Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 14

Уважаемые гости несколько сбили свои сексуальные аппетиты и теперь лениво наблюдали за танцорами. Слуги внесли большие курительницы с тяжелыми благовониями. Запах был и сладким как опиум, и в то же время острым как анаша. Алекс только застонал, и чего ждать сейчас? Их или разморит, и они расслабятся как овощи, или на хи-хи пробьет и все начнется по второму кругу, только теперь уже совсем без тормозов?

— Я понял, в чем дело… — Пушан смотрел на рыжика с сомнением во взоре. Он сейчас выглядел благодушным и расслабленным. — Ты просто не можешь расслабиться и получать удовольствие от жизни. Я знаю, что тебе надо сделать… — Пушан достал из чаши лакрицу и опять предложил Алексу.

— Спасибо, не надо… — Алекс постарался стать маленьким и незаметным.

Но наследнику эта мысль очень понравилась, и он подтянул рыжика к себе поближе. Алекс попытался отворачиваться, но Пушан прихватил его за лицо и, надавив пальцами на скулы, заставил разжать рот. Лакрица решила, что рот — это хорошее место, где можно спрятаться, поэтому сама рванула внутрь. Передать словами, что Алекс испытал в тот момент, просто невозможно! Мало того, что он никогда особо не любил насекомых, так еще ощутить такую мерзость внутри себя, это было вообще запредельное впечатление!!

Алекс коротко взвизгнул и, схватившись за горло, подпрыгнул на месте как кот. Пушан, не ожидавший подобного прыжка, резко откинулся назад, а поскольку координация движений была нарушена, то он опрокинулся на спину и свалился с ложа, только ноги мелькнули в воздухе. Алекс же, поняв, что лакрица перебирает лапками где-то по пищеводу, начал колотить себя в грудь в безумной попытке убить насекомое, при этом продолжая повизгивать и подпрыгивать на месте. Он в тот момент слабо соображал, что делает, все мысли были только о лакрице внутри.

После опрокидывания чаши с лакрицами к безумному подпрыгиванию еще добавились почти танцевальные па, когда рыжик попытался не наступать на разбегающихся тварей. Танцовщики, увидев удирающий деликатес, устремились в погоню, усилив всеобщий хаос. Рыжик, повизгивая как дельфин, теперь прыгал между шныряющих лакриц и голых охотников, которые умудрились перевернуть и чаши генерала и хозяев дома. Теперь убегающие лакрицы шныряли и по полу и по танцовщикам. Охота стала похожей на побоище, танцовщики хватали друг друга, пытаясь перехватить шустрых лакриц с тел партнеров. К танцовщикам присоединились музыканты, и теперь в атриуме слышался только боевой клич удачливых охотников, победный хруст раздираемых панцирей и довольное чавканье любителей халявного угощения.

И над всем этим продолжал подпрыгивать Алекс. Его рыжие волосы развевались как пламя над полем битвы, при этом он продолжал повизгивать и колотить по себе в отчаянной попытке прогнать из себя мерзкого захватчика.

Гости, расслабленные дымом курительниц, восприняли все происходящее как очередное развлечение и стали подбрасывать лакриц в толпу копошащихся тел. За лакриц теперь начались почти гладиаторские бои! Музыканты выдирали добычу у танцовщиков, которые уже получили свой «лакричный приход», и теперь желали не лакриц, а самих музыкантов, причем в самых замысловатых позах. Все смеялись…

…Все, кроме Пушана, который поднялся с пола злой, как демон. Он с яростью посмотрел на смеющихся гостей и решил, что все смеются над его падением, и это окончательно его разозлило. Он резко дернул цепочку Алекса, который прыгал как заведенная цирковая обезьянка. Алекс не ожидал подобного, и поэтому упал на четвереньки, наверное, именно это резкое движение спровоцировало многоножку вернуться обратно, и она рванула со всей скоростью обратно на выход. Алекс только придушенно пискнул и срыгнул лакрицу Пушану под ноги.

Обезумевшее насекомое не нашло ничего лучшего, как рвануть вверх в надежде спрятаться. И резво заскользило по ноге наследника, стремительно скрывшись у него в тоге. Теперь подпрыгивал и извивался Пушан, в надежде изловить ускользающую лакрицу. И вот теперь все действительно смеялись над Пушаном, который извивался как танцовщик. Наследник только зло рыкнул и сорвал с себя пояс и застежку тоги. Она с легким шелестом упала к его ногам, и Пушан переступил через копошащуюся ткань совершенно обнаженным.

