Сухопутные крейсера - Дрожжин Олег - Страница 2

— Впрочем, я заранее убежден, — добавил военный министр, — что из затеи адмирала Бэкона ничего дельного не выйдет!

В Англии все же нашелся человек, который сумел подойти к делу с бóльшим пониманием. Это был Уинстон Черчиль, первый лорд адмиралтейства, — другими словами, морской министр.

Будучи членом Комитета обороны, он в конце 1914 года узнал от Ханкея о предложениях Свинтона, Туллока и Бэкона. Черчиль нашел мысли этих людей очень важными и 5 января 1915 года написал длинное письмо премьер-министру Асквиту, в котором указывал на необходимость поскорее рассмотреть сделанные предложения и заняться соответствующими опытами.

Черчиль говорил в письме:

«Я совершенно согласен с замечаниями полковника Ханкея по вопросу о создании специальной машины для овладения окопами. Удивительно, что и действующая армия и военное министерство пропустили почти три месяца войны, не останавливая своего внимания на этой специальной задаче.

…Было бы совсем нетрудно на нескольких паровых тракторах поставить небольшие бронированные коробки, в которых можно было бы разместить несколько пулеметов. Броня предохранила бы людей от пуль. Действуя ночью, такие тракторы находились бы в полной безопасности от артиллерийского огня. Гусеницы позволили бы им без труда переходить через окопы. А тяжесть машин разрушила бы всякие проволочные заграждения.

Сорок или пятьдесят таких машин, скрыто подготовленные и доставленные с наступлением темноты на позиции, могли бы двинуться к неприятельским окопам, сметая и разрушая все преграды огнем своих пулеметов и метанием с крыши ручных гранат. Они образовали бы большое число точек опоры для сбора на них британской пехоты и для ее наступления. Затем их можно было бы двинуть дальше для овладения второй линией окопов.

Стоимость этих машин была бы невелика. Если опыт не удастся, какая в этом беда?

Простое благоразумие должно было бы побудить начать что-либо подобное еще два месяца назад. И уж, без сомнения, это обязательно нужно сделать теперь…

Одна из самых серьезных опасностей заключается в том, что германцы, может быть, уже приготовляют все эти неожиданности и что мы во всякое время можем очутиться лицом к лицу с совершенно новым видом атаки.

В военном министерстве должна бы непрерывно работать комиссия из инженерных офицеров и других знающих людей, чтобы намечать новые изобретения и рассматривать уже готовые предложения. Я повторил бы, что у нас нет времени для продолжительных опытов».

Асквит отправил письмо военному министру, а тот снова положил все дело под сукно.

Не дождавшись благоприятного ответа, Черчиль стал действовать самостоятельно. В середине февраля 1915 года он образовал при адмиралтействе (морском министерстве) Комитет по созданию сухопутных крейсеров.

Работники Комитета немедленно принялись за дело. Они отлично знали, что крейсер — это нечто весьма большое. Следовательно, и «сухопутный крейсер» должен быть грандиозной штукой. Тут подоспело как раз и подходящее предложение Хетерингтона, майора королевского воздушного флота. По его проекту, сухопутный крейсер представлял собой весьма внушительное сооружение, состоящее из большой платформы, поставленной на три огромных колеса, два впереди и одно сзади. Передние колеса — ведущие, заднее — рулевое. Платформа должна была иметь в длину тридцать метров и в ширину двадцать четыре. Диаметр колес намечался в двенадцать метров. Такое колесо, прислоненное к дому, возвышалось бы до начала четвертого этажа.

Платформа являлась палубой сухопутного крейсера. На ней проект предусматривал установку трех орудийных башен с двумя четырехдюймовыми пушками в каждой да еще двенадцать пулеметов. Броня, прикрывающая орудия и пулеметы, предполагалась толщиной в восемь сантиметров, что равно ширине ладони руки.

На каждое орудие намечалось брать по триста снарядов Кроме того, еще требовалось шестьдесят тысяч патронов для пулеметов.

