Последнее причастие (СИ) - "Lantanium" - Страница 37

Решительно выдохнув, он одним резким движением отрезал сосок на правой груди девушки. На пальцах остались капли крови; эфирное масло, проникая в рану, немедленно запенилось, как перекись водорода. На глазах у Марго, выгнувшей позвоночник под лентами, выступили слезы, Донован небрежно кинул кусок кожи на пол. Струйка крови потекла с груди на простыню. Этим изуверством он, казалось, выплеснул всю злость, бурлившую внутри.

─ Знаешь, а ведь ты единственная из всех шестерых, кого я не трахнул. Противно было даже прикасаться к тебе, ─ зачем-то сказал мужчина, вытирая лезвие ножа о постель. ─ При каждом поцелуе хотелось оторвать тебе язык, но это я позже сделаю, ─ Донован осторожно отвязал правую руку девушки и, лаская запястье, зафиксировал указательный палец. ─ Я мог пристрелить тебя тогда, в коридоре доме, ─ задумчиво произнёс он, неспешно касаясь лезвием подушечки пальца, ─ но мне хотелось сделать твои последние моменты особенными. ─ Тело Маргариты вновь забила дрожь, Донован ловко отделил лоскут кожи с кончика пальца до самой ладони, оголяя мясо и сухожилия. Из тканей на порезе немедленно выступила кровь, напоминавшая рубиновые слёзы. Таким же образом он обработал остальные четыре пальца: неспешно, спокойно, растягивая удовольствие.

─ Ты сейчас чувствуешь боль, но приглушённо, чтобы не сойти с ума. Я не собираюсь давать тебе такие подарки, ─ Донован отпустил правую руку девушки, с которой струйками бежала кровь. ─ Милая казнь. Знаешь, кто мой любимый герой в «Игре престолов»? У них взял идею, у Болтонов.

Мужчина задумчиво посмотрел на тело, с которым он мог делать всё, что захотел. Внимание привлекли замутнённые глаза странного зелёно-голубого оттенка. Чуть улыбнувшись, Донован поднялся и принёс иголку.

─ Честно, всегда хотел это сделать, ─ признался он, нависая над правым глазом девушки. Иголка попала точно в зрачок. Глаз дёрнулся, однако закрыться не смог, что вызвало смешок у O’Салливана. ─ Всегда думал, что он должен был лопнуть и вытечь. Ладно, ─ вытащив иглу, Донован достал щипцы.

Мысленно он был в далёком две тысячи первом году, когда зелёным мальчишкой вызвал Некату в первый раз. Он был уверен, что уничтожит её, поймав в круг. Он даже пообещал ей, что отдаст Кэрис, которую тогда сильно любил. Не получилось. От воспоминаний его отвлекло истерическое мычание сквозь кляп и выскользнувший из щипцов покинувший глазницу глаз. Тот немедленно скрылся куда-то под кровать.

─ Чёрт.

Впрочем, он ему не нужен. Зачем? Полюбовавшись струями крови, сбегавшими по виску и щеке, Донован потянулся за пробиркой со святой водой. Качественной, отмоленной в самом Ватикане, в базилике. Сверкающие капли скрылись во тьме окровавленной глазницы и зашипели, источая жгучий пар. Конечно, Неката борется. Она не может покинуть тело, её держат ленты; она наверняка забилась куда-то в уголок, сжалась, чтобы не пострадать, но паутина демонессы продолжала охватывать каждую клеточку девушки. Было ли Доновану жалко Маргариту? Нет, жалость создания тьмы всегда требуют первыми. Ему не было жалко.

Вместо этого он увидел, что Маргарита улыбается, криво, косо, будто кто-то другой растягивал уголки рта.

Донован резко встал. За спинкой кровати лежали серебряные колья ─ он специально рассказывал Маргарите про их полную бесполезность. Бесполезность? Они обездвиживали, отравляли солоноватую жидкость, бегущую по венам. Впрочем, кольями их можно было назвать с натяжкой: это были тонкие заострённые прутья. Выхватив одно из них, Донован приставил острие ровно к тому месту, куда однажды попал Ричард Джонсон, так не вовремя оказавшийся в доме Маргариты. Тогда «экзорцисту» хотелось поиграть, заставить её поверить себе… Нападение Джонсона сыграло ему на руку, однако О’Салливан старался не иметь никаких отношений со Скотленд Ярдом. При желании они могли испортить ему жизнь, нужна была лишь наводка.