Пока Алекс пытался отдышаться и сообразить, что делать дальше, ему на голову обрушилась нога наследника. Рыжик на мгновенье взлетел в воздух и сознание, решив, что с него на сегодня уже хватит, просто отключилось от реальности.

Пришел в себя Алекс неожиданно в своей комнате. Все тело болело. Дышать было трудно и голова кружилась. Он с надеждой посмотрел на свои руки, но они так и оставались тощими веточками. Алекс застонал и свернулся в клубочек. Похоже, вернуться в свое тело у него никогда не получится, и надо на самом деле пытаться устроиться в этом мире, каким бы безумным он ни казался. В комнату вошла Чока. Увидев, что рыжик проснулся, она тяжело вздохнула.

— Пушан тобой недоволен. — Чока поджала губы. — Ну, почему с тобой так сложно? Почему ты не можешь быть милым и ласковым?

— Я не специально. — Алекс был совершенно искренним. — Просто я терпеть не могу насекомых, а Пушан засунул мне в рот живую лакрицу. И я испугался.

— Ладно. — Чока вздохнула. — Вставай и помойся. Сам дойти до купальни сможешь?

— Да. — Алекс попытался встать, но тело отдалось болью, где только возможно.

Алекс посмотрел на себя более внимательно. Сквозь порванные штанины виднелись наливающиеся синяки. На животе и руках были такие же отметины. Скорее всего, Пушан отпинал его, пока он был без сознания. Наверное, хорошо, что он потерял сознание с первого удара. Чока помогла снять обрывки топика и порванные штаны. Просунув его голову сквозь прорезь полотенца, которое теперь было для Рыжика одеждой, она вытащила волосы, которые ожидаемо опять спутались, и закрепила пояском одежду.

После этого она придержала рыжика под локоть, помогая ему добраться до купальни для слуг. Там у стены была большая чаша, в которую текла вода. Возле нее лежали лоханки и мелкие мисочки, заполненные чем-то серым. Как выяснилось, это был местный аналог мыла. Чока набрала в лоханку воды из общей чаши и помогла обмыться. После этого Алекс почувствовал себя лучше. Он смог уже самостоятельно добраться до комнаты, где вооружился гребнем и попытался опять расчесать волосы. Оказывается, то, что ему оставили длинные волосы, было не только эстетической блажью наследника, который, похоже зациклен на его длинных волосах, но и своеобразным моральным наказанием. Хорошо, что он не из этого мира, и поэтому ему все равно, что об этом думают остальные. Для него длинные волосы — это, прежде всего, морока с постоянным уходом за гривой, которая при любом удобном случае пытается сбиться в колтуны.

Как раз в это время раздался гонг, оповещавший о приеме пищи. Алекс отложил гребень и поплелся в столовую. В этот раз он пошел за кашей без очереди. У него просто не было сил стоять вместе со всеми. Слуги и работники настороженно замолчали, когда он вошел в столовую. И Алекс в полной тишине получил черпак каши в протянутую миску. После этого он вышел на улицу, оставаться среди молчаливых людей было невыносимо. Соскоблив последние крошки каши и облизав ложку, Алекс задумался. Если он теперь живет в этом мире, то надо получить больше информации.

Рыжик вернул ложку и миску на кухню и отправился на розыски Чоки. Похоже, она единственная, кто согласна с ним разговаривать, и этим надо воспользоваться. Нельзя же жить в мире как слепой щенок. Для начала надо понять, что происходит.

Чока

Чока нашлась в садике в окружении нескольких пожилых женщин. Они ели какие-то маленькие лепешки, пили что-то красное и, похоже, сплетничали. Алекс остановился на пороге, он не был уверен, что беседу можно прерывать, но Чока, увидев его, сама поманила его рукой.

— Иди сюда, ящерка, я тут подружкам рассказываю, какой ты красавчик. — Алекс подошел ближе, и Чока усадила его рядом. — Хочешь шиш? Угощайся. Все молодые ящерки любят сладкое.