Ковбои Техаса - Данн Джон Аллан - Страница 4

• Предыдущая
• 4/15
• Следующая

Тррахх!.. Пуля пробила крышку повозки, пролетела сквозь шляпу Гормана, ударилась в железную обивку и у пала на подножку, где Горман наступил на нее сапогом. Другая пуля попала в кусок льда. Лошади испуганно дернулись, рванулись, и повозка запрыгала по камням. Горман сердито выругался, отпустил вожжи, и повозка помчалась, подскакивая и грозя в любую минуту перевернуться.

Остановиться и ответить на выстрелы было бы безумием: Горман знал, что его успели бы застрелить, прежде чем он вылез бы из повозки. И так было почти чудом, что и он, и его лошади ушли невредимыми. По всей вероятности, его внезапная остановка у озера смутила стрелявших. Почему они ограничились только двумя выстрелами? Этого Горман не мог себе объяснить.

«Очевидно, испугались, что я их узнаю, если промахнутся снова», — подумал он, подбирая вожжи и переводя испуганных лошадей на ровную рысь. Нападение из-за угла возмутило его. Если бы Негр был оседлан, Горман вряд ли отказал бы себе в удовольствии вернуться к ущелью и завязать перестрелку с напавшими на него. Оглянувшись на утесы, ярко освещенные солнцем, он уже не мог различить ущелья, но ему показалось, что клубочки пыли внезапно появились на горизонте и растаяли в воздухе. Кто бы ни были его враги — они скрылись.

Была уже половина пятого, когда Горман подъехал к сараям и загонам фермы Марсдена.

На всем лежала печать благоустройства и зажиточности. Деревья окружали дом, кусты акаций тянулись вдоль изгороди, маленький ручеек весело журчал через двор. Ферма казалась прохладным и тенистым оазисом в этой раскаленной пустыне. Чутьем скотовода Горман знал, что позади фермы лежат широкие пастбища. Да, Джим Марсден знал свое дело. Рука опытного хозяина была видна повсюду. Загоны и заборы в полной исправности, постройки заново выкрашены, дворы чисты и трава подстрижена. И половина всего этого могла бы принадлежать ему, Горману, если б он только захотел. Его отказ тогда вызвал первую ссору между друзьями.

Горман был прирожденный бродяга, а Марсден всегда вздыхал о домашнем очаге и семейном уюте. Расчетливый и хладнокровный, но в то же время сентиментальный и увлекающийся — странные сочетания уживались в Джиме Марсдене.

Было еще слишком рано, ковбои не вернулись с пастбища. Кто-то кричал с загона, выгоняя непослушную лошадь. Китаец-повар вышел из кухни, бросил сбежавшимся цыплятам остатки пищи, прищурился на Гормана и нараспев крикнул:

— Хо-ла!

На этот крик откуда-то появился ковбой и направился к Горману, ступая кривыми ногами и придерживая болтавшийся у пояса револьвер. Красное, обветренное лицо его под широким сомбреро выражало явное подозрение. Другой ковбой вышел из загона и сел на забор, держа руки у бедер.

— Горман, — сказал коротко приезжий, и слово это произвело нужное впечатление. Подозрение исчезло с лиц ковбоев, словно снятая маска. Сидящий на заборе слез и взял лошадей под уздцы. Китаец-повар, очевидно, тоже удовлетворенный, вернулся в кухню.

— Хозяин говорил, что ожидает вас со дня на день, — сказал кривоногий. — Он будет рад узнать, что вы приехали. Невесело лежать, словно лягушка, привязанная за ногу. Конечно, каждый из нас с удовольствием расквитался бы за него, но он думает, что дело это касается его лично. Понятно, ему виднее, сам не ребенок. Однако думается, что ваш приезд как раз вовремя… Меня зовут Лоу, я здесь управляющий. А это — Джаксон. Он присмотрит за лошадьми.

— Прекрасно. У меня тут кое-что для Джима — лед, фрукты, устрицы.

— Я скажу китайцу, это у него не пропадет.

— Как Джим?

— Разбита кость в плече. Хочет лечиться сам, но, по-моему, будут осложнения.

Лоу ушел на кухню к китайцу. Горман повернулся к Джаксону. Молодой ковбой с целой копной светлых волос, чисто выбритый, с искрой юмора в голубых глазах ему понравился.

— Кому это пришло в голову бросить камушек через вашу покрышку, — заметил он, усмехаясь.

