Знак черепа - Данн Джон Аллан - Страница 10
- Предыдущая
- 10/56
- Следующая
Запевала Сэм умолк, пристально вглядываясь в наши лица и облизывая пересохшие губы. Я непроизвольно наполнил его кружку, чтобы тот промочил горло и продолжал рассказ, что звучал для меня слаще соловьиных трелей.
— А карта, приятель, — воскликнул сэр Ричард. — Где карта? Ты же сказал, что у него есть карта, Фрэнк?
Хромой юноша вопросительно посмотрел на пирата, и тот, уже совершенно освоившись с обстановкой, подмигнул ему и нам:
— Ах да — карта, конечно! Но посудите сами, джентльмены: будь у меня карта, неужели я выдал бы ее вам, не получив взамен хотя бы гарантии собственной безопасности?
— Гарантии у тебя будут, — сказал сэр Ричард. — Ты совершил преступление против нас, и, если ты нам не лжешь, мы тебя прощаем. Так где же карта?
— Я еще не закончил историю, но осталось совсем немного. Итак, баркас давал солидную течь, и, пока мы пытались его подготовить для длительного морского путешествия, к берегу подошла арабская дхоу, чтобы пополнить запас пресной воды. Арабы оказались работорговцами, и после короткой схватки, в которой мы потеряли одного человека, они пленили нас и загнали в трюм, где содержались остальные невольники. Собираясь, очевидно, с выгодой продать нас на каком-нибудь из невольничьих рынков, арабы отправились на юг, к Мадагаскару, и ровно через двадцать четыре часа на горизонте показалась вершина Амбохитры — высокой горы, расположенной на самом северном мысу этого огромного острова, похожего на отпечаток босой ступни на песке. Так что эта гора как раз там, где большой палец.
В тот же час военный фрегат, что гнался за «Бичом Божьим», заметил дхоу и задержал ее в надежде получить нужные сведения о пиратах. Арабы дрались как черти, чтобы отстоять свое право на живой товар, но в конце концов им пришлось сдаться, к великой радости наших преследователей, ибо они среди арабских невольников обнаружили Тауни, Бендолла и Даулинга — капитана, боцмана и канонира пиратского судна, за которым они так долго и безуспешно охотились. Шестеро остальных — а среди них находился и я, и Ластоногий Фентон — смешались с толпой рабов, предназначенных на продажу, ничем, в сущности, среди них не выделяясь. Несчастные невольники, измученные голодом, болезнями и бесчеловечным жестоким обращением, были настолько безразличны ко всему, что даже, казалось, не заметили пополнения и лишь впоследствии, очутившись на свободе, вспомнили про нас, когда птички уже улетели. Тауни на допросах упорно твердил, будто вся его команда вместе с награбленными сокровищами погибла во время кораблекрушения. Бендолл и Даулинг в один голос повторяли то же самое, надеясь, что мы сумеем как-нибудь выручить их. Возможно, нам бы это и удалось, будь нас побольше и не случись такого густого тумана, который заставил власти поторопиться с казнью. Но так или иначе, а из всей команды «Бича Божьего» в живых осталось только нас шестеро. И только мы знали, что у Тауни внутри кольца — того самого, что он постоянно носил на безымянном пальце левой руки, — там выцарапаны координаты, указывающие точное местоположение острова, а Фентон на внутренней стороне голенища своего сапога выжег раскаленной иглой план местности, где зарыт клад…
Я тут же вспомнил о кольце, которое Тауни бросил моему соседу у подножья виселицы, но сэр Ричард опередил меня, не дав даже рта раскрыть:
— Хитро сработано! Однако теперь, когда Тауни повесили, какой толк в карте острова, если неизвестны его координаты? Нет, любезный, что-то в твоей истории не вяжется! И где искать этого Фентона?
— Я сумею его найти. Конечно, жаль, что долгота и широта острова утеряны, но вспомните, сэр: дневной переход под парусами к северу от того места, где над горизонтом появляется вершина горы Амбохитра. Верно, в тех краях столько мелких островков, сколько зернышек в ягоде крыжовника, но что нам помешает отыскать среди них группу из шести и на одном из четырех гористых, поросших лесом островов обнаружить местность, совпадающую с отмеченной на карте?
— Да ведь кольцо не утеряно! — воскликнул юный Мадден. — Тауни бросил его человеку, стоявшему рядом с мистером Пенритом, тому, кто впоследствии напал на нас с Хадсоном!
