-сенсей каждый день нас трясёт.

— А… Ханакири-сенсей, — в памяти тут же всплыло строгое лицо нашей учительницы. — Ну… я… привезу ей новые из Токио.

— Ну-ну, — скептически раздалось в трубку.

— Заказ готов! — послышалось из кухни. — Каватсуки! Чем ты опять занимаешься?!

— Уже бегу! — прикрыв ладошкой телефон, ответила я. — Ладно, я побежала. Не скучайте там без меня.

Всучив мне коробку с пиццей, шеф взглянул на меня с неприятным и осуждающим прищуром. Просто чудо, что я до сих пор не вылетела с этой подработки.

— Я скоро твой телефон выкину к чёртовой матери, — мужчина помахал пальцем перед моим лицом.