— И даже два камушка. Один прошел через покрышку, а другой попал в лед. — Горман показал своему собеседнику поднятую им со ступеньки расплющенную пулю. Джаксон внимательно ее осмотрел и тихонько присвистнул.

— Подобный камушек угодил и в меня, — заметил он, показывая шрам на правом ухе. — Стреляли в ущелье Филина? Вы их видели?

Горман похлопал по своим револьверам и сказал:

— Протирать не нужно.

Джаксон снова усмехнулся. Этот разговор, по-видимому, ему нравился.

— У меня вышло недоразумение с двумя парнями в трактире Кено. Они были не из самых вежливых, но достать револьверы не успели. По крайней мере тогда, в трактире. Может быть, позже они и пустили их в дело. Один был на сером коне, другой — на рыжем. Лошади отмечены — Круг «Д».

Джаксон нахмурился и кивнул головой.

— Того, кто был на сером, зовут Курчавый, а другого — Курносый Сим. Однако я бы не стал… — Он запнулся, небрежно опустил пулю в карман и подмигнул Горману на подходивших Лоу и китайца-повара. Горман решил про себя, что Джаксон из тех, на кого можно положиться. Напоив Негра и поставив его в загон, Горман спросил, как ему пройти к Джиму.

— Лучше всего, если вы сами о себе доложите, — сказал Лоу.

— А кто с ним?

— Никого, кроме Кармен.

Горман вопросительно посмотрел на говорившего, и в глазах его заметил блеснувший насмешливый огонек. Лоу ему определенно не нравился. Кто такая эта Кармен? Какая-нибудь хитрая мексиканка, воспользовавшаяся болезнью Джима, чтобы устроиться в его доме?

Подозрения его, однако, рассеялись, едва он открыл дверь в комнату больного и увидел Кармен, которая лет двадцать назад, быть может, и соответствовала своему имени, а теперь расплылась и сонно кивала головой, обмахивая веером своего пациента. Проснувшись, она с недоумением уставилась на Гормана, который отпустил ее кивком головы.

— Ты, Кармен, «vamos» (исчезни), понимаешь. — сказал он.

Повелительный тон произвел свое действие, и Кармен, не говоря ни слова, выплыла из комнаты. Горман подошел к кровати, на которой лежал его больной друг.

Длинное, худое тело Джима Марсдена едва намечалось под одеялом, угловатое, сложенное из костей и мускулов. Одна рука и плечо были грубо забинтованы. Давно не бритое лицо было зеленовато-желтого цвета, боль и слабость быстро согнали с него здоровый загар и румянец. Он казался тенью того человека, которого Горман знал раньше. Жалость к Джиму поднялась в душе Гормана, и он дал себе слово жестоко расправиться с тем негодяем, который так подло напал на его друга. Он нагнулся над кроватью, и Марсден открыл глаза. Голова его беспокойно заерзала на подушке, но в широких зрачках был бессмысленный, горячечный блеск.

— Мне это совсем не нравится, Лоу… Совсем не так, как я приказывал… Перестань раздуваться, словно пузырь… И сходи с потолка…

— Бредит, — пробормотал Горман. — И этот упрямый дурак еще не хотел послать за доктором… Нужно осмотреть его руку… Не бойся, Джим, я осторожно…

Больной сразу поддался влиянию его уверенного и спокойного голоса. Горман с осторожностью и даже нежностью, как женщину, поднял Марсдена, поправил его подушки и разбинтовал раненое плечо. Ткань вздулась вокруг маленькой ранки, но воспаления, по-видимому, не было. На спине, где пуля вышла, рана тоже выглядела вполне нормально. На столе у кровати он заметил жестянку с мазью. Это было снадобье из трав и корней, ароматное и целительное, рецепт которого Марсден узнал от индейцев. По-видимому, целебные свойства этой мази выполнили работу слишком скоро, и в зажившей ране, где-то внутри, осталось нагноение.

— Кусочек кости, должно быть, остался в теле, а рана зажила снаружи. Похоже, что внутри гной. Надо бы его вытянуть… Примочка из «джепи» как раз то, что нужно…

Он пощупал пульс больного. Как все ковбои, Горман знал медицину практически, и вряд ли доктор из Доги принес бы большую пользу его другу. Горман решил положиться на свои силы и позвать доктора лишь в том случае, если положение больного ухудшится.

— Хорошо, что я захватил с собой лед, — пробормотал он, направляясь к окну.

• Предыдущая
• 4/15
• Следующая