— Вот как, мой юный капитан, — вы в этом уверены? — вкрадчивым голосом спросил Запевала Сэм. — И каков из себя, к примеру, был этот тип? Не обратили ли вы случайно внимание на его руки? Не отсутствовал ли большой палец на одной из них?
— На левой, — вмешался я.
— Эге, да ведь это Ластоногий Фентон! Беспалый Том! Ловкий пройдоха! Подумать только: из-под самой виселицы утащить кольцо! Ах, хитрая лиса Фентон! Ну теперь у нас есть все.
Возбуждение Сэма Запевалы мне почему-то показалось несколько наигранным.
— А где вы сами были во время казни? — спросил я. — И какая нам польза от того, что Ластоногий Фентон обладает теперь и координатами, и картой острова? Почему бы ему не отправиться туда и самому не завладеть сокровищами? Зачем ему связываться с нами?
— Вот именно, — вставил сэр Ричард, — зачем?
Лицо юного Маддена заметно омрачилось.
— Полегче, джентльмены, — запротестовал Сэм Запевала. — Полегче. Вы обстреливаете меня вопросами так, словно палите по мне картечью сразу всем бортом. Зачем — спрашиваете вы? Да по множеству вполне очевидных причин. Посудите сами: понимает ли он что-нибудь в навигации? Нет. Где он возьмет деньги, чтобы нанять судно, капитана, снабдить его провизией, заплатить жалованье команде? Вы сами говорите, что он напал на нашего юного капитана, будучи, как и я, доведен до крайности отсутствием средств к существованию, несмотря на наличие у него карты и точных координат. Даже сейчас он вынужден скрываться от преследователей. Если его поймают, разговор с ним будет коротким, как с одним из людей Тауни. А я смогу с ним договориться. Мне знакомы места, где промышляет эта лисица.
Что же касается казни, то у меня просто не хватило духа присутствовать при кончине старых товарищей. Да, я грубый, неотесанный мужлан, но и у меня есть чувства. Фентон появился там с определенной целью, которая вам теперь известна и которая может сыграть нам на руку. Дайте мне сорок восемь часов, и я представлю вам либо самого Фентона, либо карту с координатами.
— Фи! — пренебрежительно бросил сэр Ричард. — Да ты просто морочишь нам голову, любезный, полагая, будто болтливый язык способен спасти твою шею! Чтобы я тебя отпустил на все четыре стороны — да за кого ты меня принимаешь, милейший? Позовите Питера, Пенрит, мы сейчас же отправим этого негодяя к сквайру Бруку!
— Погодите, дядюшка! — взмолился юный Мадден, не в силах перенести крушения своих мечтаний, и я был с ним вполне согласен. — А нельзя ли как-нибудь передать ему весточку от вас, Сэм? Не знаете ли вы, кому мы могли бы доверить такое дело?
— Что ж, это можно устроить, — недовольно проворчал пират. — Вам суют золото прямо в руки, а вы обращаетесь со мной, черт побери, как со лживым ослом! Ладно, пусть будет по-вашему. Только послать человека к Фентону — задача очень не простая. Нужно, чтобы посланный знал наши обычаи и повадки, говорил на нашем языке — иначе он не только не доберется до цели, но и рискует не вернуться назад. Вы можете взять меня в заложники, посадить на цепь, заковать в кандалы, — можете делать со мной что хотите, но позвольте мне самому выбрать подходящего человека. И если через два дня Фентон не появится здесь, я готов сам завязать узел на своей петле!
— И кто же, по-твоему, этот подходящий человек?
— Вы обещаете, что у него не будет неприятностей?
— Обещаю, если он честно выполнит наше поручение.
— Тогда позвольте мне потолковать с Симпкинсом.
— С хозяином постоялого двора? Так я и знал! Я был уверен, что вчерашнее нападение не обошлось без его участия! Нет, с подобными типами я не желаю иметь ничего общего!
— А Фентон тем временем может подыскать себе подходящее судно, дядюшка, — резонно возразил юный Мадден.
Это замечание все решило, — если допустить, конечно, что сэр Ричард действительно колебался как поступить. Запевалу Сэма отправили назад в сопровождении Фрэнка, чей рот не закрывался от обилия переполнявших его вопросов, тогда как сэр Ричард предложил мне сопровождать его в поездке на постоялый двор. Когда мы проезжали мимо импровизированной тюрьмы Сэма Запевалы, до нас донесся его грубоватый охрипший бас, вдохновенно распевающий что-то в назидание юному Маддену, и мы оба остановились послушать.
- Предыдущая
- 10/56
- Следующая