Вес этого сухопутного крейсера должен был превысить тысячу тонн. Для приведения его в действие предполагалась установка двух моторов Дизеля по четыреста лошадиных сил каждый.

Сухопутный крейсер, как утверждал Хетерингтон, мог бы свободно двигаться по местности, изрытой воронками, перекатываться через валы высотой в шесть метров, перебираться через окопы шириной в четыре метра, переходить вброд реки глубиной в пять метров. Колючая проволока для него — что паутина. Он мог бы топтать и рвать ее не замечая.

При хорошем твердом грунте сухопутный крейсер будет пробегать в час по пятнадцати километров, при плохом грунте его скорость снизится вдвое — до восьми километров в час.

Вид утыканного пушками и пулеметами сухопутного крейсера на картинках был грозный. Фантазия у его проектировщиков разыгралась настолько, что люди уже видели, как десятки и даже сотни таких крейсеров, обдавая обезумевших немцев потоками снарядов и пуль, переходят в разных местах через Рейн и берут курс на Берлин.

Все это творчество Комитета по созданию сухопутных крейсеров, воплощенное в чертежи, передали Теннисону д’Эникуру, директору Управления морских сооружений. Под руками этого человека стройные чертежи должны были воплотиться в железо и сталь.

Теннисон д’Эникур с любопытством разглядывал большие листы полупрозрачной кальки. Иногда совал палец в какой-нибудь сложный узел черных линий и отрывисто спрашивал:

— Это что?

Инженеры из Комитета почтительно разъясняли.

Рассмотрение чертежей продолжалось больше часа. Перевернув последний лист, директор Управления морских сооружений утомленно откинулся на спинку кресла и сунул в рот толстую сигару. Кто-то из инженеров поднес спичку. Сигара задымила. Передвигая ее губами из одного угла рта в другой, д’Эникур о чем-то размышлял. Его круглая голова с двойным подбородком утопала в густых облаках сизого дыма. В выпуклых стеклах роговых очков отражался мутный февральский день за окном.

Наконец после долгого молчания директор Управления морских сооружений махнул рукой, будто что-то выбрасывая, и коротко распорядился:

— Возвратить обратно!

Когда через день или два заехал сам Черчиль, д’Эникур сказал ему, что в таком виде сухопутный крейсер представляет собою явную бессмыслицу. Он слишком велик и громоздок. Это ведь по размерам четырехэтажный дом, по весу более чем пять китов. Для артиллерии противника он будет великолепной мишенью. Одно-два попадания — и сооружение тотчас же выйдет из строя. К тому же колеса не дадут ему такой большой проходимости, как полагает Хетерингтон.

— Я думаю, — закончил д’Эникур свои объяснения, — что сухопутный крейсер должен иметь гораздо меньшие размеры и вместо колес передвигаться на гусеницах. Наиболее удачной следует считать идею полковника Свинтона.

Черчиль согласился с мнением д’Эникура. И от постройки колесного сухопутного крейсера Хетеринггона отказались. Но как приступить к конструированию гусеничного крейсера Свинтона, оба они еще не знали. Для составления проекта требовались точные цифровые данные. А их-то как раз и не было.

Свинтон, находясь во Франции при штабе английского главнокомандующего Френча, все ждал известий из Лондона. Но военное министерство упорно молчало.

В январе 1915 года Свинтон решил еще раз напомнить о необходимости создать бронированную машину для борьбы с проволокой, окопами и пулеметами. Его письмо попало в военное министерство почти в один день с письмом Черчиля. Но дело от этого не продвинулось ни на сантиметр.

Становилось ясно, что от Китченера трудно чего-нибудь добиться. Тогда Свинтон решил пойти другим путем. 1 июня 1915 года он отправил докладную записку о сухопутном гусеничном крейсере Джону Френчу, самому английскому главнокомандующему.

После больших потерь, понесенных британской армией в недавних боях, Френч уже потерял веру во всемогущую силу пехоты. Поэтому к мыслям Свинтона он отнесся с большим вниманием и одобрением.