Серебро пронзило тело насквозь: дальше ему помешала продвинуться кровать. Линии на коже девушки проступили ярче. Впервые он заметил их после первого ранения Маргариты, что лично для Донована стало решающим знаком ─ это была Неката, годами, как паразит, сидевшая в теле девушки. Кэрис глупа, если полагает, что после столь долгого срока можно вернуть человека к нормальной жизни ─ так думал он. Вторым признаком стало медленное течение крови, будто сердце не билось. Оно действительно не билось: Некате не составляло труда обманывать медицинские приборы и врачей, показывая обратное. Маргарита на самом деле умерла уже давно… Сердце не билось и сейчас, поэтому кровь лишь спокойно текла из раны, пропитывая простыню. Девушка замычала, забила рукой, которую он не стал привязывать обратно, нечаянно задела его живот пальцами; Донован почувствовал четыре липких следа на коже; Марго замычала ещё истошнее, эфир обжёг плоть, как если бы она опустила их в кипящую смолу.

─ Ты мне даже ничего не скажешь? ─ вспылив, крикнул Донован. Мнимое спокойствие самому действовало ему на нервы, но опускаться до уровня демона не хотелось. Хотя на самом деле он давно это сделал.

─ Глупый человечишко, ─ раздался голос, хотя Маргарита молчала. ─ Ты так наивен, если думаешь, что поймаешь меня.

─ Я уже поймал! ─ Донован пронзил тело девушки под ребром, как бабочку.

─ Чем? Этими колышками? ─ с издевкой спросил голос. Мужчина с рычанием проткнул левую руку жертве. ─ Ты мучаешь её, не меня.

От следующего удара лопнула лента: Донован метил в шею, забыв, что большая часть конструкции держится на этом злосчастном узле. Мужчина замер. Он почувствовав себя полным идиотом: купился на такую жалкую провокацию! От ветра, невесть откуда взявшегося, Донована отбросило на пол. Тело Маргариты окутало туманом: её рука безвольно повисла, голова запрокинулась, из пронзённого горла пошёл чёрный дым. Мужчина нащупал револьвер, спрятанный за тумбой. Туман приобрёл очертания женщины. Женщины? Это был скелет, на котором, волокно за волокном, появлялись мышцы, жир, кожа, ткань платья. Последними появились тёмные волнистые волосы. Маски на ней не было, перчаток тоже, и было видно, что руки Некаты давно сгнили, превратились кровавую мешанину, державшуюся, наверное,одной лишь магией.

─ Забавные попытки, ─ произнесла демонесса, приподнимаясь над полом. Её длинный язык судорожно облизывал кривую прорезь рта. ─ Хочешь поймать одного из величайших демонов? Ты даже не Папа римский, какими они были когда-то.

─ Не заговаривай меня, ─ выдохнул Донован. ─ Ты не выберешься из комнаты и знаешь это. Если сумеешь, то исчезнешь через час. Признай ─ я выиграл.

─ Ты выиграл? ─ с наигранным удивлением воскликнула она, обнажая кривые почерневшие зубы. ─ Ты? Ты попадёшь в ад из-за меня, и ты выиграл? Я не исчезну, нет, а ты попадёшь туда навсегда. Кто из нас выиграл, человек?

Он выстрелил. Неката рассыпалась в туман; пуля пролетела сквозь неё; демонесса вновь обрела плоть.

─ Твой демон не станет выступать против меня, человек, ─ в руке Некаты после этих слов появился сверкающий серп. ─ Ускользнуть я сумею, будь уверен, ты сам только что стёр половину знаков Печати.

Выбора не было. Молясь, чтобы он не промазал, Донован навёл дуло револьвера на незаметный крюк на потолке. Серебряная сеть скользнула вниз, притягивая «тело» Некаты к полу. Демонесса зарычала. Ангельский металл не давал ей двигаться; Неката распласталась по рунам, пытаясь их стереть. Донован поспешно вытащил один из кольев из тела Маргариты, бледно застывшей на кровати, и со всей силы занёс серебро над головой демонессы.

Коса, безучастно лежавшая чуть в стороне, завертелась, закружилась. Её острие скользнуло по сетке, сумев разрезать пару нитей. Мужчина выругался; Неката, став свободнее, перевернулась, и кол пронзил руку. Серебро почернело, задымило. Коса провертелась в последний раз. Почувствовав, что ноги больше не держат его, Донован упал. Потом запоздало пришла боль.

─ Тварь, ─ выдохнул он. Кроссовок с обрубком ноги лежал рядом. В глазах у «экзорциста» потемнело, но он сумел закрыть брешь в сети.